Предыдущая публикация
Эрмитаж на продажу
Зимний дворец
Идея пополнения бюджета молодой революционной республики за счет продажи антиквариата на западных аукционах принадлежала Горькому. Ленин проект поддержал и даже обещал хорошую премию за выгодную продажу.
В 1921 году Совет народных комиссаров принял постановление «О составлении государственного фонда ценностей для внешней торговли». Теперь все учреждения, где имелись хранилища ценностей, должны были беспрепятственно допускать представителей Наркомата внешней торговли для оценки и отбора.
Исключение составляли крупные музеи, в том числе Эрмитаж.
Первые выдачи
Несмотря на правительственные запреты, уже в феврале 1922 года Эрмитаж посетила комиссия Льва Троцкого по изучению ценностей из музеев и передаче их в Государственное хранилище для дальнейшей продажи за границу.
Несмотря на протесты директора Эрмитажа Тройницкого, комиссия приступила к работе.
Идея пополнения бюджета молодой революционной республики за счет продажи антиквариата на западных аукционах принадлежала Горькому. Ленин проект поддержал и даже обещал хорошую премию за выгодную продажу.
В 1921 году Совет народных комиссаров принял постановление «О составлении государственного фонда ценностей для внешней торговли». Теперь все учреждения, где имелись хранилища ценностей, должны были беспрепятственно допускать представителей Наркомата внешней торговли для оценки и отбора.
Исключение составляли крупные музеи, в том числе Эрмитаж.
Первые выдачи
Несмотря на правительственные запреты, уже в феврале 1922 года Эрмитаж посетила комиссия Льва Троцкого по изучению ценностей из музеев и передаче их в Государственное хранилище для дальнейшей продажи за границу.
Несмотря на протесты директора Эрмитажа Тройницкого, комиссия приступила к работе.
Картина Рафаэля Санти «Святой Георгий и дракон». Продана в 1931 году, сейчас находится в Национальной галерее искусства в Вашингтоне
В Гохран были выделены изделия с драгоценными камнями, более 300 золотых и 2 000 серебряных предметов.
В числе прочего — золотое блюдо с бриллиантами Александра II и золотая табакерка, подаренная Махмудом II Николаю I в честь заключения Адрианопольского мира в 1829 году (из табакерки предполагалось вынуть бриллианты и, заменив их стразами, вернуть в музей).
Уже тогда, оценив к чему может привести подобная практика, Тройницкий писал:
Предметы «не музейного значения»
В 1924 году Совет народных комиссаров разрешил музеям в связи с их бедственным положением выделять для реализации на внутреннем рынке через аукционы имущество «немузейного значения».
Тройницкий выступал против самого этого термина.
Он считал, что в Эрмитаже «немузейного» материала быть не может:
Для отбора экспонатов в Эрмитаже была образована комиссия из семи человек.
Отобранные вещи поступали в специально выделенные для этого кладовые в Зимнем дворце.
По определенным дням публика могла через главные ворота дворца приходить в кладовые для осмотра и покупки. Согласно существующим правилам, 60% от продаж шло на нужды музея, остальные средства Эрмитаж отчислял в комиссию по улучшению жизни детей.
На аукционе обычно присутствовало много иностранных граждан, которые активно закупали вещи, тем более что цены были очень низкими. Например, цена на тарелки из императорских сервизов составляла в среднем 2 рубля 50 копеек.
Бывали случаи, когда иностранцы обращались непосредственно в музей. Так, англичанин Ледбрук обратился в Эрмитаж с предложением продать ему что-нибудь из вещей, принадлежавших русским императорам. Информацию он получил из английской газеты, где говорилось о продаже из Эрмитажа бронзы, хрусталя, картин и содержимого исторических комнат русских императоров.
То есть слухи о возможности продажи произведений искусства уже распространились на Западе.
Сделка не состоялась из-за разрыва дипломатических отношений СССР с Англией в 1927 году.
Всего за период с 1926 по1928 год из Эрмитажа было продано 3 652 предмета из серебра, 9 849 — из фарфора, 676 предметов мебели, 102 гравюры,105 картин.
Соответствующей деятельностью занялась организация под названием «Антиквариат».
Каждому музею был определен план выдач, где указывалась сумма, на которую следовало подобрать вещи.
Для Эрмитажа первоначально она составляла 1 миллион 300 тысяч рублей.
Для содействия выполнению плана на должность директора Эрмитажа решено было назначать видных партийных и хозяйственных деятелей: Германа Лазариса, Павла Кларка, Леонида Оболенского, Бориса Леграна. Никто из них ранее в музеях не работал.
Тройницкого сместили на пост председателя экспертной комиссии по выделению предметов искусства.
Продажи регулировались специальной инструкцией, согласно которой запрещалось выдавать предметы, входящие в основное дореволюционное собрание музея.
