В сериале "Мастер и Маргарита", 2005 год
«ШТИРЛИЦА РАЗОБЛАЧИЛ БЫ МГНОВЕННО»
- В кино вы снимаетесь редко, но метко – что ни роль, то точное попадание…
- Кино для меня - это удовольствие встречаться с интересными людьми. Сам процесс съемок - муторное дело.
Целый день сидишь, маешься.
Но, например, на фильмах Эльдара Рязанова мы вели долгие разговоры с Гафтом, Броневым...... С ними - интересно.
Я вам честно скажу: не могу общаться с эстрадными артистами.
Они все время шутят или травят анекдоты. Беспрерывно.
А пожалуй, самой интересной была встреча с Евгением Евстигнеевым. В двух последних его лентах мы работали вместе – телефильмах «Биндюжник и король» и «Собачьем сердце». Поскольку «Биндюжник и король» снимался в Одессе, я ему рассказывал, что такое Одесса.
И был очень интересный эпизод на Молдаванке.
Снимали в старом грязном одесском дворе.
Сидим как-то вечером, ужасно усталые. А рядом мансарда, и на второй этаж, в коммуналки, вела железная лестница.
Вдруг видим – по этой лестнице спускается ослепительная девушка лет восемнадцати: в прозрачном платье, рост – примерно метр восемьдесят. И солнце еще так подсветило!
То есть она прекрасно понимала, что мы на нее смотрим, и прошла так гордо, через всю эту грязь, съемочный хлам, мимо каких-то кур во дворе…
Мы с Евстигнеевым просто встали – и пошли за ней. А она села в какой-то задрипанный «Жигуленок» и уехала – там ее парень ждал.
Но до чего же красивая! Природа так ее наградила. В Одессе много таких.
- Психологи и актеры утверждают, что женщины смеются лучше, чаще и точнее. Вы тоже так считаете?
- Тут и считать нечего. Именно зрительницы формируют контакт между сценой и залом.
Посмотрите любую юмористическую передачу - они и реагируют мгновенно, и более искренне смеются. Конечно, у нас с Ильченко были миниатюры, которые более непосредственно воспринимали как раз мужчины, например, «Ликероводочный завод» или «Теория относительности».
А женщины...
Даже удивляюсь иногда - со сцены о них такое несут, а они над собой хохочут.
«Слабый» пол, надо сказать, в этом отношении более раскрепощенный и свободный. И не только в зале, но и в жизни.
- А над чем вы смеетесь?
- Я вам скажу, над чем я смеялся очень сильно. Так я смеялся только два раза.
Первый раз - это когда была встреча «У барьера» у Жириновского с Анпиловым...
Это никакой цирк не нужен! Как они орали! Как перебивали друг друга!
Со мной была истерика.
А второй и третий раз я смеялся с фильма «Семнадцать мгновений весны». Я когда его в первый раз увидел, то подумал, что это пародия, и начал хохотать.
Как этот шпион долго сидит, как он ходит, как он задумывается, как он очень долго поворачивается и опять сидит...
Какие красавцы немцы, этот наш красавец Табаков... Ну нет таких немцев!!!
Я фальшь чувствую моментально! Я понимаю, что это - искусство.
Но надо же быть хоть чуть-чуть быть приближенным к жизни.
Я бы этого шпиона разоблачил моментально, а он ходит все 17 серий, а эти умные эсэсовцы и гестаповцы не могут его поймать...
«МНЕ ГРЕХ ЖАЛОВАТЬСЯ»
- Ощущаете за спиной горячее дыхание молодых и гениальных?
- Болезненная тема. Смешно сказать, но я практически не знаю нового поколения, работающего в моем жанре. Юмор остался, а сатира исчезла. И драматизм исчез.
От этого стало как-то скучно.
Молодые сейчас рассказывают анекдоты, делают пародии, смешат публику клоунадой: кто платок повяжет, кто грудь намастит.
Но личностей я не вижу.
На мой взгляд, за последние 40 лет на эстраде появилось только четыре великолепнейших мастера: Хазанов и Полунин, а среди авторов - Жванецкий и Задорнов. Все остальные - это просто артисты.
- Вы сами на театры и концерты выкраиваете время?
- Время есть, но хожу мало. В Москве сейчас доехать до центра - все равно что долететь до Новосибирска. Бывают пробки по четыре, по пять часов.
Но когда нужно, я сажусь в метро и приезжаю. Но смотрю только те спектакли, про которые я знаю, что они будут хорошие. К сожалению, таких немного.
- Кто для вас пишет?
- В основном, мой друг Семен Альтов. Что же касается Михаила Жванецкого, то я ему дал отдохнуть от себя... Ну, и надо понять: мы 40 с лишним лет вместе, он, когда меня видит, - вздрагивает...
- Вы, наверное, уже привыкли к тому, что люди над вами умирают от смеха. А бывало такое, что во время ваших выступлений они плакали?
- Случалось. Особенно когда Витя умер, и я выходил один и читал монолог «Мы идем втроем по Дерибасовской».
И в зале плакали.
Когда мы с Витей выступали на вечере, посвященном 80-летию Леонида Осиповича Утесова, плакал сам юбиляр.
Все вокруг смеялись, а у него катились слезы. Думаю, живя в Москве, он очень скучал по Одессе, а мы как раз показывали колоритную, чисто одесскую сценку...
- Это правда, что вы тщательно следите за своей физической формой?
- Плаваю. Обычно плыву почти час без остановки. Плыву себе спокойно, плыву – тексты повторяю…
– Вы чувствуете актуальность ваших миниатюр сегодня?
– Я чувствую ностальгию.
В ноябре исполнилось 55 лет, как я вышел на сцену. У меня есть моя публика, которая все эти 55 лет со мной.
И она так хочет увидеть то, что она любит. Я сделал ей подарок – программу «Ностальгия по-хорошему».
Радовать тех, кто тебя любит, кому ты дорог. Я думаю, в этом и есть смысл нашей работы.
Нет комментариев