О чём сообщается в исследовании учёного историка: - Какие силы объединились в заговоре против Государя? Был бы успешен заговор без поддержки генералов? - Подлежит ли «отречение» юридической квалификации или это акт революционного насилия? - Почему и каким образом вопрос об «отречении» был предрешён задолго до 2 марта 1917 года? - В чём отличие оставления и отречения от престола? - Не слабость, а смирение. События 1917 года в Пскове до сих пор именуются "отречением" Императора Николая II. Отсюда делается вывод о его "слабоволии", "сдавшем" престол и страну. Современный юрист П. П. Кравченко замечает: «Все разговоры о слабости Николая II — типичные глупые рассуждения людей, которые не понимают сути христианства и, соответственно, не могут отличать смирение от слабости. Кроме этого, определённая часть граждан пытается рассуждать о действиях человека, наделённого Божественной властью, с одной стороны, и руководителя огромной империей, обладавшего всей доступной информацией, — с другой» [1]. Генерал Н. А. Обручев верно замечал: «Благодаря железной воле Царя-Мученика левая революция 1905 года была подавлена, была бы подавлена и совершающаяся на средства иностранного капитала революция 1917 года, если бы ей не предшествовал заговор, который сразу парализовал все действия Государя» [2]. Этот заговор стал результатом объединения российских либерально-оппозиционных и революционных сил с поддерживающими их некоторыми политико-финансовыми кругами Запада. Но заговор не мог рассчитывать на успех, если бы генералы Ставки оставались верными присяге. Как писал И. Л. Солоневич: «В этом предательстве первая скрипка, конечно, принадлежит военным. Этой измене и этому предательству нет никакого оправдания» [3]. 22 февраля 1917 года Государя обманом выманил в Ставку генерал М. В. Алексеев. Сразу же после отъезда Государя в столице начались организованные беспорядки, перешедшие в столкновения с войсками. Как только Государь узнал об этом, он 25 февраля направил генералу С. С. Хабалову телеграмму с чётким и недвусмысленным приказом: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжёлое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ» [4]. Однако это повеление Императора Николая II натолкнулось на безволие военных руководителей Петрограда. 26 февраля из Петрограда на Государя начал давить председатель Государственной думы М. В. Родзянко. Он просил «безотлагательно призвать лицо, которому может верить вся страна, и поручить ему составить правительство» [5]. Это фактически требование оппозиции поддержали начальник штаба Ставки генерал М. В. Алексеев и главнокомандующие армиями фронтов: А. А. Брусилов, А. Е. Эверт и Н. В. Рузский [6]. 27 февраля Государь назначил Главнокомандующим войсками Петроградского военного округа генерал-адъютанта Н. И. Иванова с диктаторскими полномочиями и приказал ему немедленно двигаться на Петроград во главе батальона Георгиевских кавалеров. Батальон должен был взять под охрану Царское Село и охранять Государя, когда он туда вернётся [7].

Слева: Телеграмма начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал-адъютанта М.В. Алексеева императору Николаю II с изложением текстов телеграмм великого князя Николая Николаевича, генерал-адъютанта А.А. Брусилова и генерал-адъютанта А.Е. Эверта с просьбой принять решение об отречении от престола. Увеличить и читать полностью Справа: Телеграмма наместника е.и.в. на Кавказе и главнокомандующего Кавказской армией великого князя Николая Николаевича. Увеличить и читать полностью Вечером 27 февраля Николай II отдал приказ направить на Петроград с фронта значительные воинские подразделения: семь пехотных полков с артиллерией и четыре кавалерийских полка [8], то есть примерно 40-45 тыс. человек. Император Николай II сообщал Императрице Александре Феодоровне, что «много войск послано с фронта» [9]. Государь требовал направить «прочных генералов, смелых помощников» [10]. Из-за действий генералов-изменников, в первую очередь М. В. Алексеева и А. С. Лукомского, эти полки либо вообще не были отправлены на Петроград, либо возвращены в ходе развития переворота обратно. Поздно вечером 27 февраля Государь получил телеграмму от князя Н. Д. Голицына, в которой извещалось, что уличные беспорядки «сегодня приняли характер военного мятежа» [11]. Князь умолял Государя немедленно отправить в отставку правительство, назначив его главой лицо, «пользующееся доверием в стране». Ответ Государя был жёстким: «Относительно перемен в личном составе