Соловей

Егор торопился в морг: «Ещё и Рита отдыхать укатила. Лето, чтоб его!.. Отпуска!..»
Рита, вернее, Маргарита Станиславовна, патологоанатом, лучшая подруга жены, скрашивала неприятные моменты. А именно: отпаивала следователя коньячком после лицезрения её своеобразной работы.
«Нужно было заранее соточку накатить», – с запоздалым сожалением подумал Егор.
Следователь вошёл в вестибюль морга и направился в зал. Он поёжился от неприятного озноба, и дело было не в привычной для этого места прохладе. Из-за приоткрытой двери доносился надрывающий нервы протяжный звук.
«Череп пилят», – мрачно подумал Егор, дождался, пока пила стихнет и только тогда вошёл.
Первое, что бросилось в глаза – букет жёлтых хризантем в стеклянной банке на подоконнике. И только потом цепкий взгляд следователя выхватил два цинковых стола с лежащими на них телами, накрытыми простынями.
За третьим столом работала бригада: врач и двое студентов.
Егор почувствовал, как улыбается.
– Рита, ты же ещё неделю должна на морском песочке вялиться! – воскликнул он.
– Скучно стало, вернулась, – коротко сообщила врач и обратилась к студентам: – Дальше сами. Подробно опишите повреждения мозга. Подумайте, что послужило причиной смерти: перелом основания черепа или разрыв внутренних органов.
Рита сняла фартук и принялась мыть руки в окровавленных перчатках. Егор мельком глянул на третий стол: женщина, похоже, молодая. Тонкие лодыжки, желтоватая кожа, множество синих пятен: «Вряд ли трупные, скорее, при жизни гематомы».
– Жалко, девчонка, шестнадцать лет, с дружком на байке разбились, – пояснила Рита, перехватив взгляд Егора. – У парня перелом пустяковый, а она – вот…
Рита подошла, подставила щёку для привычного поцелуя.
– Новый поклонник? – кивком указал Егор на цветы.
– Нет, ребята подарили от радости, что я на неделю раньше вышла. Кстати, твоим трупом минут через двадцать займёмся.
– Рита, ну, и юмор у тебя! – возмущённо воскликнул Егор.
Рита глянула удивлённо, потом до неё дошло.
– Не твоим, конечно, а твоего клиента. И это не юмор. Пятикурсники скоро должны подойти, у них как раз курс судебки. Присаживайся, а я пойду, мертвеца гляну. В бумагах числится неизвестным.
Егор опустился на стул, опасливо косясь на расположенные на соседнем столе баночки с формалином. В них плавали какие-то органы, и следователь даже думать не хотел, какие.
Рита рывком откинула простыню, покрывавшую труп на среднем столе.
– Мужчина, около пятидесяти. Рост выше среднего, телосложение нормальное. Ухоженный мужичок. Странно, как такого никто не хватился? На шее гематомы, похоже следы от пальцев. Интересно, задушили или шею свернули? О, а на лбу, что ещё такое?
– Печать, что ли, кто-то поставил, – хмыкнул Егор, сообразивший, о чём речь.
– Не совсем печать, – пробормотала Рита. – Это штамп из детского набора, я такой вашей Алёнке дарила. Там зверушки, птички. А это, похоже, соловей.
Внезапно Рита замерла, напряжённо всматриваясь в лицо трупа.
– Рита, что?! – Егор быстро вскочил со стула и подошёл. – Что-то не так?
– Неизвестный, говоришь? – Рита вышла из оцепенения. – Это Миров Сергей Сергеевич, доцент с кафедры психиатрии. Прозвище у студентов – «Соловей». Подожди минутку. Позвоню, отменю занятие. Неэтично студентам присутствовать на вскрытии своего же препода.
Следующие несколько минут прошли в телефонных разговорах: Рита отменяла занятие, а Егор докладывал начальству, что личность неизвестного установлена.
Закончив разговор, следователь немного виновато протянул:
– Ритуль, тут такое дело, в связи с вновь открывшимися...
Рита не дала ему договорить:
– Да иди уж. Без студентов мы с ребятами его быстро вскроем. Тут сюрпризов быть не должно. Твоё присутствие в протоколе вскрытия обозначим, копию протокола тебе сделаем. Топай.