Однако с учетом огромного, постоянно увеличивающегося плана выполнить инструкцию было практически невозможно.
В Гохран были выделены изделия с драгоценными камнями, более 300 золотых и 2 000 серебряных предметов.
В числе прочего — золотое блюдо с бриллиантами Александра II и золотая табакерка, подаренная Махмудом II Николаю I в честь заключения Адрианопольского мира в 1829 году (из табакерки предполагалось вынуть бриллианты и, заменив их стразами, вернуть в музей).
Уже тогда, оценив к чему может привести подобная практика, Тройницкий писал:
«Если даже трагическая необходимость заставляет продавать вещи такого уровня, их реальную стоимость не в состоянии оплатить ни одно государство, и либо придется продавать их за бесценок, либо засчитывать в уплату долгов...
Трудность таких продаж состоит еще в том, что мы отрезаны от заграничного рынка и не имеем сведений о музеях, которые будут покупать наши вещи».
Трудность таких продаж состоит еще в том, что мы отрезаны от заграничного рынка и не имеем сведений о музеях, которые будут покупать наши вещи».
Предметы «не музейного значения»
В 1924 году Совет народных комиссаров разрешил музеям в связи с их бедственным положением выделять для реализации на внутреннем рынке через аукционы имущество «немузейного значения».
Тройницкий выступал против самого этого термина.
Он считал, что в Эрмитаже «немузейного» материала быть не может:
«Предметы второстепенного художественного или исторического значения включены сознательно как научный материал или для полноты серий. Выделение любых предметов — акт вандализма».
Для отбора экспонатов в Эрмитаже была образована комиссия из семи человек.
Отобранные вещи поступали в специально выделенные для этого кладовые в Зимнем дворце.
По определенным дням публика могла через главные ворота дворца приходить в кладовые для осмотра и покупки. Согласно существующим правилам, 60% от продаж шло на нужды музея, остальные средства Эрмитаж отчислял в комиссию по улучшению жизни детей.
На аукционе обычно присутствовало много иностранных граждан, которые активно закупали вещи, тем более что цены были очень низкими. Например, цена на тарелки из императорских сервизов составляла в среднем 2 рубля 50 копеек.
Бывали случаи, когда иностранцы обращались непосредственно в музей. Так, англичанин Ледбрук обратился в Эрмитаж с предложением продать ему что-нибудь из вещей, принадлежавших русским императорам. Информацию он получил из английской газеты, где говорилось о продаже из Эрмитажа бронзы, хрусталя, картин и содержимого исторических комнат русских императоров.
То есть слухи о возможности продажи произведений искусства уже распространились на Западе.
Сделка не состоялась из-за разрыва дипломатических отношений СССР с Англией в 1927 году.
Всего за период с 1926 по1928 год из Эрмитажа было продано 3 652 предмета из серебра, 9 849 — из фарфора, 676 предметов мебели, 102 гравюры,105 картин.
Скандал в Берлине
В январе 1928 года Правительство СССР приняло постановление о распродажах предметов искусства из музеев на экспорт.Соответствующей деятельностью занялась организация под названием «Антиквариат».
Каждому музею был определен план выдач, где указывалась сумма, на которую следовало подобрать вещи.
Для Эрмитажа первоначально она составляла 1 миллион 300 тысяч рублей.
Для содействия выполнению плана на должность директора Эрмитажа решено было назначать видных партийных и хозяйственных деятелей: Германа Лазариса, Павла Кларка, Леонида Оболенского, Бориса Леграна. Никто из них ранее в музеях не работал.
Тройницкого сместили на пост председателя экспертной комиссии по выделению предметов искусства.
Продажи регулировались специальной инструкцией, согласно которой запрещалось выдавать предметы, входящие в основное дореволюционное собрание музея.
Однако с учетом огромного, постоянно увеличивающегося плана выполнить инструкцию было практически невозможно.
О том, как выглядела распродажа изъятых из музейных запасников "стульев из дворца", читатели советской литературы знают из "Двенадцати стульев" И. Ильфа и Е. Петрова. Кукрыниксы
В феврале 1928 года в Эрмитаже появился Карл Крюгер — один из владельцев немецкой фирмы «Рудольф Лепке», с которой советское правительство заключило договор о сотрудничестве.
Крюгер получил доступ во все фонды Эрмитажа и фактически руководил подбором предметов искусства для предстоящего в ноябре 1928 года берлинского аукциона.
Аукцион «Лепке» вызвал огромный интерес. Зал, рассчитанный на 900 мест, оказался переполнен.
Успех не был неожиданным. Предметы из Эрмитажа, Михайловского и Гатчинского дворцов распродавались впервые.
Кроме того, Лепке хорошо организовал рекламную акцию.
