#загадки_и_тайны Оценивать деятельность Чингисхана очень трудно. Трудно потому, что любой политик сравнивается с кем-либо из современников или же с теми, кто действовал такими же методами. С Чингисханом есть одна серьёзная проблема – сравнивать его просто не с кем. Этот человек, всю свою сознательную жизнь стремившийся быть «как Искандер» (Александр Македонский), превзошел свой «идеал» во всех областях. Чингисхан (или Темучин, как звучало его имя на его родном языке) не имел себе равных в качестве полководца. Менее, чем за 13 лет походов он сколотил империю, не уступающую империи Александра. Немного позднее его потомки сделают территорию Монгольской Империи в шесть раз больше того, что завоевал Великий Искандер. Чингисхан формально не потерпел ни одного поражения. Он провёл самое кровопролитное сражение за историю человечества – штурм Багдада. Чингисхан смог победить Хорезмское государство, которое было сильнее и больше его тогдашней Империи в несколько раз, практически без потерь. Это великие достижения, но они ничто в сравнении с тем, чего достиг хан монголов в качестве «государственного человека». Историки, традиционно уделяют большее внимание военным достижениям Чингисхана, практически полностью игнорируя его государственные дела. И на это у них есть весьма резонный аргумент: Чингисхан никогда не правил Империей сам, за него это делали советники и чиновники. Собственно, в этом и заключался его талант, как государственника: набирать правильных людей. Причём, Чингисхана мало интересовали политические взгляды будущих министров и наместников, главное, чтобы умел работать. А великолепно налаженная сеть агентов не давала чиновникам и шагу ступить в сторону от политики, задаваемой правителем. Не удивительно, что большинство гражданских правителей эпохи Чингисхана были кем угодно, только не монголами. Большинство из них были выходцы из Китая, однако, встречались и индусы, и корейцы, и даже арабы. Не надо думать, что Монгольская Империя была тоталитарной диктатурой. Как это ни странно, но большинство решений принимались коллегиально, иногда даже в ущерб мнению военных. Да что там военных, иногда даже сам Чингисхан неоднократно был вынужден отменять свои решения. Естественно, открыто против него никто не выступал, но хан был неглупым человеком и перед серьёзными аргументами, соглашался с теми, кто предлагал более правильные решения, нежели он сам. Сама же система государственного устройства Монгольской Империи напоминала то, что было сделано в Китае, да и вообще, монголы многое переняли у китайцев. Это была и система мер, и письменность и законодательство и много чего ещё. Но существовала одна вещь, которую моголы не стали перенимать. Это была многовековая вражда китайских провинций и постоянная конкуренция между ними. По сути дела, один народ, собранный воедино более тысячи лет назад первым Императором, снова представлял собой несколько разрозненных государств, каждое со своими «тараканами в голове». Самым же удивительным было то, что у этих государств не было особых различий ни в языке, ни в культуре, ни в устройстве государства. Вообще, если смотреть со стороны, то отличия были только в цветах флагов. Фактически же во главе каждого из таких княжеств, стояла та или иная династия. Цинь, Сун, Ляо, Мин, Да-Ся, Ту-Фан, Нанчжао – это только основные игроки на китайской арене. А ведь у каждого из правителей были дети, а детей нужно было куда-то устраивать. Получалось иногда совсем плохо. Вот, например, был один правитель Ляо, и вот теперь их три, потому что после смерти старого осталось трое сыновей. И не важно, кто там старший, а кто нет. В итоге имеем маленькую гражданскую войнушку. Закончилась она быстро? Хорошо, враги, которые рядом (те же Цинь, к примеру) не успели собраться и «отхватить» кусочек Ляо. И подобный кавардак длился в Китае не одну сотню лет. Те же Ляо и Цинь провели только друг с другом более 10 войн. Цинь и Сун – более семи. Ну, и так далее. А при этом не стоит и забывать, что с севера на Китай постоянно производились набеги диких (по мнению просвещённых китайцев, естественно) монголов, наянов, бурятов и много кого ещё. Империя Цинь имела наиболее протяженную границу с землями варваров. Именно её воины в 13 веке и были «щитом» китайской цивилизации. Подобное положение, хоть и было обременительно для Цинь, поскольку всегда приходилось содержать армию наготове и постоянно строить новые секции Великой Стены, но имело свои плюсы.

Во-первых, вследствие того, что армия Цинь постоянно воевала с кочевниками, её воины были самыми опытными во всём Китае. Во-вторых, остальные княжества прекрасно понимали, что без сдерживающего воздействия Цинь, их сметут варвары, поэтому признавали династию Цинь как-бы «первой среди равных». Но везде, где есть «первый» обязательно будет конкуренция. И такой конкурент у Цинь всегда был: расположенная на юге империя Сун. Конфликт двух империй имел глубокие корни, и только за последнюю сотню лет произошло три крупных войны между ними. Причём, победила в нём Цинь, навязав Сун не просто невыгодные, а прямо-таки издевательские условия заключения мира. Надо было срочно что-то делать, и Сун решила действовать нестандартно. Они объединились с монголами, покорившими к тому времени уже большую часть племён на севере от Великой стены. На Цинь напали сразу с четырёх направлений: три с севера возглавляли Чингисхан и двое его сыновей, и с юга была армия Сун. Империя Цинь была покорена, а Чингисхан отправился воевать на Запад. Так рассматривает эти события официальная история. Однако, здесь возникает несколько очень интересных обстоятельств и странностей. Во-первых, ни Чингисхан, ни его сын и наследник Угедей, даже пальцем не тронули государство Сун, при том, что весь остальной Китай они не просто покорили, но и планировали превратить в пастбища для овец с тотальным истреблением населения. Версия о том, что они, вроде как союзники, даже не рассматривается. Дело в том, что подход монголов во внешней политике был прост: такого понятия, как «союзник» не существовало в принципе. Были либо покорённые народы, либо, те, которые надо покорить. Единственным исключением была Империя Сун. Во-вторых, абсолютно весь «топ-менеджмент» Монгольской Империи, имеющих китайское происхождение, состоял из бывших чиновников Цинь. Ни один из них за всё время правления никак даже не заикнулся о том, что, пора, дескать, Великому Хану, пойти на юг, покорить Сун. Даже ненавидя Сун всеми частями своей «циньской» души, подобные вещи они боялись предлагать Чингисхану. Лучший друг Чингисхана и его ближайший советник Елюй Чуцай, возможно, единственный человек, которому великий хан доверял свою жизнь, тоже об этом помалкивал. Чем же можно объяснить подобное поведение правителя монголов? Вариантов остаётся немного: либо в Сун могли влиять на Чингисхана и как-то шантажировать его, либо Чингисхан – это вообще эдакое «тайное оружие» Империи Сун, возможно, он их шпион… Вариант с шантажом отпадает сразу. Монголы не любили, когда кто-то их пытался запугать. Что прекрасно показали на примере хашшашунов, или ассасинов. Когда хашшашуны нелестно отозвались об армии Хулаги, внука Чингисхана, сказав, что они никого не боятся, и, если нужно, головой Хулаги украсят ворота Дамаска, то буквально через 3-4 дня легендарные хашшашуны, державшие в страхе весь Ближний Восток почти триста лет, просто исчезли. Хулага вырезал их всех, с вождями, старейшинами, женщинами, детьми. Даже с баранами и верблюдами. Теперь они остались только в компьютерных играх…