Предыдущая публикация
Современное поле боя: проблема №1
В комментариях часто всплывает вопрос, отчего самая современная Армия (коей, без всякого сомнения, стала наша), владея стратегической инициативой и серьёзным перевесом по многим показателям в оружии ... так медленно продвигается.
Ведя «тяжёлые бои» за лесопосадки, избушки лесника, господствующие над никому неизвестными посёлками высоты.
Вопросы задаются как провокаторами, приходящими на канал, словно на работу, так и вполне честными и пытливыми Читателями. Воспитанными героикой Великой Отечественной войны с размашистыми наступательными операциями, красными стрелами на картах, рвущимися на сотни километров за приём.
Причин со столь неторопливого продвижения ... четыре с половиной, сегодня остановлюсь всего на одной, остальные отложим на другие дни рубрики «Чтиво выходного дня».
Попутно прокомментирую пресловутые «0,5», затесавшиеся в личный анализ проблематики.
Итак, Россия и Верховный Главнокомандующий ведут военные действия во всю широту русской души (ни в чём себе не отказывая, наверное) аж на целых 5% Валового Внутреннего Продукта.
Добровольцами и толикой частично мобилизованных. Позволяя тем самым остальным добрым русским людям с дивана гневно или недоумённо писать комментарии «почему так медленно».
Ходить при этом спокойно на работу в режиме пятидневки, наслаждаться отдыхом и обилием всех видов товаров, отсутствием любых ограничений социального характера.
Это и есть половина процента вящей медлительности нашей Армии, чьи операции ограничены численностью личного состава, уровнем и темпами снабжения от ВПК.
Именно поэтому выбрана стратегия «малых продвижений» малочисленными штурмовыми отрядами на фоне общего давления по всей линии соприкосновения.
Большей частью превосходящими огневыми средствами поражения наземной артиллерии и фронтовой авиации.
Банальности типа «учатся все, от рядового до генерала» произносить не вижу смысла, но масштабов Великой Отечественной ожидать не стоит, для этого нужен реальный опыт полководцев и командиров крупных соединений/объединений. Сегодня –без права на ошибку, всегда чреватую огромными потерями.
Поэтому ... без обид – имейте терпение и выдержку.
Ибо постигают трудную военную науку все, от предприятий ВПК – до последнего штаба на передовой, масштабируя полученный опыт, совершенствуя или отбрасывая имеющиеся инструменты ведения боя. Заново переписывая Уставы и Наставления, оттачивая работающие тактические приемы, обучая боевой командирский и штаб-офицерский корпус. Обязанный сегодня воевать не числом, а суворовским уменьем. На 5% ВВП, ни в чём себе не отказывая.
Проблема №1
Теперь к делу. Самый распространённый элемент сегодняшнего боя называется «Фронтальная атака по ровному полю/пересечённой местности на обороняющегося в окопе противника».
Более редкий: «охват и обходы с фланга и тыла» (спойлер: редким такой приём стал благодаря Проблеме №2 – засилью разведывательно-ударного беспилотья).
Чтобы понимать весь процесс во времени, придётся немного напрячь воображение, а имевшим жизненный опыт – освежить воспоминания.
Итак, первым шагом во время штурма взводного/ротного опорного пункта является «подавление эффективного вражеского огня»,
вторым – выбор «порядка сближения с противником»,
третьим – сам «штурм позиции» и закрепление оной за своими силами.
Классические наставления не приветствуют неожиданные атаки без подавления огневых средств противника, на одну такую успешную вылазку приходится дюжина неудачных, чреватых большими потерями подразделения.
Есть и обратная сторона медали, когда вышестоящее командование требует неукоснительно выдерживать временной график общего наступления, и если нижестоящий командир отличается мягкостью характера, ультимативно не затребовал достаточной огневой поддержки, тупо следует полученному приказу ... тогда жди беды.
Такие штурмы почти всегда проваливаются.