В прессе, правда, разгорелся скандал: некоторые русские эмигранты подали в суд, узнав среди лотов аукциона свои вещи.
Сочувствия в художественных кругах Берлина претензии эмигрантов не встретили, однако ситуация на настроении покупателей все же отразилась.
В целом, несмотря на иски эмигрантов, отпугнувших часть потенциальных покупателей, аукцион принес советскому правительству 2 миллиона 56 тысяч марок. Из Эрмитажа было продано 122 предмета.
Игры антикваров
Экспорт предметов искусства преследовал разные цели.
Так, чтобы урегулировать проблемы, связанные с продажей русской нефти, советский торговый представитель в Париже Георгий Пятаков предложил Калюсту Гюльбенкяну, главе нефтяной компании «Ирак Петролеум», купить картины из Эрмитажа.
И еще до того, как состоялся первый аукцион «Лепке», заведующему картинной галереей Эрмитажа Шмидту было поручено представить список шедевров галереи с оценками.
В него попали полотна Рафаэля, Боттичелли, Джорджоне, Тьеполо, Рембрандта, Рубенса, Ватто, Ван Эйка, Фрагонара и другие.
Из рапорта Шмидта с характеристиками и приблизительной оценкой каждой картины следовало, что Эрмитаж не может отказаться ни от одной из этих.
В случае их выдачи картинная галерея Эрмитажа как таковая не будет больше существовать.
Но вопреки всему решение о продаже пяти картин из этого списка было принято.
На первых порах западные коллекционеры скупали произведения искусства на аукционах, проходящих на территории Советской России.
В конце марта 1929 года из Эрмитажа были выданы «Благовещение» Дирка Боутса и 24 предмета уникального французского серебра.
Известие о продаже мирового шедевра очень встревожило зарубежные музейные круги.
Как писал Левинсон-Лессинг, подготовивший подробный доклад об экспорте предметов искусства из музейных фондов:
Вслед за Тройницким Левинсон-Лессинг предсказывал, что как только станет известно о продаже шедевров, европейский антикварный рынок начнет игру на понижение, и по мере следующих продаж цены будут падать все ниже.
Цены падают
Информация с перечнем отдельных якобы предложенных к продаже картин в определенной степени повлияла на исход первого аукциона «Лепке».
Paris midi писала:
Как и предсказывали эксперты, цены на уже представленные на продажу музейные предметы стали падать.
В январе 1929 года состоялось совещание Особой части Народного комиссариата финансов, на котором было решено, что сотрудники «Антиквариата» вправе самостоятельно снижать цены, установленные экспертами, на двадцать и более процентов.
Кроме того, оценочно-экспертная комиссия утратила свою независимость в отборе и оценке вещей.
В феврале 1928 года в Эрмитаже появился Карл Крюгер — один из владельцев немецкой фирмы «Рудольф Лепке», с которой советское правительство заключило договор о сотрудничестве.
Крюгер получил доступ во все фонды Эрмитажа и фактически руководил подбором предметов искусства для предстоящего в ноябре 1928 года берлинского аукциона.
Аукцион «Лепке» вызвал огромный интерес. Зал, рассчитанный на 900 мест, оказался переполнен.
Успех не был неожиданным. Предметы из Эрмитажа, Михайловского и Гатчинского дворцов распродавались впервые.
Кроме того, Лепке хорошо организовал рекламную акцию.
В прессе, правда, разгорелся скандал: некоторые русские эмигранты подали в суд, узнав среди лотов аукциона свои вещи.
Сочувствия в художественных кругах Берлина претензии эмигрантов не встретили, однако ситуация на настроении покупателей все же отразилась.
В целом, несмотря на иски эмигрантов, отпугнувших часть потенциальных покупателей, аукцион принес советскому правительству 2 миллиона 56 тысяч марок. Из Эрмитажа было продано 122 предмета.
Игры антикваров
Экспорт предметов искусства преследовал разные цели.
Так, чтобы урегулировать проблемы, связанные с продажей русской нефти, советский торговый представитель в Париже Георгий Пятаков предложил Калюсту Гюльбенкяну, главе нефтяной компании «Ирак Петролеум», купить картины из Эрмитажа.
И еще до того, как состоялся первый аукцион «Лепке», заведующему картинной галереей Эрмитажа Шмидту было поручено представить список шедевров галереи с оценками.
В него попали полотна Рафаэля, Боттичелли, Джорджоне, Тьеполо, Рембрандта, Рубенса, Ватто, Ван Эйка, Фрагонара и другие.
Из рапорта Шмидта с характеристиками и приблизительной оценкой каждой картины следовало, что Эрмитаж не может отказаться ни от одной из этих.
В случае их выдачи картинная галерея Эрмитажа как таковая не будет больше существовать.
Но вопреки всему решение о продаже пяти картин из этого списка было принято.