Уже у двери Егор обернулся.
– Расскажешь позже о нём все, что знаешь?
– Боюсь, сильно не помогу. Я Соловья лет пятнадцать не видела. С тех пор, как на четвёртом курсе экзамен по психушке сдала. Если успеешь, забегай к концу дня, поговорим.
– Может, ты к нам домой, в гости – по-дружески? – Посещать лишний раз морг Егору не хотелось.
Рита фыркнула:
– Вместо того чтоб со Светой сплетничать и с Алёнкой играть, обсуждать твои трупы? Нет уж, увольте!..
Время пролетело быстро. Когда Егор вновь подходил к моргу, у него возникло ощущение бега по кругу, где он вернулся к исходной точке. В сознании ворочалась профессиональная интуиция, предрекая неприятности. Утихла она лишь после ознакомления с протоколом. Сюрпризов, действительно, не было.
Следователь хмыкнул: «Силён убийца, сломал шею взрослому мужику голыми руками».
Егор комфортно расположился на диване в комнате отдыха. Рита уселась напротив.
– Это я наградила Мирова кличкой Соловей, и, знаешь, прижилось.
Рита рассказывала о покойнике так живо, что Егор, будто своими глазами увидел прошлое студентки четвёртого курса мединститута...
Рита не раз втолковывала подружкам, что Соловей циник и бабник такой, что штамп ставить негде. Но холостой красавец преподаватель, по их мнению, имел право на «некоторые слабости». Тем более к яркой внешности прилагались дорогая машина, квартира в центре города и любовь к экзотическим питомцам: попугай какой-то редкой породы и игуана повышали рейтинг.
– Рита, а у тебя с этим Мировым точно ничего не было? Ведь от ненависти до любви... – не утерпев, вмешался в ее рассказ Егор.
Рита сморщилась, её заметно передёрнуло.
– Подкатывал он ко мне, конкретно. На вечере в клубе на танец приглашал. Комплименты на ухо шептал, по спине поглаживал. С вечера я тихо смылась и вообще старалась на глаза ему больше не попадаться. На экзамене он за это нервы мне потрепал. Но неуд не влепил, и то ладно. Вот с экзамена я Мирова и не видела. Но слышала о нём часто. Романы со студентками он крутил постоянно, с нашего курса тоже кое-кто в отношения с ним вляпался. Уже перед окончанием института узнали, что Соловей женился. Но женитьба не помешала ему дурочек романтических соблазнять. А где его нашли, если не секрет?
– На съёмной квартире, где почасовая оплата. У Мирова с собой ни документов, ни ключей не нашли. Понятно, что убийца забрал. Непонятно другое. По идее на таких хатах встречаются с любовницами, но способ убийства никак не женский.
– Не женский? – повторила Рита и уставилась на свои сильные руки хирурга, она о чём-то напряжённо думала, словно последние слова Егора натолкнули ее на какую-то жуткую мысль.
– Рита, чего зависла? О чём мечтаешь? – спросил следователь.
– О своём, о девичьем, – Рита глянула на часы. – Ох, ничего себе, мы поговорили. Давай, беги домой. Скоро твоя Светка с дежурства явится. Мы созванивались, у неё две операции сложных было. Так что, готовка ужина на тебе. И не строй жалобное лицо, можно подумать, за шесть лет семейной жизни ты не понял, что женщины-хирурги редко бывают хорошими хозяйками. Твоя ещё хоть что-то готовит, мой же предел – картошка в мундире.
Егор кивнул – стоило поспешить. На прощание Рита пообещала заглянуть в выходные.
К собственному удивлению, ужин Егор сготовил вкусный. Света, выглядевшая усталой, немного оживилась. А уж после того, как Егор перемыл посуду и уложил спать Алёнку, и вовсе подобрела.
– Давай-ка, я тебе шею и спину помассирую, давно обещала, – предложила она.
Егор поёживался под сильными гибкими пальцами жены-хирурга.
– Ничего, сейчас легче будет, – понимающе успокоила его Света.
И впрямь, из слегка болезненных, прикосновения стали мягкими и приятными.
Но полностью расслабиться не получилось, мысли сами собой вернулись к последнему делу.
