"Кобзон достал пачку денег: «Сколько я вам должен?"

Откровения лучшего российского фотоохотника за знаменитостями

Когда известного фоторепортера Анатолия Белясова сравнивают с папарацци, он всегда отшучивается: дескать, куда мне, -

Слушать его репортерские байки одно удовольствие.
Все просто как у Цезаря: «пришел, увидел, снял».
Но как он это делает, больше повторить не может никто.
Я сам видел: только он начинает прикручивать объектив к своей камере, как примадонны быстро поправляют задравшиеся юбки, политики давятся котлетой, а министры больше не открывают водку зубами.

Он любит рассказывать, как проникал на «закрытые» объекты и к суперохраняемым людям,
как выходил сухим из ситуаций, когда должны были, как минимум, разбить фотоаппарат и набить морду.
Слушаешь его, и поневоле ловишь себя на мысли: «да все неправда, в жизни так не бывает!»
А оказывается, еще как бывает. И доказательство этому его удивительные снимки.

ЭТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ЛЮБОЙ

- Анатолий, разве папарацци – это не звучит гордо?

- Начнем с того, что никаких папарацци в России нет!
Ведь в нашем понятии это прохиндей, который за огромный гонорар будет целыми днями сидеть в засаде и ждать, пока какая-нибудь бритни спирс заляжет в койку с любовником жены президента США.
У нас этого нет и быть не может.
А то, чем я занимаюсь, называется скромно: добросовестное отношение к выполнению своих обязанностей.
Все!
Во-первых, лично мне не интересно, кто с кем спит.
А во-вторых, охотиться на это нет смысла - у нас заплатят жалкие крохи. Поэтому я - просто человек, которому надо кормить семью, хороший репортер и не более того.

- Тогда откуда такой имидж?

- Да потому, что большинство фотографов вообще не напрягаются.
Они везде аккредитованы, включены в списки приглашенных.
А я в своей жизни вынужден был везде пролезать сам. И если уж снимал, то снимал!

Привожу пример.
Вечером ужинаем с женой. В новостях сообщают: в 22 часа в Храм Христа Спасителя приедет президент.
Через минуту я уже ехал в сторону Храма. Ни аккредитации, ни знакомств. Подъезжаю.
Через спецворота не пускают.
Общая очередь - толпа в пять тысяч человек. Подхожу:Меня вперед пропустили. А там металлоискатель - с фотоаппаратом не пустят.
Подбегаю к охране: Мне:Дальше вижу: староста храма по лестнице спускается.
Я к нему: И он приводит меня в первый (!) ряд, где в итоге стояли репортеры из «Рейтер», еще двух иностранных изданий и я.

Утром снимки в редакцию привез - у всех глаза на лоб...
Случайность?
Я считаю, что это может сделать любой. Но большинство просто не хотят лишний раз оторвать от стула свою пятую точку.

- Может, им не хватает интуиции, напора, быстроты мышления, куража?

- Тогда не ходи в репортеры! Сиди дома у телевизора и пиши отчеты о футбольных матчах.

ДИМА ХОЛОДОВ И ДЖОХАР ДУДАЕВ

- В детстве, - продолжает Анатолий Белясов, - для меня, белорусского парня, все журналисты были «инопланетянами». Я был уверен, что фотография, опубликованная в газете, - творение гения, не меньше.
Это сейчас я смеюсь: 90 процентов журналистов - либо бездари, либо лентяи.

Я в школе увлекся классической борьбой.
Стал чемпионом Белоруссии. Работал тренером, зам. кафедры физвоспитания, преподавателем физкультуры, грузчиком, гитаристом ВИА, аккордеонистом…

Обстоятельства так сложились, что когда я женился на москвичке и в 1987 году переехал в столицу, денег не хватало.
Работал в «Мослифте» подсобным рабочим.
В обед переодевался, шел по детским садам, магазинам и делал групповые фото.
Платили по 30 копеек за штуку.
Иногда расплачивались мясом, «курями»…
Я радостный приходил домой и чувствовал себя настоящим добытчиком. Каждый день брал фотоаппарат «Зенит», садился на велосипед и ездил снимать - красивый снег, закат, веселые сюжеты на улицах.
Жена удивлялась:Пошел по редакциям. В «Работнице» мне говорят: Тогда у "Работницы"был 26 миллионный тираж.