На первых порах западные коллекционеры скупали произведения искусства на аукционах, проходящих на территории Советской России.
В конце марта 1929 года из Эрмитажа были выданы «Благовещение» Дирка Боутса и 24 предмета уникального французского серебра.
Известие о продаже мирового шедевра очень встревожило зарубежные музейные круги.
Как писал Левинсон-Лессинг, подготовивший подробный доклад об экспорте предметов искусства из музейных фондов:
«Пока мы продаем излишки, наши операции рассматриваются как нормальная мера, не выходящая за пределы тех операций, которые ведутся европейскими и американскими музеями (продажа дуплетов, случайных предметов и др.).
Как только мы начнем продавать ценные картины из состава пользующейся мировой известностью галереи Эрмитажа, этот шаг будет воспринят как чрезвычайная мера, сигнализирующая об исключительно тяжелом кризисе».
Как только мы начнем продавать ценные картины из состава пользующейся мировой известностью галереи Эрмитажа, этот шаг будет воспринят как чрезвычайная мера, сигнализирующая об исключительно тяжелом кризисе».
Вслед за Тройницким Левинсон-Лессинг предсказывал, что как только станет известно о продаже шедевров, европейский антикварный рынок начнет игру на понижение, и по мере следующих продаж цены будут падать все ниже.
Цены падают
Информация с перечнем отдельных якобы предложенных к продаже картин в определенной степени повлияла на исход первого аукциона «Лепке».
Paris midi писала:
«Многие коллекционеры и торговцы не скрывали своего разочарования от качества предметов, выставленных на аукцион... Или Советы оставили все самое лучшее во дворцах Ленинграда, или вкус довоенной высшей русской знати не был столь абсолютным, как это утверждали».
Как и предсказывали эксперты, цены на уже представленные на продажу музейные предметы стали падать.
В январе 1929 года состоялось совещание Особой части Народного комиссариата финансов, на котором было решено, что сотрудники «Антиквариата» вправе самостоятельно снижать цены, установленные экспертами, на двадцать и более процентов.
Кроме того, оценочно-экспертная комиссия утратила свою независимость в отборе и оценке вещей.
Одна из проданных картин Лоренцо Лотто "Супруги"
Так, для аукциона фирмы Лепке, проходившего в июне 1929 года, «Антиквариат» уже вполне однозначно дал Эрмитажу распоряжение подобрать для аукциона несколько ценных картин.
В частности, были указаны Лотто, Бессано, Рембрандт, Кранах, Робер.
Сотрудники музея постарались отобрать картины, которые по соображениям спорности авторства или сохранности не были включены в экспозицию Эрмитажа.
Более того, они попытались даже покупать предметы для аукционов на частном рынке.
Аукцион 1929 года оказался менее удачным, чем первый.
Пришлось согласиться со снижением лимитов на часть картин, а другую часть полотен вообще снять с аукциона из-за сильного расхождения с оценками экспертов фирмы Лепке.
Как отмечалось в отчете «Антиквариата», если
Часть предметов этого аукциона, которые во всех каталогах были отмечены как проданные, в 1931 году вернулась обратно в Эрмитаж.
Так произошло, например, с картиной Лоренцо Лотто «Портрет супругов».
Секретные сделки
Продажа через европейские аукционы продолжалась, несмотря на очевидную ее невыгодность.
Чтобы выполнить план, следовало выделять все больше произведений искусства.
Если в 1928 году в «Антиквариат» было передано 858 предметов, то в 1929-м — уже 17 335.
Изменились и условия работы по выделению.
В 1929 году на заседаниях комиссии по проверке запасов антикварных ценностей в музеях уже участвовали представители ОГПУ.
Совещания проходили в страшной спешке. Решение о том, считается ли отобранный предмет особо ценным для экспозиции Эрмитажа, принималось в среднем за 20 — 30 секунд.
Так, для аукциона фирмы Лепке, проходившего в июне 1929 года, «Антиквариат» уже вполне однозначно дал Эрмитажу распоряжение подобрать для аукциона несколько ценных картин.
В частности, были указаны Лотто, Бессано, Рембрандт, Кранах, Робер.
Сотрудники музея постарались отобрать картины, которые по соображениям спорности авторства или сохранности не были включены в экспозицию Эрмитажа.
Более того, они попытались даже покупать предметы для аукционов на частном рынке.
Аукцион 1929 года оказался менее удачным, чем первый.
Пришлось согласиться со снижением лимитов на часть картин, а другую часть полотен вообще снять с аукциона из-за сильного расхождения с оценками экспертов фирмы Лепке.
Как отмечалось в отчете «Антиквариата», если
«в течение 1926 и 1927 годов иностранцы довольствовались тем, что им предлагали, и приобретали из Госфондов в большом количестве даже средний товар, то в данный момент антиквары игнорируют даже наши высококачественные отборы, и в их действиях ясно наметилась тенденция диктовать свои условия».
