У каждого человека есть свой самый плохой день – когда рушится все, что он строил в течение всей жизни.  Для графа Карла Нессельроде – канцлера Российской империи, ведавшего ее иностранными делами – им стало 15 марта 1854 года, когда Англия и Франция объявили войну России.  Остальная Россия войны не боялась: патриотичным элитам родная страна казалась колоссом, а простой народ жил в своем мире, где царь был всемогущ и подобен Б-гу.

Однако граф Нессельроде, человек прозорливый и осмотрительный, отлично понимал, чем может всё это обернуться – большой европейской войной против России.  Он предупреждал об этом Николая I еще осенью 1853-го, когда русский черноморский флот потопил турецкие корабли в Синопском сражении.  В союзе с турками были англичане, и в Лондоне победа Нахимова вызвала приступ ярости. Но предупреждениям Нессельроде на высочайшем уровне не вняли, а современники графа-канцлера недолюбливали и наградили презрительным прозвищем «карлик-нос».

Маленький, тщедушный Карл Нессельроде и в самом деле был на редкость невзрачен. Но отличался острым умом и был хорошо образован.  Его отец был сыном немецкого графа, успевшего послужить четырем европейским государям, включая русского царя.  А мать – еврейка из Франкфурта, дочь местного купца. Родился будущий канцлер в 1780 году на корабле – его отец, служивший тогда посланником России в Лиссабоне, возвращался морем в Петербург.  Это можно принять за знак судьбы: первым местом службы юного Карла Нессельроде стал именно флот.

Впрочем, карьерные перспективы на флоте были не столь велики: у России имелась грозная армия, а флот был много слабее, чем у других великих европейских держав.  Русские адмиралы били турок, а порой и шведов, но на победы над английскими, французскими или испанскими моряками, покорившими полмира, им всерьез рассчитывать не приходилось. Но дело было даже не в этом – вскоре выяснилось, что даже при самой слабой качке Карла тошнит. Тогда его определили в Конную гвардию. Это был лучший императорский полк – рослые, закованные в стальные кирасы молодцы красовались на огромных конях, вооруженные длинными палашами.  Крохотного поручика Нессельроде засунули в огромные ботфорты и кирасу, нахлобучили на него треуголку со стальным каскетом, пристегнули к палашу и водрузили на двухметрового жеребца – картина вышла препотешная, «карлик-нос» портил вид строя. Император Павел увольнял со службы и за меньшее: один офицер был оправлен в отставку за «наводящий уныние вид», но лилипуту-конногвардейцу повезло.  Еще наследником Павел хорошо знал отца Карла, а став императором, взял под свое покровительство будущего канцлера. И бывший несостоявшийся мичман стал флигель-адъютантом императора по морским делам. За два года Карл Нессельроде дослужился до полковника Конной гвардии и вышел в отставку, получив придворное звание камергера.

Тогда-то он и пошел по дипломатической части. Нессельроде не был приспособлен ни к корабельной, ни к военной службе, весил немногим больше конногвардейских сапог и лат, но способности у него были отменные.  Он отлично чувствовал, когда и какой совет надо дать начальству, а когда уместнее стушеваться. И главное – умел быть полезным, оставаясь на вторых ролях, в тени. Ему было ясно, что собственное мнение – штука опасная.  Он превосходно знал правила игры и оказался прекрасно приспособлен для тайных государственных и внешнеполитический дел. Звездный час Нессельроде наступил, когда Россия готовилась к решающей схватке с Наполеоном, и оба государства засыпали друг друга шпионами.

Русским послом в Париже был тогда граф Толстой, а разведкой занимался как раз его советник – граф Нессельроде, курировавший формально политическую и экономическую сферы взаимоотношений между двумя странами. Французские наблюдения Нессельроде легли в основу рекомендаций, отсылаемых в Петербург.  На русских тогда работал сам министр иностранных дел Франции князь Талейран, фигурировавший в уходивших в Петербург шифровках под именем «Анна Ивановна», «кузен Анри» или «наш библиотекарь».  При этом происходило всё в шпионской атмосфере: французская полиция следила за Нессельроде, а его лучший агент, чиновник французского военного ведомства, был арестован, осужден и приговорен к казни.

По возвращении в Россию Карл стал статс-секретарем и очень выгодно женился. Его избранница – дочь министра финансов, богача и гурмана графа Гурьева – основательно засиделась в девках: ей сровнялось уже 25 лет, и по меркам того времени возраст у невесты был немаленький.  Графиня Мария Дмитриевна отличалась ростом и дородством. По словам современника, рядом с ней жених смотрелся так, «будто выпал из ее кармана». Но они нежно любили друг друга и делали карьеру вдвоем: чины и отличия мужа создавали для графини положение в свете, а её влияние на императорскую семью давало ему надежную опору. Характер у графини, к слову, был отвратительным, и при дворе её даже побаивались, но семейная жизнь четы Нессельроде была мирной. У Карла были политические идеалы, которым он следовал всю жизнь. В 1812 году, еще в должности статс-секретаря, именно он убедил императора Александра I перенести выигранную войну за пределы России и «гнать Наполеона до Парижа».  А став канцлером, Нессельроде положил жизнь на укрепление внешнеполитических позиций России и поддержание мира и статус-кво в Европе. Он был сторонником задуманного австрийским канцлером Меттернихом «Священного союза» – охранительного альянса монархов Континентальной Европы. Принципы Нессельроде совпадали с парадигмами царствования и Александра I, и Николая I.

Европа, включая Россию, погрузилась в долгий, продолжавшийся несколько десятков лет относительный мир. И политический застой. Мир отдыхал от переворотов и бесконечных кровопролитий предшествующей эпохи. Страны богатели, а союзные монархи превратились в международных полицейских, подавлявших любые беспорядки. Мир тем временем начал меняться, и Россия Николая I всё больше казалась отстающей от этих перемен. Николай I зачем-то оскорбил нового французского императора Наполеона III, отказавшись назвать его, как это было принято среди европейских монархов, братом. Потом Россия влезла в ненужный спор с Францией из-за опеки над святыми местами в Иерусалиме.  Граф Нессельроде был готов подавлять беспорядки, но войн он не любил. Его идеалом была блаженная неподвижность, а тут дело шло к большой войне против Англии и Франции. Схватка с двумя сверхдержавами могла отправить под откос всю выстроенную им систему. Но остановить этот процесс было уже невозможно – события развивались сами по себе. Николай Iуверовал в собственное всемогущество и не думал, что впереди Россию ждут жестокое поражение в Крымской войне и потеря статуса европейского арбитра.

Через шесть лет после окончания войны граф Карл Нессельроде скончался, оставив к тому времени должность министра иностранных дел, но сохраняя пост канцлера Российской империи.  Политическая система Нессельроде рухнула, но он оставил после себя и другое наследство: граф был великим гурманом. Его тесть прославился изобретением знаменитой гурьевской каши.

Канцлер Российской империи от него не отстал – в изобретение новых блюд он вкладывал всю душу. Ему, например, принадлежит известное «мороженое Нессельроде» – ледяной пудинг из протертых каштанов со взбитыми сливками, а также «суп Нессельроде», «майонез Нессельроде» и многие другие рецепты.  Эти блюда были украшением званых обедов и ушли вместе с высокой кухней европейской аристократии, погибшей под гнётом революций, репрессий и двух мировых войн.  Политическое фиаско граф Нессельроде пережил сравнительно легко. А вот известие о том, что погибнет и его гастрономическое наследие – разбило бы ему сердце. Алексей Филиппов #ИсторияРоссии