Меня сразу бросили на командировки. Я мог за сутки(!) съездить в Дагестан, отснять в Табасаране знаменитый ковровый комбинат и вернуться с готовым фотоочерком.
Доходило до курьезного. Параллельно со мной туда ездил пишущий журналист, которого так встречали, что потом неделю не могли вынести из погреба...
А я не пью, не курю. Сделал работу и - домой. Жду пока «текст» приедет…

Когда в 1990-м стали «сватать» в «Московский комсомолец», я отнекивался: там ведь все асы! Главный редактор Павел Гусев пригласил меня к себе:
И пошло-поехало. Я прибегал в 8 утра и снимал все подряд, иногда по пять съемок в день.
Главред был в восторге. Потому что не было такого места, куда бы я ни прошел, задания, которого бы не выполнил качественно и в срок.
Потом с Димой Холодовым начали по "горячим точкам" ездить - Осетия, Ингушетия, Чечня, Абхазия…
Пока его не взорвали в 94-м году.

- Говорят, вы дружили.

- Холодов - парень был уникальный. Он не хотел быть журналистом, тем более, военным, а собирался стать детским писателем.
И первые свои сказки он мне читал. Мы тогда ночевали в Грозном на какой-то частной квартире, вокруг стрельба-пальба, а Дима все что-то записывал в свои тетрадочки…

В день, когда он погиб, у меня видеокамера с собой была.
Мы сидели в лаборатории, вдруг слышим: что-то бухнуло внизу. Звонят: У меня сразу тело стало ватным. Я мог запросто сделать снимки - он был еще живой.
Я уже вовсю сотрудничал с немцами, японцами, со службой всемирных новостей...
Помнишь, мужик-мясник случайно снял всего 16-ти секундную пленку убийства Кеннеди и стал миллионером.
А я вышел из конторы, сел в машину и уехал.
Вечером телефон оборвали: Зато сегодня, когда родителей Димы встречаю, на сердце так спокойно, что на его крови ни копейки не заработал.

- Расскажи, как был снят знаменитый кадр с Джохаром Дудаевым.

- Во время одной из командировок оказались у него дома.
Дудаев в кимоно переоделся. А я в тельняшке был. Сидим, беседуем. Вокруг семья, родственники. Он как заладил одно и тоже: Меня это задело, я и предложил на руках побороться. Он сразу завелся: «А на что ставить будем?» Я ему: Он: Гляжу: охрана за автоматы. Сунул Димке Холодову фотоаппарат: снимай. Так появился этот кадр.

- Кто в итоге победил?

- Если на полном серьезе, то я бы его за две секунды уложил. Я же левша, а он маленький, щупленький.
Но неудобно – Дудаев домой пригласил, стихи читал.
Да и живыми надо было выбраться… Минуты две поупирались для вида, я и … поддался.
Потом вместе в бане парились, в теннис играли. Вот в большой теннис он действительно здорово играл.

МАЙКЛ ДЖЕКСОН И ДАВИД

- Есть кадры, которыми особенно гордишься?

- Приятно вспоминать, как снял Майкла Джексона и жену Лукашенко.

- Расскажи.

- Джексон дважды приезжал в Россию. Как в 1993-ем он гулял по Красной площади, как Коржаков ему саблю дарил, - снимали все. Мне нужен был кадр, которого нет ни у кого.

Когда он приехал в 1996-ом, все уже слышали о скандале - якобы "он с детьми спит".
Возвращаюсь с дачи, картошечки привез. Вдруг звонит знакомый: - говорю!
Тот: мол, а ты и так не пройдешь.
В Шереметьево - толпа народа, дождик препротивный моросит. Журналистам сказали ждать пока самолет приземлится. Рядом милицейская «BMW». Подхожу, стук по окошку:Он:Показываю ему фотографию, где мы с Дудаевым. Оказалось, одни края излазили. Говорю: . «Мы же этого Джексона сопровождаем. Поехали!
Въезжаем на территорию аэропорта. Майор кому-то по рации: Тот: Самолет садится. А там уже стоит целая делегация – отряд пионеров и их учительница, встречают Майкла Джексона с хлебом-солью.
И полно охраны - недобро глазами так и стреляют в мою сторону. Что делать?
А дождик все настойчивее.

Вижу: чуть поодаль стоит известный дирижер военного оркестра, генерал-майор.
Стоит прямо под дождем, мокнет. Я сразу зонт выхватываю и к нему: И зонтик над ним раскрываю. Охранник посмотрел: дирижер хлопает меня по плечу, смеется. - и прошел мимо.
И тут Джексон спускается по трапу. Я выхватываю фотокамеру и, как из автомата Калашникова, в упор: та-та-та-та-та-та-та! Бегом в «BMW».

Проезжаем мимо заграждения - там журналистов человек триста. Стоят, давятся. Я им помахал рукой: чего, мол, стоите, все уже закончилось!
Так и поехали - мы на первой машине, Майкл на второй…

Приезжаем в музей Пушкина, а там яблоку негде упасть.
Вижу: идет Шаптай Калманович, организатор культурной программы Джексона.
А у меня с ним шапочное знакомство. Я: Он охране: «Пустой музей. Идем по лестнице вчетвером: Калманович, Джексон, его менеджер-переводчик и я.
Вдруг Майкл стал статую Давида разглядывать, аж рот раскрыл.
Замечаю: он стоит аккурат между давидовых ног. Падаю на колени и как резанный ору: Он поднимает голову, его глаза встречаются с «хозяйством» Давида. Щелк!