Часть предметов этого аукциона, которые во всех каталогах были отмечены как проданные, в 1931 году вернулась обратно в Эрмитаж.
Так произошло, например, с картиной Лоренцо Лотто «Портрет супругов».
Секретные сделки
Продажа через европейские аукционы продолжалась, несмотря на очевидную ее невыгодность.
Чтобы выполнить план, следовало выделять все больше произведений искусства.
Если в 1928 году в «Антиквариат» было передано 858 предметов, то в 1929-м — уже 17 335.
Изменились и условия работы по выделению.
В 1929 году на заседаниях комиссии по проверке запасов антикварных ценностей в музеях уже участвовали представители ОГПУ.
Совещания проходили в страшной спешке. Решение о том, считается ли отобранный предмет особо ценным для экспозиции Эрмитажа, принималось в среднем за 20 — 30 секунд.
Картина Сандро Боттичелли «Поклонение волхвов». Продана в 1931 году, сейчас в Национальной галерее искусства в Вашингтоне
Постоянные протесты хранителей Эрмитажа привели к тому, что их вообще отстранили от работы по отбору и оценке вещей.
Оценку и отбор теперь выполняли «ударные бригады» Наркомпроса.
В списки произведений, подлежащих выдаче, включались предметы не только из основного собрания, но и непосредственно из экспозиции.
В марте 1930 года на аукционе «Бернер» в Лейпциге были выставлены гравюры из Эрмитажа.
Там же в апреле 1931 года и мае 1932-го — рисунки старых мастеров. На аукционе «Перл» в Берлине в марте 1932 года продавали картины, на аукционе «Интернешнл» в ноябре 1932-го — книги из библиотеки Эрмитажа.
В 1931 году в Лондоне торговым домом Sotheby’s было выставлено на торги античное золото из знаменитой коллекции Нелидова и уникальное скифское золото из археологических раскопок конца XIX века на юге России, от выдачи которого правление Эрмитажа несколько раз отказывалось, пытаясь отстоять целостность этого уникального собрания.
Все 166 предметов были проданы за 2 280 фунтов стерлингов, то есть за 22 тысячи рублей. 28 предметов скифского золота купили Музей древностей в Лейдене, Кембриджский музей и музей Оксфорда.
Как и предсказывали эрмитажные эксперты, покупатели вынудили продавцов перейти к продаже шедевров.
В феврале 1930 года из эрмитажной экспозиции был изъят «Портрет Елены Фоурмен» Рубенса, в июне — «Афина Паллада», «Портрет Титуса» и «Портрет старика» Рембрандта, «Мецетен» Ватто, «Урок музыки» Терборха, «Купальщицы» Ланкре, скульптура Гудона «Диана».
Телеграммы, в которых предписывалось «немедленно» выдать произведения искусства, «приняв все меры для соблюдения строжайшей секретности», были подписаны наркомом просвещения Бубновым.
Однако хотя упаковка и выдача шедевров происходили ночью, при свечах, скрыть сам факт их исчезновения из Эрмитажа оказалось невозможным.
Тогда же, в 1930 году, начались переговоры «Антиквариата» с американской фирмой «Недлер», которая закупала картины для многих коллекционеров, в том числе — для министра финансов США Эндрю Меллона.
Глава фирмы «Недлер» Чарлз Хеншел сам приезжал в Советский Союз для покупки полотен. Переговоры о продаже оказались долгими и трудными. Из-за финансовой депрессии цены на произведения искусства были чрезвычайно низкими, «Антиквариату» каждый раз приходилось идти на уступки.
Постоянные протесты хранителей Эрмитажа привели к тому, что их вообще отстранили от работы по отбору и оценке вещей.
Оценку и отбор теперь выполняли «ударные бригады» Наркомпроса.
В списки произведений, подлежащих выдаче, включались предметы не только из основного собрания, но и непосредственно из экспозиции.
В марте 1930 года на аукционе «Бернер» в Лейпциге были выставлены гравюры из Эрмитажа.
Там же в апреле 1931 года и мае 1932-го — рисунки старых мастеров. На аукционе «Перл» в Берлине в марте 1932 года продавали картины, на аукционе «Интернешнл» в ноябре 1932-го — книги из библиотеки Эрмитажа.
В 1931 году в Лондоне торговым домом Sotheby’s было выставлено на торги античное золото из знаменитой коллекции Нелидова и уникальное скифское золото из археологических раскопок конца XIX века на юге России, от выдачи которого правление Эрмитажа несколько раз отказывалось, пытаясь отстоять целостность этого уникального собрания.