Допустим, артиллерия и штурмовая авиация хорошо сделали свою работу, поразили все назначенные цели, перепахали вражеский «опорник» православным чугунием вдоль и поперёк. Наступает этап «сближения с противником», сегодня крайне ограниченный или вообще идущий наперекор любым прежним наставлениям, поскольку из задачи ... исключается «непосредственная поддержка танками и бронемашинами», в чьи обязанности входит подавлять оживающие огневые точки прямой наводкой.
В такой ситуации пехота из размеренного перемещения длинными и короткими перебежками с огромным трудом выходит на последний рубеж атаки, непосредственно перед последним броском во вражескую траншею.
Проблема решается следованием за «огневым валом» повторной артиллерийской подготовки, штурмовики вынуждены почти вплотную прижиматься к разрывам осколочно-фугасных снарядов, «на глазок» оценивая безопасную дистанцию.
Занятие волнительное по адреналину, требующее немалой выдержки и силы воли, а если противник обладает хотя бы толикой хладнокровия и боевого опыта – он обязательно в оборонительной позиции начинает перемещаться, подмечая «мертвые зоны» артиллерийского огня, образуемые по закону рассеивания в форме эллипса.
Поскольку не каждый снаряд попадает в цель, опытный боец знает: «эллипс рассеивания» представляет собой геометрическую фигуру 100-250 метров в длину, 5-30 метров в ширину в зависимости от применяемого калибра.
Накидываем ошибки наводки, техническое состояние стволов, особенности местности и спокойную уверенность обороняющегося. Понимающего, что ближе, чем на 350-400 метров атакующий не приблизится во время артиллерийского налёта. Дабы не попасть под разлёт осколков от собственных пушкарей. 400 метров в бою – это очень много.
Особенно в грамотно построенном «опорнике», где умный командир обязательно распределит бойцов по «двойкам» или «тройкам», отроет несколько вспомогательных и прекрасно замаскированных выносных позиций с пулемётом-другим. С которых нет необходимости вести кинжальный огонь по атакующим, достаточно плотного неприцельного на подавление.
Дабы получить уставные полторы-две минуты на «приведение позиций в порядок», быть готовым встретить первые группы смельчаков. Даже если они прикрываются дымами для максимального сближения с опорным пунктом. Что тоже занятие рисковое, поскольку задымление работает в обе стороны.
Далее по классической схеме на поле обязаны выкатывать танки и БТР/БМП атакующих, даже артиллерийские орудия на прямую наводку, дабы ожившие огневые точки без всяких математических счислений «эллипса рассеивания» расстреливать, как на полигоне с максимальной точностью.
Повторюсь, сегодня данный элемент огневой поддержки либо невозможен, либо крайне ограничен, поскольку разведывательные БпЛА мгновенно фиксирует выдвижение брони, наводя на «коробочки» либо многочисленные FPV-дроны, либо разящий артиллерийский огонь. Чаще всего – то и другое.
Как преодолевать такое препятствие?
Творчески.
Уставы говорят: в случае затруднений с выходом брони и артиллерийских средств на прямую наводку для непосредственной поддержки пехоты – выдай каждому танку или орудию наблюдателя-корректировщика, стань на закрытую позицию и получай актуальную информацию в реальном времени.
Создавай «коридоры прохода» штурмовикам, не обстреливая некоторые участки поля боя, концентрируй внимание противника на других. Дабы пехотинцы смогли сблизиться минимум на 100 метров с траншеями ползком или перебежками.
Но для исполнения такого трюка необходим бесперебойно и правильно работающий контур наблюдения - поражения, поскольку осколочные снаряды считаются вещью мало предсказуемой, пехота может перестраховываться, а её командиры в горячке боя часто сообщать артиллерийским и танковым начальникам неверные данные о своем истинном местоположении, если те ведут огонь с закрытых позиций.
Либо начинают пороть горячку при неправильной оценке обстановки (не сняты минные постановки, открыт фланговый пулемётный или снайперский огонь, противник ответил встречным артиллерийско-миномётным налётом, обозначил контратаку и тд.)