при данных обстоятельствах считаю недопустимым. НИКОЛАЙ» [12]. Около полуночи 27 февраля Император Николай II внезапно принял решение об отъезде из Ставки в Царское Село. Очевидно, что главной целью возвращения Николая II в Царское Село была не безопасность Семьи. Эмигрантский писатель В. Криворотов писал, что «было ошибкой думать, что Царь спешил в Царское Село исключительно из боязни за свою семью, жену и детей. Своим решением отправиться туда Царь хотел разрубить узел всеобщего трусливого бездействия» [13]. Николай II решил прорваться в Царское Село, куда должны были подоспеть отправляемые им верные части. Эшелон Н. И. Иванова должен был следовать в Царское Село напрямую по Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороге, а Императорские поезда — в объезд. Это делалось для того, что если бы «генералу Иванову пришлось задержаться и вступить в бой, он собою не задержал бы следование Императорских поездов». Так как на близлежащей к Петрограду территории обе железные дороги близко соприкасались, отряд Иванова в случае нападения или попытки задержки Императорских поездов мог всегда прийти им на помощь [14]. Однако эшелон Иванова вышел из Могилёва «лишь в час дня 28 февраля, через семнадцать часов после того, как Государь отдал своё распоряжение» [15]. Длительная задержка отправки отряда генерала Иванова привела к тому, что Император Николай II оказался в пути без всякой воинской поддержки. В ночь с 28 февраля на 1 марта Государь перестал распоряжаться маршрутом своего поезда. В Малой Вишере Императорские поезда оказались под полным контролем железнодорожников, перешедших на сторону революционного правительства. Они отключили все станции от телеграфной связи и электричества, вынудив Императорские поезда следовать в Бологое [16]. По имеющимся сведениям, Император Николай II был лишён свободы на станции Дно и отправлен в Псков, где находился штаб одного из главных заговорщиков главнокомандующего армиями Северного фронта, генерал-адъютанта Н. В. Рузского. Около 20 ч. на запасном пути псковского вокзала мягко остановился собственный поезд Его Величества. Представитель Всероссийского земского союза, князь С. Е. Трубецкой, который поздно вечером 1 марта прибыл на псковский вокзал, отмечал: «Этот охраняемый часовыми поезд казался не царской резиденцией с выставленным караулом, а наводил неясную мысль об аресте» [17]. После того как поезд Государя поставили на запасной путь, к нему неспешно направился главнокомандующий армиями Северного фронта (главкосев), генерал Н. В. Рузский в сопровождении начальника штаба фронта, генерала Ю. Н. Данилова [18]. Рузский сразу начал настаивать на немедленном даровании Ответственного министерства [19]. Но Николай «спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения» возразил, «что он считает себя не в праве передать всё дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, подав с кабинетом в отставку». «Я ответственен перед Богом и Россией за всё, что случится и случилось». Н. В. Рузский «возражал, спорил, доказывал» и, по его словам, «после полутора часов получил от Государя» его соизволение поручить Родзянко сформировать Ответственный кабинет [20]. Однако в действительности Николай II согласился лишь поручить М. В. Родзянко «ради спасения Родины и счастья народа» составить новое министерство, в котором «министр иностранных дел, военный и морской будут назначаться Мной» [21]. Н. В. Рузский не дал возможности В. Н. Воейкову отправить эту телеграмму, а передал Родзянко по телеграфу проект манифеста об Ответственном министерстве. Но Родзянко заявил, что этого уже недостаточно: «Грозное требование отречения в пользу сына при регентстве Михаила Александровича становится определённым требованием» [22]. М. В. Алексеев потребовал «разбудить Государя и сейчас же доложить ему о разговоре с Родзянко» [23]. Наштаверх заявил, что, по его глубокому убеждению, «выбора нет, и отречение должно состояться» [24]. М. В. Алексеев направил циркулярные телеграммы главнокомандующим фронтами А. Е. Эверту, А. А. Брусилову и В. В. Сахарову. Генералы сразу, не задумываясь, ответили, что отречение Государя необходимо как можно скорее. Генерал-лейтенант, барон К. К. Штакельберг был убеждён: «Готовили всё это давно. Воспользовались только волнениями в Петрограде. Ставка по отъезде Государя в один день снеслась с командующими фронтов от Севера России до Румынии и Малой Азии. Установилась полная связь между Алексеевым, Родзянкой и высшими генералами» [25].

