Тибетцы. Очень интересные люди эти тибетцы. Первое, что бросается в глаза при въезде в автономный округ, это имя Будда. Оно здесь повсюду, и никогда мне не приходилось даже представлять, что существуют настолько религиозные страны. Религия здесь видна, даже когда поблизости нет человеческого жилья. Все кусты (деревья здесь не растут – высокогорная тундра), завиты кусками материи, с начертанными на них молитвами, через реки такие же лоскуты, навешанные, как гирлянды, на канаты. На перевалах к этому радостному разноцветному лоскутью прибавляются всюду разбросанные и припорошенные снегом разноцветные же листовки с молитвами. Молитвы на яках, единственном промысле тибетцев ввиду вечного холода, молитвы на домах, построенных из того, что есть – в долинах это сосны, на вершинах – глина и камни, молитвы в глазах людей… первое свое жилище разглядеть мне не удалось, зато вряд ли я когда-то забуду то, что я там испытала. В ту ночь женщина с керосиновой лампой ввела меня в свое жилище, спасая от своры собак и разбушевавшейся грозы, освещавшей молниями ледяные пики гор. Она ни о чем не спросила. Не заставляла меня читать иероглифы. Она просто протянула пиалу (там нет кружек, ложек, вилок, кастрюль и тарелок, а есть то, что я назвала пиалой) с горячим соленым чаем, настоянным в бурдюках на жире яка, поставила пиалу с лапшой, а когда я все это блаженно поглотила, указала на постель. И я лежала под толстым одеялом на циновке, вдыхала запах стоявшего рядом теплого яка, который в темноте что-то лизал большим языком, и тибетский дождь стучал по черепице… Встали они в пол пятого. Долго ходили вокруг жилища против часовой стрелки и громко кричали молитвы. Я вышла. Та же картина и на дороге, которая вела точно на восток. Все жители деревеньки шли по дороге, вдруг падали в упор лежа, а вставая, громко кричали. Потом снова падали. И снова кричали. И так каждое утро.

Обычаи. В одном жилище хозяева сразу схватили мой рюкзак, выпотрошили его в поисках далай-ламы. Не нашли. Протянули четки, сказали молится. Жутко стыдно – но я не умею. Тогда решили меня попытать кормежкой. Кормили чем-то пресным, похожим на пенопласт, чем-то кислым, похожим на дрожжи, чаем с огромной концентрацией соли, что аж рот внутри сморщивается, и в довершение всеми тибетцами любимым блюдом – похоже на комбикорм, только вкус напоминает, простите, блевотину. Отказываться по обычаю нельзя. А еще по обычаю надо чавкать, как знак того, что вкусно, а после трапезы отрыгивать, в знак благодарности… Хотелось плакать… После того, как все отрыгнули, хозяин подошел к двери, согнулся в коленках и сказал, обращаясь ко мне – «ка-ка». Вот это их «ка-ка» меня убило больше всего. Все семейство разных полов и возрастов (8 человек) отошло немножко от дома, село в один ряд, и, издавая очень громкие звуки анальным и ротовым отверстиями, общаясь между собой, сделало свое дело. Туалетная бумага не предусмотрена. Ночью проснулась оттого, что крысы доедали недоеденный мной сыр, тот, что как пенопласт. Решив, что сыра еще много и до меня они не доберутся, заснула… Многие обычаи остались мне не понятными. Так и не поняла, что делают люди на перевалах. Разбит огромный, около 100 штук, палаточный лагерь, кругом снег, яков пасти негде, зато в некоторых палатках мини-магазины. А люди все с дредами на головах (это такие грязные черные волосяные колбаски, как у Децла). Зачем и на что они живут? И что делают весь день? Наверное, играют в бильярд (повсюду под тентами бильярдные столы)… Не поняла, зачем дома на скалах строить, не поняла, где мертвых хоронят, и зачем мне под нос совали совок с горящими углями. В первую минуту я подумала – надо есть…

Лхаса. Перминт (официальное разрешение властей Китая на посещение Тибета), выдается только на 7 дней и на посещение только одной из зон Тибета, выделенных под рекреацию. Говорили, что сейчас с получением перминта большие проблемы. Однако мне удалось их миновать, как я сначала подумала. В Ченду приобрела это самое разрешение на посещение Лхасы за 100 долларов в турагенстве. Это только за то, что находишься в городе – 100 долларов. При этом сутки проживания в средней гостинице 2-3 доллара. Поесть, причем хорошо поесть (но по-китайски), реально за пол доллара. Правда, европейцам ценовую планку любят повышать. Около 6 утра я попала в течение огромного количества людей, обутых в деревянные башмаки, в темных холщовых одеждах с белыми полосатыми передниками, мерно и торжественно следующих, как я догадалась, к дворцу Потала. Именно к Потала держат путь большинство паломников со всего мира. Этот дворец с гранитными стенами и золотыми крышами, согласно преданию, возведен в 7 веке туфаньским царем для его будущей жены – танской принцессы Вэньчэн. Говорят, никто не знает, сколько в нем точно комнат, всего 13 этажей и 1000 объединенных построек тибетской архитектуры, и все это на скале. Но как бы то ни было, чувства, которые испытываешь во время ритуального обхода горы, передать практически невозможно. Мы все шли, и крутили барабаны с молитвами, в воздухе стоял запах жженого кипариса и звук тибетской музыки, особенной, будто шаманской. Все захватывало. Левая рука считается в Тибете нечистой, и крутили мы барабаны, то есть такие бочки, в коих лежат молитвы, правой рукой, а в левой все вокруг держали либо четки, либо мини-бочку на ножке с молитвами. Или не молитвами. Я не знаю, а спросить по-тибетски как-то не получилось. Но эти мини-бочки они тоже крутили. И все забвенно что-то бормотали. Семь раз я обошла Потала, и мне хотелось идти и идти еще… перед главным входом на площади сотни людей разложили циновки, падали в упор лежа, вставали, кричали и снова падали. Из-за покрытых облаками заснеженных гор вставало солнце. Оно тоже хотело посмотреть на преданность религии этих людей… Семь раз я обошла Потала, и мне хотелось идти и идти еще… перед главным входом на площади сотни людей разложили циновки, падали в упор лежа, вставали, кричали и снова падали. Из-за покрытых облаками заснеженных гор вставало солнце. Оно тоже хотело посмотреть на преданность религии этих людей… Ламы, про веру и мудрость которых так много говорят, особо меня не вдохновили. Каждый человек в желто-розовом халате подходил с протянутой рукой. Если на их ладони оказывалась монета достоинством в пол юаня, многие меня ругали. Один, например, кричал у стен своего храма «фак оф мэн!». Может, они и мудрые, когда на их ладони 50 долларов… Вспоминается девочка из-под городка Джамо, в глубине тибетских гор. Она так просила передать от нее привет далай-ламе, когда я приеду к Потала…