Еще один любопытный штрих к этой истории. Я сделал 15-20 лучших фотографий и повез Джексону в гостиницу – на набережной возле Кремля. Постучал, вышел охранник.
Я говорю:Он отнес снимки ему в номер, через несколько минут выходит – в руках приличная стопка долларов.
И протягивает мне.
В этом же 1996 году на всероссийском конкурсе «Серебряная камера» мне за этот снимок дали приз как «За лучшую фотографию года».

ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА БАТЬКИ ЛУКАШЕНКО

- продолжает Анатолий, - Те посмеялись: это не-воз-мож-но!
Я знал, что супруги вместе не живут, хотя и не разведены.
Когда он стал президентом, все корреспонденты выстроились к ней в очередь, а она баба простая, деревенская, как наговорила: Он приехал к ней в деревню под Могилев, и... с тех пор она для журналистов просто «умерла».

Короче, поспорили.
В Минске меня предупредили:
Что я делаю? В Могилеве даю знакомому мужику 600 рублей и беру его с собой.
На случай, если меня повяжут, он должен вывезти как угодно - в трусах, носках или ботинках - все кассеты и передать куда надо.

Приезжаем.
Деревня - таких в Белоруси больше просто нет.
Все дома свежевыкрашены, дороги – как правительственные трассы, школа - в немецком стиле (якобы подарок Александра Григорьевича!).

И на каждом шагу - по милиционеру. Полный улет!
Знаю, что жена Лукашенко работает в райсовете – заведует распределением путевок среди ударников.
Подхожу к райсовету в полвосьмого утра. Осмотрелся - тихо. В 8.15 врываюсь к ней в кабинет с криком: Она чуть не упала. Сидит за столиком, бумажки в руках трясутся.

Наклоняю голову:
Она бедная аж растерялась: Я дальше: И она начала читать мне стихи, которые ей посвятил Лукашенко, типа: Стала рассказывать, как однажды он шел к ней на свидание и провалился под лед, что иногда разрешает приехать в Минск - повидать сыновей. Короче, раскрыла все семейные тайны.

Но нужен же еще и снимок. Выскакиваю в коридор, а там мужичок с папочкой.
Беру его под локоток:
Потом она меня научила, как ее дом поснимать, объяснила, где сидят чекисты, где посты, где надо ползком, где бегом.
Платочком помахала, слезу смахнула, а через неделю вышла статья с фотоочерком.

КАДР СТОИМОСТЬЮ 5 МЛН ДОЛЛАРОВ

- Самый большой твой разовый гонорар.

- За съемку «внутренностей» дома Татьяны Дьяченко на Николиной горе.

Как я туда прошел, а главное, как ушел незамеченным, - это отдельная история, но я там отснял все: и полы паркетные, красоты (и цены!) несусветной, и краны золотые в туалете.
Даже в погреб успел залезть. Французы из «Пари-матч» негативы посмотрели: И тут же выложили за пять кадров 10 тысяч долларов…

Ты спрашиваешь: какой самый большой гонорар?
Когда я предложил снимок Джексона с Давидом агентству «Рейтер», там испугались печатать.
Показали его адвокатам Джексона, а те заявили, что «обуют» «Рейтер» на 5 миллионов долларов, если это будет опубликовано.
Вот как мой друг Майкл оценил один мой кадр.

- Какие проблемы подстерегают фотоохотника в России?

- Любые. Как-то мой старый известный коллега (не буду называть фамилию) полетел с олигархом Абрамовичем к нему на Чукотку.
Два раза нажал на кнопку камеры, Абрамович спокойно встает и говорит: Тот: И ушел. А ты, хоть плачь.

Не знаю, как на западе, но в условиях России самая большая проблема – сам фотограф.
Меня убивает, когда приходят молодые: Я никогда не спрашиваю, сколько мне заплатят. Сначала еду, снимаю, а потом уже разбираемся.

Иногда по тридцать минут жду одного кадра.

Например, чтобы поймать закатанные глаза пьяной Пугачевой, я ждал 35 минут.

Вываливающийся язык Ельцина караулил 40 минут.
Руки-ноги затекли, но я знал: один раз вывалился, значит, вывалится еще. Надо только ловить момент.

Газете не нужен банальный кадр, а нужно живое действие, желательно нестандартное.
И еще.
В России фотограф должен быть готов ко всему, а значит, должен быть целенаправленным, жестким, взрывным, обязательно актером. Обязательно! И важно, чтобы не «мешком» был.
Потому что репортажная съемка - это самый высший пилотаж.