Н. В. Рузский уверял позднее, что телеграммы главнокомандующих произвели тягостное впечатление на Государя и сыграли главную роль в его решении отречься от престола. Особенно на него подействовала телеграмма Великого Князя Николая Николаевича [26]. Так заговорщики создали картину спонтанного решения Императора Николая II об отречении в пользу своего сына, Цесаревича Алексея, а затем такого же спонтанного отречения в пользу своего брата, Великого Князя Михаила Александровича. Однако Основные законы Российской империи не знали такого понятия, когда речь шла о царствующем Монархе. Крупнейший русский правовед М. В. Зызыкин отмечал, что так называемое отречение Императора Николая II от престола «юридической квалификации не подлежит и может быть принято только как факт революционного насилия» [27]. В наши дни о юридической ничтожности "отречения" заявляли профессионалы-юристы Н. В. Поклонская и А. Ю. Сорокин. Действующий судья, магистр права Н. П. Ильичева отмечает: «Даже если допустить отречение Николая II от престола состоявшимся, то его нельзя признать действительным в связи с тем, что оно не обращено в закон. Отречение Императора могло быть обращено в закон только Верховной Властью, а именно лицом, следующим в очереди наследования (в нашем случае Цесаревичем Алексеем), которое бы заняло освободившийся престол. Обратить в закон отречение можно было только одним образом — законодательным актом (манифестом) о восшествии на престол лица, следующего в очереди наследования. С юридической точки зрения престол Российской империи на законных основаниях принадлежал Николаю II вплоть до его смерти — 17 июля 1918 года» [28]. Так называемое отречение Императора Николая II было задумано задолго до февральских событий. Одним из его главных разработчиков был А. И. Гучков. В августе 1917 г. он признавал: «Государь должен покинуть престол. В этом направлении кое-что делалось ещё до переворота, при помощи других сил» [29]. О том, что "отречение" было спланировано заранее, говорил и спутник А. И. Гучкова по поездке в Псков В. В. Шульгин: «Вопрос об отречении был предрешён. Оно произошло бы независимо от того, присутствовал Шульгин при этом или нет» [30]. О том, что "отречение" как Государя, так и Великого Князя Михаила Александровича было предусмотрено заговорщиками заранее, свидетельствует журнал заседания Временного правительства от 2 марта, которое состоялось до "добровольного" отречения Императора Николая II и уж тем более до "отказа" от престола его брата. Между тем на этом заседании П. Н. Милюков заявил: «Совет рабочих депутатов по вопросу о судьбе бывших членов Императорской фамилии высказался за необходимость выдворения их за пределы Российского государства. Временное правительство полагало, что […] такая мера представляется совершенно необходимой в отношении отказавшегося от престола бывшего Императора Николая II, а также по отношению к Великому Князю Михаилу Александровичу и их семьям» [31]. В. М. Хрусталев делает вывод: «Таким образом, последующие события, связанные с отречением Николая II и ведением переговоров с Великим Князем Михаилом Александровичем, были только фарсом» [32]. Что мог сделать Император Николай II в условиях фактического пленения своего военными заговорщиками? По верному определению Г. З. Иоффе, «подавить открыто революцию Николай II уже не мог. В Пскове он был крепко зажат своими генерал-адъютантами. Прямое противодействие им в условиях Пскова, где положение контролировал один из главных изменников Рузский, было практически невозможно» [33]. Категорический отказ Государя даже обсуждать своё оставление престола вынудил бы заговорщиков его убить, так как у них не было бы в этом случае иного выбора. Николай II смерти не боялся, но понимал, что его убийство приведёт к гражданскому противостоянию и поражению России во внешней войне. Государь «понимал, что цель его низложения со словом «отречение», которого добивались и готовили враги, — в упразднении именно самого Богоустановленного института государственной власти — Самодержавия» [34]. Вот почему заговорщикам понадобилось "отречение" в пользу полулегитимного Великого Князя Михаила Александровича, а затем отказ последнего в пользу Учредительного собрания: этот отказ лишил монархистов возможности сопротивления. Николай II предпочёл заточение и мученическую смерть – участию в братоубийственной войне и беззаконии. То, что знаменитый документ, который принято называть «актом отречения Николая II от престола», носит явные следы подчисток, исправлений и составлен с вопиющими нарушениями порядка составления таких важных документов, говорит о том, что Государь эту фальшивку не подписывал. Но при этом также очевидно, что он для себя принял решение о невозможности продолжать царствовать [35]. Из рассказа камердинера известно, что Государь в ночь с 1 на 2 марта долго молился: «Его Величество всегда подолгу молятся у своей кровати, подолгу стоят на коленях, целуют все образки, что висят у них над головой, а тут и совсем продолжительно молились. Портрет Наследника взяли, целовали его и, надо полагать, много слёз в эту ночь пролили» [36]. Нам не дано знать, какое откровение от Господа получил Император Николай II в ту страшную мартовскую ночь. Но в том, что оно было, сомневаться не приходится, и явление иконы Пресвятой Богородицы «Державная» — лучшее этому доказательство. Именно в христоподражательности, в понимании неизбежности происходящего заключается нежелание Императора Николая II проливать ничью кровь. Об этом писал генерал-майор С. Д. Позднышев: «На Гучкова с ненавистью смотрел стоявший у дверей молодой офицер Лейб-гвардии Московского полка. Вот он схватил шашку, может, сейчас блеснёт сталь. Государь заметил движение руки, быстро сказал: «Соловьёв, успокойся, выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови». Как будто в глубине двух тысячелетий возникла другая картина, и ветер веков донёс из тьмы Гефсиманского сада: «Пётр, вложи меч твой» [37]. В дневнике 2 марта 1917 г. Император Николай II записал: «В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман» [38].