А если он ошибается с полом убийцы: мало ли женских профессий, где нужна физическая сила?.. Вон, хирург, например. Кстати, до их встречи у жены был какой-то долгоиграющий роман, тянущийся еще со студенческих времён.
И тут Егор себя одёрнул: «Придумай ещё, что Света может быть причастна!.. Кретин ревнивый».
Он резко развернулся, притянул жену к себе и поцелуями предложил ещё один способ расслабиться.
И только позже, погружаясь в сон, вспомнил, что Рита с его женой учились в одной группе.
«Странно, почему же она не отослала узнать про Соловья к Светке, а рассказала сама?»
Спал следователь беспокойно. Пугающие сны часто менялись. Запомнился чётко лишь один:
Они с Ритой в ночном лесу закапывали труп препода, а Светка стояла на стрёме. Вокруг летали растревоженные птицы. Труп закапываться не хотел, выставляя то руку, то ногу. Рита ожесточённо спихивала конечности обратно в могилу и утрамбовывала лопатой. Света указывала на птиц и, фальшивя, пела: «Соловей мой, соловей!»
Солнечное утро стёрло ночные кошмары, но неприятный осадок, царапающий душу, остался.
В субботу Егора вызвали на службу. Вернувшись после обеда, он застал в гостиной Свету с Ритой, потягивающих из бокалов красное вино и дочь Алёнку, расположившуюся на полу с альбомом для рисования и кучей разноцветных штампов.
– Папуля, смотри, как красиво! – Алёнка кинулась к отцу с альбомом в руках. – Смотри, каких зверят я наштампила. Это лев, это котик, это цыплёнок. А вот это соловей. Мне он больше всех нравится! Я его потеряла, а тётя Рита купила новый набор и принесла сегодня.
Егор замер, вглядываясь в окаменевшее лицо жены. Перевёл взгляд на Риту.
Та сидела с вызывающим видом, говорящим: «И что? Если единственной подруге понадобится помощь, и труп помогу расчленить и спрятать».
Все ясно, Светку она вычислила раньше него и примчалась помочь скрыть улики!..
– Так, вы обе сидите здесь и ждите! – приказал Егор, затем взял за руку дочку. – Алёнка, хочешь к бабуле на выходные? Поехали.
Он повёл к двери весело прыгающую дочку, судорожно набирая в телефоне номер родителей.
Егор действовал, словно на автопилоте. Сбывался самый страшный кошмар любого следователя – преступник близкий человек.
Призвав на помощь всё мужество, Егор отвёз дочь, смог пообщаться с мамой, даже умудрился пошутить. Наплёл что-то про необходимость побыть вдвоём с женой. Хотя, побыть вдвоём, действительно, было необходимо.
Вернее, уже втроём – Рита их точно в беде не оставит.
Егор ругал себя последними словами за то, что не интересовался прошлым жены. Все, что было до него, казалось неважным. Как же он ошибался. Но из-за давно закончившихся романов не убивают!..
Егор разогнал машину, выплескивая ярость. Он даже не понимал, что задело сильнее: измена жены или её участие в преступлении.
Доехав раза в два быстрее, чем обычно, он долго сидел, вцепившись в руль, и восстанавливал дыхание. Наконец, поднялся в квартиру.
В гостиной его послушно ждали две совершенно пьяные женщины. Егор удивлённо вскинул брови: «Так опьянеть от бутылки вина? Может, шок? – но, присмотревшись к пузырькам на столике, понял: – Причина не вино, не шок. Спирт медицинский, этиловый, не разведённый». Его они не видели.
Света высказывала Рите, мотая перед лицом подруги указательным пальцем:
– Значит, штамп ставить некуда? Так ты говорила? А я нашла куда! – и глупо хихикала.
– Балбеска, – мрачно произнесла Рита. – Это-то тебя и выдало!..
И тут они заметили Егора.
– А, муж... – потянула Света и неожиданно спросила: – Муж, ты меня теперь арестуешь?
Егор почувствовал, как руки сжимаются в кулаки, а лицу становится нестерпимо жарко от приливаемой крови.
– Балбеска! – повторила Рита с укоризненной интонацией.