Все 166 предметов были проданы за 2 280 фунтов стерлингов, то есть за 22 тысячи рублей. 28 предметов скифского золота купили Музей древностей в Лейдене, Кембриджский музей и музей Оксфорда.
Как и предсказывали эрмитажные эксперты, покупатели вынудили продавцов перейти к продаже шедевров.
В феврале 1930 года из эрмитажной экспозиции был изъят «Портрет Елены Фоурмен» Рубенса, в июне — «Афина Паллада», «Портрет Титуса» и «Портрет старика» Рембрандта, «Мецетен» Ватто, «Урок музыки» Терборха, «Купальщицы» Ланкре, скульптура Гудона «Диана».
Телеграммы, в которых предписывалось «немедленно» выдать произведения искусства, «приняв все меры для соблюдения строжайшей секретности», были подписаны наркомом просвещения Бубновым.
Однако хотя упаковка и выдача шедевров происходили ночью, при свечах, скрыть сам факт их исчезновения из Эрмитажа оказалось невозможным.
Тогда же, в 1930 году, начались переговоры «Антиквариата» с американской фирмой «Недлер», которая закупала картины для многих коллекционеров, в том числе — для министра финансов США Эндрю Меллона.
Глава фирмы «Недлер» Чарлз Хеншел сам приезжал в Советский Союз для покупки полотен. Переговоры о продаже оказались долгими и трудными. Из-за финансовой депрессии цены на произведения искусства были чрезвычайно низкими, «Антиквариату» каждый раз приходилось идти на уступки.
Картина Рембрандта «Отречение Петра» (1660). Продана в 1931 году Городскому музею Амстердама (Нидерланды)
Условия сделки диктовал покупатель. Меллон сам выбирал картины по каталогу картинной галереи Эрмитажа Вайнера, изданного в 1923 году в Мюнхене.
В телеграммах с распоряжениями выдать ту или иную картину указывались инвентарные номера из этого каталога.
Именно эти сделки по продаже наиболее ценной части картинной галереи Эрмитажа нанесли музею значительный ущерб.
Через посредство фирмы «Недлер» Меллон в течение 1930 — 1931 годов приобрел 21 картину за 6,6 миллиона долларов.
Среди них —
С помощью все той же фирмы «Недлер» галерея Мельбурна купила «Пир Клеопатры» Тьеполо, Филадельфийский художественный музей — «Триумф Нептуна и Амфитриты» Пуссена, Метрополитен-музей — «Страшный суд» и «Распятие» Ван Эйка.
Все эти картины, многократно воспроизведенные в каталогах, путеводителях и открытках, составляли славу Эрмитажа. Многие из них приобрела для Эрмитажа еще Екатерина II.
Письмо Сталину
Распродажа эрмитажной коллекции вызывала ужас у деятелей отечественной культуры и искусства.
Директор библиотеки Невский писал Луначарскому, академик Ольденбург — Енукидзе и Калинину. Эти обращения повторяют друг друга, так как бессмысленность и вандализм происходящего были слишком очевидны.
Действия советского правительства вызывали недоумение даже у западных коллекционеров.
Глава фирмы «Матиссен» писал:
Условия сделки диктовал покупатель. Меллон сам выбирал картины по каталогу картинной галереи Эрмитажа Вайнера, изданного в 1923 году в Мюнхене.
В телеграммах с распоряжениями выдать ту или иную картину указывались инвентарные номера из этого каталога.
Именно эти сделки по продаже наиболее ценной части картинной галереи Эрмитажа нанесли музею значительный ущерб.
Через посредство фирмы «Недлер» Меллон в течение 1930 — 1931 годов приобрел 21 картину за 6,6 миллиона долларов.
Среди них —
«Портрет молодого человека» и «Портрет офицера» Франца Хальса; «Девушка с метлой», «Ян Собесский», «Турок», «Иосиф и жена Потифара», «Женщина с гвоздикой» Рембрандта; «Портрет Изабеллы Брандт», «Портрет молодой девушки», «Портрет Сусанны Фоурмен с дочерью» Ван Дейка; «Благовещение» Ван Эйка; «Портрет Уильяма II Нассаусского и Оранского» Ханнемана; «Святой Георгий», «Мадонна Альба» Рафаэля; «Поклонение волхвов» Боттичелли; «Венера с зеркалом» Тициана; «Нахождение Моисея» Веронезе; «Распятие» Перуджино; «Портрет папы Иннокентия Х» Веласкеса; «Карточный домик» Шердена.
С помощью все той же фирмы «Недлер» галерея Мельбурна купила «Пир Клеопатры» Тьеполо, Филадельфийский художественный музей — «Триумф Нептуна и Амфитриты» Пуссена, Метрополитен-музей — «Страшный суд» и «Распятие» Ван Эйка.
Все эти картины, многократно воспроизведенные в каталогах, путеводителях и открытках, составляли славу Эрмитажа. Многие из них приобрела для Эрмитажа еще Екатерина II.