Одним словом ... у любой артиллерийской подготовки есть свой предел возможностей, если противник хладнокровен, выставил достаточно наблюдателей, спрятал от средств разведки пару пулемётных точек на вынесенных позициях, имеет отличную связь со своими средствами поддержки в ближнем и дальнем тылу.
Пехоте волей-неволей приходится выходить на дистанции действенного стрелкового огня, самостоятельно и прицельно подавлять противника. Автоматами, пулемётами, станковыми и переносными гранатомётами, массированным метанием ручных гранат. С использованием солдатских хитростей как тактического, так и психологического характера (использование трассирующих боеприпасов, криков «ура» и тд.)
Хорошо, подразделение подобралось на расстояние броска к траншее врага, подтянуло второй и третий эшелон по принципу «одни прикрывают огнём – другие перебегают/переползают».
По классике здесь опять предусмотрен короткий артиллерийский налёт из танковых/автоматических пушек прямой наводкой или тяжёлых пулемётов бронемашин.
Желательно без пауз, дабы противник не понял смену характера обстрела, продолжал прятаться по блиндажам и норам, думая: идёт стандартная артиллерийская подготовка, пехота противника находится в четырёх сотнях метров минимум.
По изложенным выше причинам такая тактика сегодня не работает, пехоте приходится брать на себя «зачистку» внезапно оживших огневых средств противника, и чем дольше она валандается – тем уязвимее становится. Поскольку утрачивает эффект внезапности, давая противнику оправиться психологически, привести оборону в порядок.
А когда не работает железное правило «пушка или орудие завоевывает – пехота занимает», тогда атаки приходится повторять снова и снова, откатываясь от неподавленной линии обороны и повторяя артиллерийскую подготовку.
Либо нужно вовлекаться в крайне рискованную «танковую карусель», когда пехота залегает, а танки по одному выскакивают на прямую наводку, отстреливают БК и сменяют друг друга, укатываясь на пополнение боекомплекта в ближний тыл.
Именно таким образом сегодня заняты подавляющее число «опорников», но такая «карусель» имеет помимо явного преимущества (сбережение личного состава штурмовиков) – серьёзный изъян.
Непрерывный огонь грамотного командира обороняющихся всегда насторожит, он прекрасно понимает такую настойчивость (знать, штурмовая пехота уже на расстоянии броска).
И как только танки прямой наводкой сносят его последний козырь в виде укреплённой огневой точки или ДЗОТа – он командует скрытый отход. В результате получается патовая ситуация: низкие потери обеих сторон, медленное прогрызание обороны.
Не уничтожение, а выдавливание.
С лютым перерасходом снарядов, постоянным изменением тактической картины на поле боя, потерей времени для атакующего, возможностью эшелонировать и неспешно закрепляться на новых рубежах – для обороняющегося.
Контрбатарейной борьбой выбивать огневые средства штурмующих. Душная и вязкая тягомотина, если штурмовая пехота не разрешила Проблему №3 в виде густых минных постановок между опорными пунктами, не вышла во фланг обороняющемуся. Продольным огнём пулемётов и автоматических гранатомётов не позволила отойти на новый рубеж.
Теперь вопрос «сближения с противником» рассмотрим, по всем наставления проводимым на максимальной дистанции «дальнего огня». Классически положено выходить на рубеж атаки под прикрытием противоосколочной и противопульной брони БМП/БТР, либо следуя пешком за неспешно ползущей техникой.
Дело приятное и посильное физически, поскольку личный состав не навьючивает на себя десятки кило дополнительного боекомплекта и прочего снаряжения, максимально долго не подвержен поражению. Сегодня, опять-таки повторюсь – подобный вид «сближения с противником» невозможен.
Во-первых, поле боя пресыщено противотанковыми средствами большой дальности (противотанковые управляемые ракеты, ручные противотанковые гранатометы, мины с кумулятивным и фугасным припасом), а борта боевых машин пехоты не держат крупнокалиберные специальные припасы тяжёлых снайперов и пулемётов. Тем более, бронетехника стала главным приоритетом для поражения, на ней фокусируют внимание абсолютно все.