Она встала, пошатываясь, дошла до серванта, достала ещё один бокал и, вернувшись к столику, наполнила недрогнувшей рукой ровно до половины. Протянула следователю.
Скомандовала: «Будем!»
И все трое выпили.
Дамы-хирурги даже не поморщились, а вот Егор зашёлся в кашле. Рита привстала, постучала его по спине и рухнула обратно в кресло.
Отдышавшись, следователь приступил к допросу, если можно так назвать разговор, постоянно прерывающийся то глупым хихиканьем, то пьяными рыданиями Светы. Рита даже в подпитии сохранившая ясность ума, ограничивалась краткими язвительными репликами.
История показалась бы Егору обычной и банальной, если бы не касалась лично его.
Юная студентка чем-то зацепила Соловья, может, тем, что он стал у Светы первым и на долгие годы единственным. Да, с окончанием института и с женитьбой Мирова их роман не закончился. К тому же Рита, всегда сдерживающая подругу, уехала в другой город и осталась там на несколько лет.
Миров, словно водил влюблённую девушку на поводке, то позволяя отдаляться, то, если на горизонте начинал маячить очередной предполагаемый ухажёр, приближая к себе.
А вот Егора он просмотрел. Так Света думала.
А Рита неожиданно призналась, что перед свадьбой друзей позвонила Соловью и пообещала кастрировать, если тот вновь приблизится к подруге.
Но Егора жена не обманула: с Мировым они, действительно, не встречались. На пять лет Ритиной угрозы хватило. А потом Света и Егор крупно поссорились.
– Ты сам сказал, кому я такая нужна?! А я... я... – всхлипывала Света.
– Ты тоже много чего говорила, – мрачно напомнил Егор. – Если б не Рита, мы бы уже разошлись.
Рита, успевшая задремать, вскинулась и заявила:
– Да, да, я такая.
А Света продолжила рассказ:
Как назло в это время Соловей вспомнил о любовнице. Ухаживать и обольщать он умел. Сначала Света ощутила себя морально убитой: «Это она-то не нужна? Ещё как нужна!» Встречи тайком от всех, и от подруги, в том числе, казались романтичными.
Но неожиданно пришло понимание, что старых чувств больше нет, а сама она любит мужа и до безумия боится его потерять.
Миров, подобно хищнику, от которого ускользает жертва, попытался ее удержать. Не побрезговал и шантажом:
«Муж, если узнает о нас, наверняка тебя бросит! А я ведь могу и не подобрать».
Тогда Света и решилась на устранение проблемы радикальным способом.
– Он любил, когда я подходила сзади и массировала ему шею, – прошептала Света и вдруг завыла и принялась биться лбом о столик со словами:
– Вот нафиг чужой мужик, когда свой в сто раз лучше?!
Рита ловко ухватила подругу за волосы и вернула в сидячее положение, крепко удерживая.
Света взвизгнула.
– Прекрати истерить, – приказала Рита. – Нужно решать, как из всего этого выкрутиться.
– Вы уже нарешали! – выкрикнул Егор – от его вопля подруги замерли. – Куда улики дели, дуры?! Документы и, что там ещё было?!
– В моей сумочке! – царственным жестом указала Рита. – Сам возьми, я не дойду.
Егор извлёк из сумки пластиковый пакет и принялся изучать содержимое: документы, ключи, портмоне и серебряный портсигар с монограммой. Пока он разглядывал улики, дамы уплыли в объятия сна. Егор выругался с досады. Ну, ничего, проспятся, будет им райская жизнь. А ему предстояло решать много проблем, причём решать быстро. Избавляться от улик, сочинять алиби для Светки, узнавать, не засветилась ли она где-то вместе с любовником в людных местах, направлять следствие по ложному пути.
Сидеть на месте сейчас – было смерти подобно!..
Егор подхватил пакет с уликами, но прежде, чем выйти, уложил на кровать мирно спящую жену.
Сдерживаемые чувства страстной влюбленности к ней вырвались и резанули острой болью. Минута и следователь взял себя в руки. Позже, всё позже. Он резко шагнул и чуть не наступил на дочкин альбом. Машинально поднял. На белом листе, покрытом разными штампами, в самом центре красовался самозабвенно поющий соловей.
Наталья Алфёрова