Письмо Сталину
Распродажа эрмитажной коллекции вызывала ужас у деятелей отечественной культуры и искусства.
Директор библиотеки Невский писал Луначарскому, академик Ольденбург — Енукидзе и Калинину. Эти обращения повторяют друг друга, так как бессмысленность и вандализм происходящего были слишком очевидны.
Действия советского правительства вызывали недоумение даже у западных коллекционеров.
Глава фирмы «Матиссен» писал:
«Лично я не могу понять, почему они продают свои картины. Ведь они торгуют так много и получают гораздо большие суммы, чем на продаже картин. Я не верю, что они вынуждены делать это».
Вульгарная реплика Микояна «мы произведем революцию в вашей стране и заберем все проданные произведения искусства назад»
вряд ли может служить ответом.Картина Джованни Баттисты Тьеполо «Пир Клеопатры». Продана в 1931 году, сейчас в Национальной галерее Виктории в Мельбурне (Австралия)
Хранители Эрмитажа старались использовать любые возможности, чтобы хоть как-то оттянуть выдачи шедевров, используя ошибки в телеграммах Наркомпроса. Так, например, когда в телеграмме о выдаче «Благовещения» Ван Эйк был назван Ван Дейком, Эрмитаж ответил, что такой картины Ван Дейка в музее не имеется.
Сотрудники музея затягивали допуск представителей «Антиквариата» в хранилища и передачу вещей, за что не раз получали нарекания за срыв плановых заданий.
Иногда Эрмитажу удавалось отстоять некоторые предметы.
Так было в случае с серебряной ракой (саркофагом) Александра Невского — уникальным историко-художественным памятником первой половины XVIII века, который «Антиквариат» хотел продать как лом.
Хранителям удалось доказать, что слой серебра, положенный на дубовую основу, очень тонкий, и саркофаг оставили в Эрмитаже.
Защищая интересы Эрмитажа, директор Легран использовал все свои старые партийные связи.
В 1931 году удалось отстоять уникальное собрание сасанидского серебра, которое произвело настоящую сенсацию на II Международном конгрессе по иранскому искусству и археологии в Лондоне.
Легран просто не допустил представителей «Антиквариата» к составлению описи сасанидских древностей.
Затем заведующий отделом Востока Орбели написал Сталину о недопустимости продаж коллекций, составляющих национальное достояние.
Письмо передали в Кремль через друга Леграна — Енукидзе.
Через некоторое время офицер НКВД вручил Орбели ответ, запечатанный в два конверта:
Между тем выдачи из картинной галереи продолжались.
В январе 1933 года заведующая отделом западноевропейского искусства Татьяна Лиловая сообщила директору Эрмитажа, что видела у председателя «Антиквариата» Ильина список картин, намеченных к продаже.
Среди них — «Мадонна» Мартини, единственная такого высокого уровня картина XIV века, последнее оставшееся в Эрмитаже полотно Липпи, «Юдифь» Джорджоне — шедевр собрания, «Мадонна Конестабиле» Рафаэля, «Госпожа и служанка» Питера де Хоха — наиболее значительное из его произведений в собрании Эрмитажа и другие полотна.
Хранители Эрмитажа старались использовать любые возможности, чтобы хоть как-то оттянуть выдачи шедевров, используя ошибки в телеграммах Наркомпроса. Так, например, когда в телеграмме о выдаче «Благовещения» Ван Эйк был назван Ван Дейком, Эрмитаж ответил, что такой картины Ван Дейка в музее не имеется.
Сотрудники музея затягивали допуск представителей «Антиквариата» в хранилища и передачу вещей, за что не раз получали нарекания за срыв плановых заданий.
Иногда Эрмитажу удавалось отстоять некоторые предметы.
Так было в случае с серебряной ракой (саркофагом) Александра Невского — уникальным историко-художественным памятником первой половины XVIII века, который «Антиквариат» хотел продать как лом.
Хранителям удалось доказать, что слой серебра, положенный на дубовую основу, очень тонкий, и саркофаг оставили в Эрмитаже.
Защищая интересы Эрмитажа, директор Легран использовал все свои старые партийные связи.
В 1931 году удалось отстоять уникальное собрание сасанидского серебра, которое произвело настоящую сенсацию на II Международном конгрессе по иранскому искусству и археологии в Лондоне.
Легран просто не допустил представителей «Антиквариата» к составлению описи сасанидских древностей.
Затем заведующий отделом Востока Орбели написал Сталину о недопустимости продаж коллекций, составляющих национальное достояние.
Письмо передали в Кремль через друга Леграна — Енукидзе.