- А телохранители-беспредельщики у наших поп-звезд есть?

- Самые отморозки - у Киркорова. Им бесполезно объяснять, что у них своя работа, у нас – своя.
Но если Пугачева пришла пьяная, чьи это проблемы?
Пять тысяч зрителей, она лыка не вяжет, начинает целоваться с Фетисовым через стеклянное ограждение хоккейной площадки, а затем дерется с охранником, который ее не пускает в правительственную ложу...
Потом наши шоумены обижаются, что их, мол, "не так" снимают.
Ведите себя нормально!

- Фотоаппараты били, пленки засвечивали?

- Да ты что! За фотоаппарат, который кормит мою семью, я горло перегрызу. Это, как жену забрать.

КОБЗОН НА ОБЛОЖКЕ

- Наш общий знакомый писатель Саша Терехов сказал о тебе такую фразу: «Встреча с Анатолием Белясовым (особенно для его «героев») становится небольшим «землетрясением». «Герои» на снимки не обижаются?

- Никогда.
Ни Илюмжинов, которого я заставил «уголок» держать,
ни отжимающийся от пола, как солдат-первогодок, министр обороны Павел Грачев,
ни давящаяся котлетой Валентина Матвиенко…
У меня «железное» правило: никогда не перехожу граней, за которыми - пошлость.
За всю жизнь мне только один раз было неудобно перед уважаемым мной человеком.
Это когда я "раздел" Иосифа Кобзона. Главный редактор газеты "Совершенно секретно" Артем Боровик попросил меня снять его на обложку. Я уговаривал Кобзона дня три. Убеждал:
Кобзон заказал фитнес-зал в отеле «Рэдиссон Славянская». Я его фотографировал в бассейне, с татуировками, с золотыми цепями, на тренажерах, с гантелями, в боксерской стойке.
Мог даже без парика или голого снять, но существует же предел…

Сдал съемку и уехал на свою выставку в Беларусь.
Выходит газета: на обложке Кобзон в одних плавках и слоган: . Ужас! Возвращаюсь специально к юбилею Юрия Никулина.
Иду и думаю, как бы туда прорваться.
Поднимаю глаза: навстречу идет Иосиф Давыдович с двумя охранниками. Достаю пачку фотографий - всю серию, бах ему. Он внимательно пролистал, улыбнулся. Достает пачку денег:Отвечаю обиженно: . Инцидент был исчерпан.

ТАБУ И МЕЧТЫ АНАТОЛИЯ БЕЛЯСОВА

- Если бы ты занимался тем же на западе... Задумывался на эту тему?

- Родину не выбирают, но так скажу.
Если бы я делал абсолютно то же самое там, был бы пусть не миллионером, но очень богатым человеком.
Но я живу в России и ездил на войну за копейки, потому что человек я такой. Кроме того, нужно поддерживать имидж профессионала.
Если начнешь халтурить, жить за счет старых заслуг, имени, - все - это гибель.
Хотя то, чем я занимаюсь, работа вынужденная. Была б моя воля, - снимал только детей, любовь, красивые цветы, деревья, бабочек, пчел и прочую прелесть.

- Какие бы кадры не стал снимать ни за какие деньги?

- Я был на всех взрывах в Москве, был в «Норд-Осте».
Снимал умирающих больных в лепрозории, все крупные авто и железнодорожные катастрофы.
Нет морга, где бы меня не знали.
Морально это тяжело, но - снимал.

Единственное, что не сниму ни за что, - это мертвых детей. Для меня это табу. Ну не могу!
И еще никогда не стал бы снимать гибель наших солдат.

- Главная мечта Анатолия Белясова?

- Всерьез заняться документальным кино. У меня есть уникальные фильмы, но я хочу переключиться на документалистику полностью.
Это такая потрясающая штука - все настоящее.
Вот у меня есть фильм о дебилах и олигофренах в закрытом детском доме. Они поют, танцуют, стихи читают…
Это так трогательно, что мир заново переделать хочется.
Какие судьбы!
Я снимал фильм о зараженной радиацией деревне в Могилевской области, в которой живут три бабки - 84, 80 и 79 лет.
Когда они мне в три голоса пели народную песню, я камерой показывал их руки - это нельзя смотреть без слез.
Никакой фотографией не передать!

- И последний вопрос: если бы составлял личную книгу рекордов, что бы назвал своими главными достижениями?

- Во-первых, то, что вообще стал фоторепортером. Начинал с нуля и сам себя сделал.
Горжусь тем, что выхожу из дома, и мне никто в лицо не плюет.
Никого не сдал, не подставил, на чужом горе денег не заработал.

Андрей Колобаев.