Он любил Жизнь, но Смерти не боялся,

Он каждый час жил как последний миг,
И что бы ни случилось – за гитару брался.
Он не был лишь Певец, настолько был велик.
Не каждый смог понять все скрытые мотивы,
Всю уникальность песен этого Певца,
И лишь Она всегда Его любила,
Но не как брата, мужа и отца.
В одну ночь в дверь его Она стучалась тихо.
А Он открыл, хоть мог не открывать,
Она позвала, Он ответил лихо:
«Пойду с тобой… Но прежде, дай сыграть»
Он взял гитару и запел Ей песню,
И виделись Ей образы людей,
Их судьбы голосом сплетались так чудесно,
Как будто были образы самих людей живей…
Лишь Он умолк, Она легла с Ним рядом
И попросила Его спеть еще.
Он спел - ему того и надо.
Он любил Жизнь и Песню – вот и все.
Он пел ей про людей, насущные проблемы,
Про боль и страх, предательства, измены,
Про окровавленную сталь и искореженные шлемы,
Пел про Ее саму и кровь стучала в вены,
От Его песен сердце билось даже в мертвецах!
И Ей все нравилось, забыла все на свете,
И Ей казалось, нету песням тем Его конца,
А значит, нет нужды в Ее карете.
Но настал день, когда Певец остановился.
Устал Он, совсем выбился из сил.
Пред Госпожой своею преклонился,
Но не прощения Он у Нее просил.
Он Жизнь любил, жил каждою минутой,
Но оказалось, что влюбился в Смерть.
Чего уж не бывает в этой жизни шизанутой?!
Певец и Смерть неразделимы как Вода и Твердь.
И Ей пришлось забрать его – так, верно, лучше.
Нам в памяти, а Ей душой навеки...