Через некоторое время офицер НКВД вручил Орбели ответ, запечатанный в два конверта:
«Уважаемый товарищ Орбели! Письмо ваше от 25-Х получил. Проверка показала, что заявки антиквариата не обоснованы. В связи с этим соответствующая инстанция обязала экспортные органы не трогать сектор Востока Эрмитажа. Думаю, можно считать вопрос исчерпанным. С глубоким уважением. И. Сталин. 5-ХI-32».
Между тем выдачи из картинной галереи продолжались.
В январе 1933 года заведующая отделом западноевропейского искусства Татьяна Лиловая сообщила директору Эрмитажа, что видела у председателя «Антиквариата» Ильина список картин, намеченных к продаже.
Среди них — «Мадонна» Мартини, единственная такого высокого уровня картина XIV века, последнее оставшееся в Эрмитаже полотно Липпи, «Юдифь» Джорджоне — шедевр собрания, «Мадонна Конестабиле» Рафаэля, «Госпожа и служанка» Питера де Хоха — наиболее значительное из его произведений в собрании Эрмитажа и другие полотна.
Картина Паоло Веронезе «Обнаружение Моисея». Продана в 1930 году, сейчас хранится в Национальной галерее искусства в Вашингтоне
В отчаянии Лиловая при поддержке Леграна подготовила письмо Сталину:
Лишь в ноябре 1933 года политбюро приняло постановление, запрещающее продавать музейные ценности.
Но к этому времени Эрмитажу уже был нанесен колоссальный ущерб.
Коллекция лишилась лучших портретов Рембрандта, всемирно известных шедевров Ван Дейка, Рафаэля, Тициана, Боттичелли, Перуджино и других мастеров.
Только из собрания голландской живописи, которое признавалось крупнейшим в Европе, было продано около 300 первоклассных произведений.
Эрмитаж лишился уникальной коллекции французского серебра XVIII века, огромного количества рисунков, гравюр, миниатюр, предметов западноевропейского декоративно-прикладного искусства, золотых античных украшений, японского и китайского фарфора и бронзы, редких книг и многого, многого другого.
Наталья Кирсанова, журналист
Санкт-Петербург
Секретные материалы 20 века
В отчаянии Лиловая при поддержке Леграна подготовила письмо Сталину:
«Дорогой Иосиф Виссарионович, обращаюсь к вам, так как только вы один можете помочь в этом деле.
«Антиквариат» в течение пяти лет продает предметы искусства из сектора западноевропейского искусства, последние три года продаются главным образом первоклассные вещи и шедевры.
Продают страшно дешево.
Например, из трех имевшихся в Эрмитаже картин Рафаэля две уже проданы два года назад: одна — «Георгий» — за 1 250 000 рублей и другая — «Мадонна Альба» — за 2 250 000 рублей.
Сейчас берут последнего Рафаэля — «Мадонну Конестабиле», причем «Антиквариат» ценит ее только в 245 тысяч рублей...
Когда в Эрмитаже не останется ни одного шедевра — Эрмитаж превратится в громадное собрание произведений искусства среднего достоинства, громадное тело без души и глаз. Между тем, если сейчас запретить продавать шедевры, мы сумеем сохранить музей...»
«Антиквариат» в течение пяти лет продает предметы искусства из сектора западноевропейского искусства, последние три года продаются главным образом первоклассные вещи и шедевры.
Продают страшно дешево.
Например, из трех имевшихся в Эрмитаже картин Рафаэля две уже проданы два года назад: одна — «Георгий» — за 1 250 000 рублей и другая — «Мадонна Альба» — за 2 250 000 рублей.
Сейчас берут последнего Рафаэля — «Мадонну Конестабиле», причем «Антиквариат» ценит ее только в 245 тысяч рублей...
Когда в Эрмитаже не останется ни одного шедевра — Эрмитаж превратится в громадное собрание произведений искусства среднего достоинства, громадное тело без души и глаз. Между тем, если сейчас запретить продавать шедевры, мы сумеем сохранить музей...»
Лишь в ноябре 1933 года политбюро приняло постановление, запрещающее продавать музейные ценности.
Но к этому времени Эрмитажу уже был нанесен колоссальный ущерб.
Коллекция лишилась лучших портретов Рембрандта, всемирно известных шедевров Ван Дейка, Рафаэля, Тициана, Боттичелли, Перуджино и других мастеров.
Только из собрания голландской живописи, которое признавалось крупнейшим в Европе, было продано около 300 первоклассных произведений.
Эрмитаж лишился уникальной коллекции французского серебра XVIII века, огромного количества рисунков, гравюр, миниатюр, предметов западноевропейского декоративно-прикладного искусства, золотых античных украшений, японского и китайского фарфора и бронзы, редких книг и многого, многого другого.
Наталья Кирсанова, журналист
Санкт-Петербург
Секретные материалы 20 века
Следующая публикация
Комментарии 4