Примус был мобилен и компактен: его легко и быстро можно было убрать в небольшой шкафчик. Но имелись и существенные недостатки. Устройство требовало большой сноровки в обращении. Далеко не каждая хозяйка могла с ним справиться. А, пожалуй, самым существенным недостатком было то, что он не мог непрерывно работать более полутора часов, потому что перегревался и становился взрывоопасным. Об этом в 1925 году предупреждала даже газета "Известия": "Не жгите примус слишком долгое время, так как он может сильно разгореться и взорваться".
Неуправляемый огонь
На примусе можно было вскипятить воду, что-то простое сварить или пожарить. Причем во время жарки зорко следить, чтобы раскаленный жир не попадал на корпус примуса. Иначе он мог загореться. Тушение, пассерование, пряжение на примусе были невозможны. Потому что его огонь не поддавался регулированию.
Тем не менее в 1920-е годы в книжных магазинах Ленинграда и Москвы появились книги небывалого доселе формата: "Кухня на плите и на примусе" или "Спутник домашней хозяйки.
1000 кулинарных рецептов с указанием, как готовить на примусе". Само их появление свидетельствовало о том, что меню советского гражданина изменилось не в лучшую сторону.
В предисловии к "Кухне на плите и примусе" (1927) ее автор, некая Дедрина, признается:
"...ввиду все возрастающей дороговизны жизни, мы, при составлении этой книги, приняли во внимание не только кулинарные, но и экономические соображения. Таким образом, в наш сборник вошли рецепты кушаний наиболее дешевых и вместе с тем настолько простых, что большинство из них может быть приготовлено на примусе...".
От Кота Бегемота до Остапа Бендера
Фраза Кота Бегемота из бессмертного романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита": "Не шалю, никого не трогаю, починяю примус" давно стала крылатой.
Смысл ее прост - "заниматься безобидным делом, не представлять опасности". В романе есть еще как минимум одно упоминания примуса:
"Маргарита Николаевна никогда не прикасалась к примусу",
то есть никогда не сталкивалась с бытовыми проблемами. Вообще, поэты и писатели первых советских десятилетий часто обращались к примусу как к яркой примете времени. А некоторые даже наделяли его философскими смыслами.
О вечной жизни рассуждает Остап Бендер в романе Ильфа и Петрова "Золотой теленок" (1931), а вдохновляет его на это возможность стать обладателем вечной иглы для примуса:
"Вчера на улице ко мне подошла старуха и предложила купить вечную иглу для примуса... я не купил. Мне не нужна вечная игла, я не хочу жить вечно...".
Примусы делали из латуни, и, когда их начищали, они ярко блестели. Это свойство использует Осип Мандельштам в стихотворении "Примус" (1924). У поэта кухонный прибор становится золотым:
Чтобы вылечить и вымыть
Старый примус золотой,
У него головку снимут
И нальют его водой.
Писатель и переводчик Борис Зайцев в книге "Белый свет" (1990) призывает ухаживать за примусом как за самым близким человеком:
"Почитай примус. Он твой домашний лар. Наблюдай за жизнию его. Чисти иглой. Поршень, если ослабел, размачивай в стакане с кипятком. Делай возлияния ему - чистейшим газолином".
К своему примусу писатель обращался не иначе как по имени - Михаил Михайлович.
Даниил Гранин в книге "Ленинградский каталог" (1986) - своеобразном словаре предметов ушедшей эпохи - воспевал примус как главного кулинарного помощника в непростой период нашей истории:
"Примус - это эпоха; выносливая, безотказная, маленькая, но могучая машина. Примус выручал городскую рабочую жизнь в самый трудный период нашего коммунального быта.
На тесных многолюдных кухнях согласно гудели, трудились примусные дружины.
Почти два поколения вскормили они; как выручали наших матерей, с утра до позднего вечера безотказно кипятили они, разогревали, варили немудреную еду: борщи, супы, чаи, каши, жарили яичницы, оладьи..."
А вот Алексей Толстой в повести "Гадюка" (1928) блестяще передал через примус взрывной темперамент своей героини - жительницы коммунальной квартиры:
"От Ольги Вячеславовны исходила какая-то опасность... примус у нее был, но она от человеконенавистничества пользовалась им у себя в комнате, покуда распоряжением правления жилтоварищества это не было запрещено. Управдом Журавлев, пригрозив Ольге Вячеславовне судом и выселением, если еще повторится это "антипожарное безобразие", едва не был убит: она швырнула в него горящим примусом..."
Комментарии 3