Собрание лидеров НСДАП в Бад-Эльстере. Слева направо в первом ряду Генрих Гиммлер, Вильгельм Фрик, Адольф Гитлер, Франц фон Эпп, Герман Геринг, во втором ряду Мартин Мутшман, Йозеф Геббельс, Юлиус Шауб, в третьем ряду Карл Фрич
Во всем виноваты… евреи
В основе любого социалистического учения лежит патологическая ненависть к капитализму и всему, что с ним связано. Если взять в качестве примера идеологию раннего Советского государства, то картины в головах людей сложились следующие:
- «буржуи» все отобрали у народа;
- людей эксплуатируют почему зря, отбирая у них последнее;
- загоняют страну в нищету, «прогибаясь» под более богатых иностранных капиталистов-буржуев.
Нечто похожее было в идеях национал-социализма, но капитализм в гитлеровском понимании мироустройства основывался не просто на людях, «наживающихся» на простом народе, а на представителях конкретной национальности – евреях.
Будучи талантливым оратором, он быстро смог донести до членов НСДАП идеи о том, что евреи захватили Веймарскую Германию в экономическом смысле, и используют простых немцев, как рабов на своих предприятиях, вытягивая из них остатки денег через магазины, продавая жизненно необходимые товары (еду, грубо говоря).
Через партию мысль была донесена до населения, и людям это понравилось – мало того, что Гитлер смог найти виноватых в их бедах, так еще и предложил способы решения проблемы путем уничтожения класса «еврейских эксплуататоров».
К концу 20-х гг. окончательно сформировалось нацистское убеждение о враждебности левых течений, в частности, коммунизма, и это несмотря на то, что Гитлер даже в Майн Кампф (библия национал-социализма «Моя борьба», написанная фюрером в тюрьме Ландсберг в 1924 г. после Мюнхенского путча) «давил» на мысль о бесклассовом социалистическом обществе с поддержкой рабочего класса и крестьянства, то есть на то же, на что и большевики.
К 1927 году Советскую Россию он чуть ли не официально объявил самым страшным противником, указав на то, что страна временно оккупирована еврейскими капиталистами.
Это стало толчком к стремительному росту популярности нацистской партии – Адольф Гитлер пообещал людям решить проблемы, нашел виновных в бедах (евреев), объявил врага (коммунистов, в частности, Советских).
Пришла тьма
К концу 1932 году численность НСДАП составляла более миллиона человек (против 27 тысяч несколькими годами ранее), нацисты нашли крупных спонсоров из числа крупных промышленников и банкиров (кстати, в их числе были и евреи, но не важно – деньги не пахнут). Безработные бились в фанатичной истерике – они полагали, что их беды скоро кончатся.
А вот рейхспрезидент Веймарской республики Гинденбург всеобщего восторга не разделял.
Гитлера он презирал, в шутку угрожая назначить его «лизальщиком почтовых марок», но получив 2 миллиарда марок (денег, а не почтовых) от немецких промышленников быстро успокоился.
Последний камень преткновения на пути к власти перед Гитлером и его шайкой пал.
30 января 1933 г. он получил должность рейхсканцлера, а 5 марта немцы решили свою судьбу, отдав на 9-х парламентских выборах 43% голосов за нацистов, оставив далеко позади даже суперпопулярного в определенных кругах коммуниста Тельмана.
Вопрос – что могли «левые» противопоставить нацистам?
Ничего от слова совсем, несмотря на всю привлекательность их идеологии.
Социализм в Гитлеровском исполнении оказался для рядовых немцев более предпочтителен за счет «выявленных врагов», то есть евреев, а также словесными попытками сделать жизнь сказочной именно для представителей конкретной национальности.
Самое интересное, что мира нацисты никогда не обещали, сам фюрер говорил, что для процветания Германия должна воевать каждые 15-20 лет, но такие заявления пыл народный не сбавляли ни на йоту…
https://pulse.mail.ru/article/voshozhdenie-gitlera-narodnaya-isteriya-pri-bespomoschnosti-levyh-6211239595344348767-574545797385904441/?
Комментарии 2
«Als die Nazis die Kommunisten holten, habe ich geschwiegen, ich war ja kein Kommunist.
Als sie die Sozialdemokraten einsperrten, habe ich geschwiegen, ich war ja kein Sozialdemokrat.
Als sie die Gewerkschafter holten, habe ich geschwiegen, ich war ja kein Gewerkschafter.
Als sie die Juden holten, habe ich nicht protestiert; ich war ja kein Jude.
Als sie mich holten, gab es keinen mehr, der protestieren konnte».
«Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».
С коммунистическим социализмом у национал-социализма общим было только одно слово.