От обычной пехоты и дронопасов – до расчётов РСЗО далёко в тылу, обожающих подпустить атакующим кассетный боеприпас самого разрушительного действия.
Такое положение дел нарушает главный принцип атаки – непрерывность и наращивание усилий, заставляет БМП действовать по-пехотному, перемещаться переездами от укрытия к укрытию. Часто не успевая поддержать идущих впереди штурмовиков прицельным или подавляющим огнём автоматических пушек и пулемётов.
Если раньше любой БТР рассматривался командиром взвода как подвижная огневая точка (особенно если забросить на броню пулемётчика для лучшего обзора), то сегодня данный элемент практически выключен из тактического рисунка боя, если речь не идёт о тщательно подготовленной и внезапной атаке без использования артиллерии/авиации.
Во всех остальных случаях бронемашины скорее обуза, поскольку они буквально «притягивают» огонь противника. Опытные штурмовики их сторонятся, прекрасно зная – туда прилетит всё, от миномётных выстрелов – до кассетного «чемодана».
Попытки устроить лихие гонки в стиле «Бешеного Макса» по полю боя приводят к одному: пехота теряет связь с передвижным огневым средством, остаётся беззащитной или наблюдает за чадящей «бронёй», если та укатилась в большой отрыв. Подслеповатая машина в дыму и пыли, грязи и на пересечённой местности – лёгкая цель для хладнокровного бойца. Без эшелонирования боевых порядков, непрерывности танковой или артиллерийской поддержки – бесполезный элемент боя. Если речь не идёт о прорыве крупных механизированных соединений на большую глубину времён ВОВ.
Есть способы вернуть БМП/БТР на поле боя? Конечно, но для этого не подойдёт наспех обученный экипаж с тремя десятками полигонных часов, тут требуются профессионалы высочайшего уровня, способные организовать «качели».
Сложнейший тактический приём, когда бронемашина (и даже танк) на высокой скорости вырывается вперёд, останавливается в заранее намеченной точке, ведёт подавляющий или прицельный огонь по долговременным узлам обороны, столь же быстро откатываясь задним ходом назад под прикрытие своих штурмовиков. Правильно использовавших драгоценную минуту-другую для броска вперёд. Искусство и связь, величайшая слаженность.
Обратное масштабирование
И самое главное по теме – боевые порядки пехоты. Обязанные в современных условиях боя быть максимально разреженными до момента последнего броска в траншеи «опорника». Такое построение снижает потери, затрудняет прицеливание и заставляет вражеских солдат «висеть на бруствере», открываясь снайперскому и сосредоточенному огню прикрывающих.
С другой стороны ... подобным развернутыми построениями порой невозможно управлять, особенно при отсутствии личных средств связи у каждого штурмовика. Или по малоопытности оных, не успевших отрастить третий глаз на затылке, что является обязательной мутацией для данного вида пехоты.
Выше объяснил, как из уравнения атакующих действий вынужденно (пока, очень надеюсь) выключена непрерывная поддержка пехоты артиллерией, танков на прямой наводке и непосредственное огневое прикрытие бронемашинами. Сама, царица полей ... всё сама. По прежним Уставам такие трюки невозможны, поскольку подразумевают построение в один атакующий эшелон по фронту.
Представленный топающими солдатиками за своими БМП/БТР. Но, советская военная наука оставила своим последователям гибкие схемы наступления уровня полк/дивизия/корпус/армия, сегодня творчески переносимые на уровень усиленный взвод/рота/батальон.
Как оказалось, эффект «обратного масштабирования» вполне пригоден для трёх типов построений в тактическом звене. Первый – наступление тремя равносильными эшелонами, второй – каждый следующий эшелон сильнее предыдущего, третий – обратный порядок, когда последний (третий) эшелон слабее двух передовых.
Чтобы подобную тактическую схему перенести на взвод (20-25 человек в среднем) – его необходимо усилить минимум на треть, придав такой штурмовой группе дополнительные средства поражения.
Обучив группу навыкам «доразведки», отрастив бойцам неимоверной толщины нервы, дабы они инициативно вызывали огонь на себя и действовали в интересах всего подразделения. Наука трудная, не всем посильная.