3 марта Император Николай II вечером прибыл в Могилёв. На следующий день, 4 марта, в Могилёв прибыла Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна. Великий Князь Александр Михайлович вспоминал: «Государь остался наедине с матерью в течение двух часов. Вдовствующая Императрица никогда мне потом не рассказала, о чём они говорили» [39]. То, что услышала Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна 4 марта 1917 г. от своего Августейшего Сына, не сводилось к сведениям об измене генералов. Неслучайно Мария Феодоровна называла время, проведённое в Пскове, «самыми страшными днями в моей жизни». Особенно ценны слова Императрицы Марии Феодоровны, сказанные ею о Государе: «Он был, как настоящий мученик, склонившийся перед неотвратимым с огромным достоинством и невиданным спокойствием!» [40] Операция "отречение", осуществлённая заговорщиками в феврале-марте 1917 г., является неслыханной по своему цинизму изменой Божьему Помазаннику, Государю Императору и Верховному Главнокомандующему. Н. А. Павлов дал точно определение этой измене: «Мир не слыхал ничего подобного этому правонарушению. Ничего иного после этого, кроме большевизма, не могло и не должно было быть» [41]. Император Николай II сделал всё от него зависящее, чтобы сохранить свою царскую власть, не нарушить священную клятву, данную им в Успенском соборе Кремля. Но Император Николай Александрович не мог насильственно царствовать над народом, не желавшим больше признавать его своим государем. В очередной раз он почувствовал, что Воля Божья заключается в том, чтобы он оставил престол. Протоиерей Георгий Вахромеев предлагает использовать в отношении того, что произошло в Пскове в марте 1917 г., слово "оставлять": «Оставить мир — то же, что уйти в монастырь. В Пскове произошло оставление престола по воле Божьей» [42]. Л. П. Решетников отмечает: 2 марта 1917 г. в занесённом пургой Пскове не Государь Николай Александрович отрёкся от престола — большая часть России не захотела иметь Царя. Николай II лишь склонился перед Волей Божьей, в точности как это сделал пророк Самуил, когда народ больше не захотел видеть его судьёй: «И сказал Господь пророку Самуилу: послушай голоса народа во всём, что они говорят тебе, ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними» (1 Цар. 8: 7—18) [43]. 8 марта 1917 г. в Могилёв для ареста Государя прибыла думская делегация во главе с А. А. Бубликовым. Все члены делегации одновременно были членами масонского Великого востока народов России [44]. Управляющий делами Временного правительства В. Д. Набоков отмечал, что для ареста Государя не было «никаких оснований — ни формальных, ни по существу» [45]. Как только Николай II сел в поезд, генерал-адъютант М. В. Алексеев, ещё накануне осведомлённый об истинной цели приезда думских посланников, сообщил Государю, что он «лишён свободы». 8 марта Император Николай II отбыл из Могилёва в Царское Село. На перроне состоялось его прощание с лицами Свиты. Д. Н. Дубенский вспоминал: «Государь шёл очень тихо и протягивал руку подходившим к нему лицам. Большинство со слезами целовали руки Царя. Я никогда не забуду глаза Государя: они были неподвижны, стали светлее, как-то расширены, и тяжёл бесконечно был их взгляд» [46]. 9 марта 1917 г., в четверг, Государь в черкеске 6-го Кубанского Казачьего батальона с орденом Св. Георгия на груди вышел из вагона на перрон Царскосельского железнодорожного павильона. Из многочисленных приближённых, приехавших вместе с Государем, только один князь В. А. Долгоруков пожелал сопровождать его в Александровский дворец. Когда автомобиль с Государем подъехал ко дворцу, стоявшие на крыльце у ворот офицеры с огромными красными бантами не отдали ему честь. Часовые раскрыли ворота, автомобиль въехал, и ворота захлопнулись. Царствование Императора Николая II закончилось — начался Крестный Путь Царя-Мученика. Автор: Пётр Валентинович Мультатули, кандидат исторических наук Источник: https://xn----7sbbz2c8a3d.xn--p1ai/news/imperator-nikolaj-ii-ostavlenie-prestola-vosstanovlenie-sobytij Литература [1] Кравченко П. П. Мир православный (национальная идея векового развития России). – М.: Филинъ, 2017. С. 117. [2] Царь и Россия. Размышления о Государе Императоре Николае II: [Белоусов П., сост.] – М.: Отчий дом, 2017. – 752 с. С. 114. [3] Солоневич И. Л. Великая фальшивка февраля. - М.: Изд-во "Алгоритм", 2007. – 304 с. С. 68. [4] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2109. Л. 126. [5] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 1. [6] ГА РФ. Ф. 5972. Оп. 3. Д. 104. Л. 1—2. [7] Экспедиция генерала Иванова на Петроград // Красный архив. Т. 4 (17). С. 227. [8] Правда и ложь об отречении Императора Николая II: Апанасенко Г. Отречение; Богданов Г. Ещё и ещё об "отречении" Императора Николая Александровича. – Буэнос-Айрес, б/г. -28 с. С. 6. [9] ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 108. Л. 131. [10] Красный архив. Исторический журнал. - М.; Л.: Госиздат, 1927. Т. 2 (21). С. 10. [11] ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 631. Л. 8. [копия]. [12] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2089. Л. 2. [13] Криворотов В. На страшном пути до Уральской Голгофы (Страшное иго). - Мадрид, 1975. – 267 с. С. 39. [14] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 2. Д. 90. Л. 11. [15] Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция: (1914—1917). - Минск: Харвест, 2004. С. 589. [16] ГА РФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 1722. Л. 5. [17] Трубецкой С. Е. Минувшее. - М.: ДЭМ, 1991. -124 с. С. 57. [18] Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. - Л.: Красная Газета, 1927. С. 59. [19] ГА РФ. Ф. 650. Оп. 1. Д. 35. Л. 179. [20] Отречение Николая II. С. 152–153. [21] ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 977. Л. 45. [22] РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. /доп./ Д. 1753 (1). Л. 4. [23] Отречение Николая II. С. 235—236. [24] Отречение Николая II. С. 235—236. [25] Русская Летопись. Кн. 3. – Париж: Изд-во "Русского очага", 1922. С. 65. [26] ГА РФ. Ф. 650. Оп. 1. Д. 35. Л. 180. [27] Зызыкин М. В. Царская власть и закон о престолонаследии в России. – София: Тип. "Новая жизнь", 1924. – 190 с. С. 179. [28] Кравченко П. П. Указ. соч. С. 121. [29] ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 975. Л. 22. [30] Репников А. А., Гребенкин И. Н., В. В. Шульгин // Вопросы истории. 2010. - № 5, [31] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2103. Л. 1. [32] Хрусталёв В. М. Великий Князь Михаил Александрович. - М.: Вече, 2008. – 544 с. С. 384-385. [33] Иоффе Г. З. Революция и судьба Романовых. - М.: Республика, 1992. - 351 с. С. 52. [34] Вахромеев Георгий, протоиерей. Крестный путь к великой славе. Обличение лжи об "отречении от престола" святого Страстотерпца и Мученика Царя Николая II. – М.: б/изд., 2016. – 111 с. С. 67. [35] Вахромеев Георгий, протоиерей. Указ. соч. С. 68. [36] Дубенский Д. Н. Как произошел переворот в России. Записки-дневники // Русская Летопись. - Париж: Изд-во Русского очага, 1922. Кн.3. [37] Позднышев С. Распни Его. - Париж, б/д. С. 336 [38] ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 265. Л. 66. [39] Александр Михайлович, Великий Князь. Воспоминания. Две книги в одном томе. - М.: Захаров-Аст, 1999. С. 231. [40] ГА РФ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 84. Л. 50–52. Пер. с дат. Ю. Кудриной. [41] Павлов Н. А. Его Величество Государь Николай II. - Paris, 1927. – 165 с. С. 149. [42] Вахромеев Георгий, протоиерей. Указ. соч. С. 89. [43] Решетников Л. П. Вернуться в Россию. Третий путь, или Тупики безнадёжности. - М.: ФИВ; Российский институт стратегических исследований, 2012. С. 91. [44] ГА РФ. Ф. 1779. Оп.2. Д.1. Ч.1. Л.15-16. [45] Архив русской революции, издаваемый И. В. Гессеном: в 22 т. Т. 3–4. – Берлин: Слово, 1921-22. С. 32. [46] Русская Летопись. Кн. 3. С. 101.