ЛЮБОВЬ ИЗМЕРЯЕТСЯ В ЛИТРАХ...

КРОВИ ( Интервью с о. Димитрием Смирновым)
++++
— Отец Димитрий, сегодня, на мой взгляд, мы близки к тому, что распад в разных его проявлениях станет нормой: дети остаются без родителей, разрушается институт семьи. И часто люди, говоря о проблеме разводов, вспоминают стародавние времена, когда в брак вступали по выбору родителей — взрослым-то виднее, что лучше для их чада. Но вот насколько те семьи были счастливыми, насколько получалось у супругов хранить верность друг другу, нам доподлинно неизвестно. Не кажется ли Вам, что эти рассуждения несколько поверхностны, построены на мифологизации и идеализации прошлого?
— Безусловно, в значительной степени все люди склонны и мифологизировать, и идеализировать прошлое. Но есть неумолимые вещи, например статистика. По статистике, сто лет назад разводы были только в высших слоях общества и только с разрешения императора — настолько редчайшая это была вещь. Сейчас два, три, четыре или даже пять браков — не предел.
— Да, но сто лет назад само общество совершенно по-другому относилось к расторжению брака, и еще неизвестно, сколько бы сегодня таких браков «по благословению» сохранилось. Да что далеко ходить: стоит только взглянуть на лучшие произведения русской классической литературы…
— Я только знаю, что у нас сейчас 40 миллионов женщин в стране несчастны, потому что у них нет семьи. И что половина наших детей — безотцовщина, тоже знаю. Знаю, что нашу безотцовщину некому воспитывать, поэтому парни не могут вырасти настоящими мужчинами. А соответственно, некому ни Родину защищать, ни в полиции служить, ни работать. Они могут только глотать разжеванное мамочкой. В церковь приходят женщины 70–80 лет со словами: «Мой ребенок то-то и то-то, что мне с ним делать?». Я отвечаю: «Первым делом — оторвать от груди». Ведь его даже женить нельзя, настолько он инфантилен. Это плоды современного воспитания.
— У меня есть опасения, что часть современной православной молодежи поддается «христианскому романтизму» и пытается реализовать в своей жизни идеал браков «по благословению». Но сегодня юноши и девушки уже совсем иные, они — дети нашего времени, как бы они ни были воцерковлены. Часто молодые люди приходят за таким благословением к неопытным священникам, и получается прямо противоположный результат. Верны ли мои опасения, и если да, то как предостеречь молодежь от ошибки?
— Тут дело даже не в опыте духовенства — просто нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Мы живем в другую эпоху, у нас совсем другие реалии, совершенно другое воспитание. Задача по созданию семьи усложняется многократно. И конечно, для ее решения нужно исходить из условий современного общества. А если просто перенести то, что было сто лет назад, в наше время, мы потерпим полное фиаско. Чтобы предостеречь молодежь от таких ошибок, ее надо интеллектуально развивать. Это задача семьи, школы, духовенства. Святые отцы говорили, что нужно жить трезво. А романтизм — он против такого трезвения.
— Сегодня есть много людей, которые не хотят регистрировать свои отношения в ЗАГСе, но настоятельно требуют, чтобы их повенчали в Церкви. Почему так происходит? Не связано ли это с тем, что подспудно эти люди не воспринимают венчание как серьезный социальный акт, который налагает на них определенную ответственность?
— Да пусть они хоть «обтребуются», мы не будем их венчать. Именно потому, что эти люди неправильно понимают, что такое венчание и брак вообще. Если бы такая пара пришла ко мне, я бы спросил: «А зачем вам это надо?». Я ведь могу их и отпеть, а они этого даже не почувствуют. Будут стоять в красивых одеждах, глазами хлопать, ничего не понимая.
— Вы считаете, что те, кто не живет по законам церковной жизни, вообще не имеют права венчаться?
— Не имеют права венчаться, пока не станут членами Церкви. Потому что те, кто живет в так называемом гражданском браке, от Церкви отлучены, как же мы будем отлученных венчать? Это нонсенс. Пусть избавляются от своего греха, воцерковляются. Или придут два однополых и скажут: «Мы хотим венчаться», и что? Нам их венчать?
Вот Вы употребили выражение «институт семьи», но такого института нет. Брак есть Таинство и создание Божие, а не институт. Книжная палата, Совет министров, армия, прокуратура, Союз писателей, ВГТРК — это всё институты. Это специально внедряется, ведь любую институцию можно изменить. Но семья не может стать ничем другим. Она может быть счастливой, несчастной, будет устроена по-христиански, по-исламски, по-иудейски, по-язычески. Союзы могут быть и внерелигиозными, но тогда они временны. На чем они строятся? Она мне понравилась, и я хочу ею обладать. Потом я увидел еще лучше, еще краше, еще богаче, и все; сказал «Адьё!» — и ушел к другой. Как солдат в сказке Андерсена: высыпаю медь — насыпаю серебро.
— Вы считаете, если союз мужчины и женщины не наполнен религиозным, духовным содержанием, то он обречен на распад?
— Как правило. Исключения редки. Брак с точки зрения христианства — высшее развитие отношений между мужчиной и женщиной, потому что он строится по принципу домашней церкви. А сегодня у нас семьи не существует, все разрушено, весь понятийный аппарат. Молодые вступают в брак и не знают ни его задач, ни путей их реализации — у них нет цели. Поэтому все и разваливается. «Мы любим друг друга и хотим идти вместе по жизни» — а куда идти, если в конце смерть?!
На самом деле, люди любить не умеют, у них извращенное понятие о любви. А любовь измеряется в литрах. Вот есть женщина, за которую я готов отдать 3–4 литра крови. Это похвально. А если я готов отдать 5 литров крови (то есть всю), то это — любовь. Отдать в любой момент, если ей требуется, если она этого хочет. Все остальное — не любовь, а желание женщину иметь для себя, как болонку, как двухэтажный домик с мезонинчиком, мотоцикл «Харлей».
— Но ведь не все так живут. Может быть, люди еще не пришли в Церковь, может, они заблуждаются, но их мотивация не в материальном…
— Я слышал от одной женщины, что жена — это визитная карточка мужчины. То есть женщина приравнивается к кусочку бумажки. Люди заблуждаются: принимают за любовь — влюбленность, погоню за модой. «Все подруги вышли замуж, а я нет» — и девушка начинает себя накручивать, думает, что влюбилась. А любовь — это когда ты за человека согласен умереть. Как Христос умер за людей, так и муж должен быть готов умереть за жену.