Сегодня, внимательно рассматривая многочисленные видео с высот птичьего полёта БпЛА, пользуясь возможностью живого общения с фронтовиками-штурмовиками – готов утверждать: в различных соединениях появились свои «фирменные тактики» и построения штурмовых групп. Кто-то идёт на опорники классическими «волнами», где-то предпочитают прямой или обратный «клин», различного типа «уступ» или «косую линию» с выходом на один из флангов.
Вплоть до крестообразного построения фронтального «точечного прокола», если штурмовики прекрасно слажены, оснащены связью, нашли золотую середину в дилемме «широкое построение – есть много огня по фронту, но оно слабо управляется и крайне малоподвижно».
То есть чтобы нивелировать отсутствие или недостаточность огневой поддержки от профильных средств (наземная артиллерия, армейская авиация, бронетехника) штурмовикам приходится брать в свои боевые порядки максимум переносных видов вооружений, дабы иметь возможность давить обороняющихся только штатными силами и средствами.
Делать это быстро, дерзко, умело, сберегая каждый патрон и специальный боеприпас.
Общей схемы здесь не существует, поскольку «штурмовая группа» очень прикладной тип пехоты, она формируется не на общих положениях Уставов, а под конкретную боевую задачу, чаще всего –захват отдельного опорного пункта или огневой точки.
Оснащается такое подразделение избыточно, если сравнивать с среднестатистическим мотострелком, не предназначено к общему захвату рубежа и его удержанию. Получает огневые средства, которые на уровне взвод/рота часто не являются штатными, а в качестве поддержки штурмовикам придаются группы саперов, огнеметчиков, корректировщиков, операторов БпЛА, даже авиационные наводчики присутствуют.
Порядок действий для каждого соединения тоже отличный от всех прочих, обычно заточен под конкретных командиров или костяк опытных старослужащих, самостоятельно сколачивающих «команды», на свои средства или помощь волонтёров закупающих специальное снаряжение и вспомогательные средства самого высокого качества, пользующиеся частными мастерскими для подгонки любой солдатской мелочи.
Такие штурмовые группы (ещё со времён Великой Отечественной, на минуточку) гибко встраивались в любые пехотные порядки, могли наступать в общей массе, либо впереди оной, а порой вступая в бой только у заранее намеченного опорного пункта.
Сегодня картина другая. Классическая пехотная тактика стала непозволительной роскошью, и штурмовики вместо «дополнения» ... стали основой ведения боя. Став воевать не вместе с пехотой, а вместо неё. Сделав свое присутствие не исключением – а железным правилом. Меняя в корне представление о современном поле боя. Концентрируя в себе ранее ротный потенциал и функционал «групп» подавления, огневой поддержки, основной (ведения огня), мобильной (развития успеха или прикрытия отхода). Чередуя свои действия в железной логике лидирующих, подготавливающих и прикрывающих действий. Равномерно распределяя риск и неизбежные потери по эшелонам.
Умея правильно перемещаться ускоренным шагом, короткими перебежками, переползанием по ориентирам или азимуту, поскольку поле боя насквозь просвечено наблюдением и снайперскими точками. Таская на себе весь избыточной боекомплект с инструментами, специальными средствами.
Порой ограничивая свой бросок длинной шнура, к которому притачан контейнер со всем необходимым. Постоянно оборудуя позиции для пулемётчиков и гранатомётчиков, оставляя на временном рубеже для них цинки с патронами или ранцы с выстрелами. Когда нет штатных подносчиков боеприпасов, всё приходится распределять между самими штурмовиками, не забывая выполнять свою роль в группе. Всё время находясь перезаряженным, готовым вести бой, наблюдающим за своим сектором обстрела.
Готовым по окрику или установленным заранее щелчкам-сигналам в личной радиостанции втянуться в непростреливаемый противником и собственной артиллерией «коридор» (обычно 120-150 метров ширины). Дабы исполнить непрогнозируемый по возможным последствиям последний бросок, сблизившись с траншеей «опорника» на 60-100 метров.
А потом выходя на действительный бросок ручной гранаты, после чего приходится окунаться в полную неизвестность ближнего боя. В ситуативной тактике «единого броска» всего подразделения, или просачиваясь в проделанную передовой группой брешь и постепенно расширяя прорыв окопной зачисткой.
Выводы
На их объективности буду настаивать исключительно практическим упражнениям на полигоне.
Со всеми положенными скидками на возраст, текущее физическое состояние и горячие воспоминания прошлого, когда все штурмовые действия приходилось исполнять.
Действующим сегодня мужикам могу только завидовать, поскольку столько снаряги таскать на себе, при этом грамотно её распределять в группе – это что-то новое в военном искусстве.
И возможностях человеческого организма, тянущего на себе свыше сорока килограмм нештатного веса в среднем на бойца.
Да, такие нагрузки потом аукнутся опорно-двигательному аппарату, но пока проблема непосредственной огневой поддержки на поле боя не будет решена – рассчитывать на быстрые продвижения в десятки километров ... поостерегусь.
Если не ударюсь в неисполнимые фантазии о новом типе строевого солдата, обязанного обеспечить боекомплектом передовые штурмовые группы. Бесперебойно, в потребных количествах, ловко снуя между рубежами и выживая.
робот-носильщик, как вариант
Понятно, должность живого «оруженосца» невозможна в принципе, поскольку активный штык среднего уровня подготовки – куда ценнее штучного специалиста-профи в абсолютных величинах на уровне соединений.
Потеря последнего в бою будет трагедией и потерей боеспособности штурмовой группы, именно поэтому сегодня мучительно кристаллизуется новая тактика, позволяющая нести минимальные потери, злостно нарушая прежние положения Устава о «наступлении тремя мотострелковыми отделениями на опорный пункт противника» с разделением на две группы.
«Огневой», где собраны все пулемётчики и гранатомётчики, и «маневренной», состоящей из старших стрелков/стрелков. Если повезёт, то с приданными сапёрами и корректировщиками. В самых разных тактических рисунках в зависимости от текущей боевой задачи. Сегодня практически неисполнимой из-за изоляции поле боя ударными БпЛА, дальнобойными высокоточными средствами наземной артиллерии.
Какие есть мысли на сей счёт?
Первая очевидна и неоднократно исполнена: непосредственная штурмовая группа перед броском к «опорнику» несёт на себе только индивидуальную защиту, личное вооружение, запас ручных гранат и воду, всё. Штатная боевая выкладка. Дополнительный БК подтаскивает вторая группа, закрепляется, прикрывает и переоборудует захваченный «опорник» – третья.
Схема классическая, крайне уязвимая. Как и уже описанная выше тактика предварительного оборудования временных позиций для пулемётчиков и гранатомётчиков их вторыми номерами. С последующим включением «подносчиков» в состав штурмовой группы.
Рабочий сценарий, но хорошо изученный противником, поскольку такая премудрость преподавалась в каждом пехотном военном училище. Прерываемая снайперами, заградительным миномётным огнём или стрельбой автоматических гранатомётов.
То есть проблема «подносчиков» БК, дополнительного снаряжения с инструментами может решаться либо тактическими перестроениями, либо комплексно, на уровне изменения общих подходов к ведению наступательных действий.
Когда на штурм «опорника» выходит не перегруженный, не вымотанный вусмерть пехотинец со штатным или чуть избыточным боекомплектом. В процессе «сближения с противником» имеющий возможность пополнить БК, применить нештатные тяжёлые огневые средства в нужном количестве, если ситуация стала явно нестандартной.
Понятно, должность живого «оруженосца» невозможна в принципе, поскольку активный штык среднего уровня подготовки – куда ценнее штучного специалиста-профи в абсолютных величинах на уровне соединений.
Потеря последнего в бою будет трагедией и потерей боеспособности штурмовой группы, именно поэтому сегодня мучительно кристаллизуется новая тактика, позволяющая нести минимальные потери, злостно нарушая прежние положения Устава о «наступлении тремя мотострелковыми отделениями на опорный пункт противника» с разделением на две группы.
«Огневой», где собраны все пулемётчики и гранатомётчики, и «маневренной», состоящей из старших стрелков/стрелков. Если повезёт, то с приданными сапёрами и корректировщиками. В самых разных тактических рисунках в зависимости от текущей боевой задачи. Сегодня практически неисполнимой из-за изоляции поле боя ударными БпЛА, дальнобойными высокоточными средствами наземной артиллерии.
Какие есть мысли на сей счёт?
Первая очевидна и неоднократно исполнена: непосредственная штурмовая группа перед броском к «опорнику» несёт на себе только индивидуальную защиту, личное вооружение, запас ручных гранат и воду, всё. Штатная боевая выкладка. Дополнительный БК подтаскивает вторая группа, закрепляется, прикрывает и переоборудует захваченный «опорник» – третья.
Схема классическая, крайне уязвимая. Как и уже описанная выше тактика предварительного оборудования временных позиций для пулемётчиков и гранатомётчиков их вторыми номерами. С последующим включением «подносчиков» в состав штурмовой группы.
Рабочий сценарий, но хорошо изученный противником, поскольку такая премудрость преподавалась в каждом пехотном военном училище. Прерываемая снайперами, заградительным миномётным огнём или стрельбой автоматических гранатомётов.
То есть проблема «подносчиков» БК, дополнительного снаряжения с инструментами может решаться либо тактическими перестроениями, либо комплексно, на уровне изменения общих подходов к ведению наступательных действий.
Когда на штурм «опорника» выходит не перегруженный, не вымотанный вусмерть пехотинец со штатным или чуть избыточным боекомплектом. В процессе «сближения с противником» имеющий возможность пополнить БК, применить нештатные тяжёлые огневые средства в нужном количестве, если ситуация стала явно нестандартной.
Да, не стоит забывать, что силы и средства эвакуации раненых тоже требуют пересмотра в сторону увеличения, поскольку прежние нормативы давно устарели, поле боя не так часто удаётся закрепить за собой полностью даже после удачного штурма.
С неба стаями падают боеприпасы-камикадзе нескольких типов, сыпет шрапнель и кассетные боеприпасы, летят ВОГи с квадрокоптеров и так далее.
Тем более, надолго задерживаться в отбитом опорном пункте категорически не рекомендуется со времён Зимней Войны с Финляндией, туда с поразительной точностью и по известным координатам всегда начинают прилетать артиллерийские снаряды.
Заканчивая, мирным ровным голосом сообщаю «торопыгам», что довольно поверхностному анализу подверг всего одну проблему современной войны, решение которой лежит в плоскости фундаментальных исследований специалистов по военному делу.
Если у России нет желания воевать с огромными потерями, всегда неизбежными при проведении размашистых оперативных (о стратегических вообще помалкиваю) наступлений.
Когда в небе творится жуть несусветная круглые сутки, рядом с многозарядной «Бабой-Ягой» с несколькими увесистыми «сбросами» дежурит такой же многоразовый БпЛА типа фашисткой «Штуки», который управляется по прямому телекоммуникационному каналу, неподвластному средствам «окопного РЭБа». А на подхвате роятся одноразовые паскуды, ударные FPV-дроны, гоняющиеся парами и тройками за одиночным бойцом.
Такая тактика уже штатная, одни аппараты сменяют другие, по расписанию улетая на перезарядку аккумуляторов. А сверху висят высокотехнологичные DJI-дроны, издалека через великолепную оптику камер-тепловизоров разглядывая огромные секторы предполья и ближнего тыла, делая уже 10 километров от линии соприкосновения довольно опасным местом для любых перемещений.
Большим умникам-торопыгам советую в таких условиях сходить в атаку или хотя бы организовать оную.
Умозрительно.
Проблема есть, она зафиксирована и подробно описана. Будет обязательно решена. Не толкайте под локоть.
Исторические напёрстки.
Следующая публикация
Комментарии 3