Усадебные комплексы как произведения искусства.

Часть II. Усадьбы и их владельцы.
Усадьбы воспринимались их обитателями как родные существа, словно одушевленные. Вот как вспоминает о своем возвращении в Есуково после долгого отсутствия Софья Владимировна Новосильцева: «Тогда ещё не было чугунки, ездили по шоссе на ямских; от Серпухова дорога лежала берегом… Чтобы перебраться на другую сторону, пришлось долго ждать парома, я не дождалась, велела себя перевести в лодке и пошла пешком домой. Я спешила в родную деревню, как на встречу дорогому существу после долгой разлуки».
В.В. Вересаев в своих «Воспоминаниях» передал впечатления, которые на него производила усадьба дяди Гермогена Викентьевича Смидовича в Зыбине: « Я очень любил бывать в Зыбине. Раз шел с купанья домой, с простыней на плече. Сгущались зеленоватые июньские сумерки, чаща сада темнела, сквозь ветки горела вечерняя звезда; дом сиял огромными освещенными окнами, смех, звон посуды, звуки рояля в гостиной…
Все тебя любят, все тебе рады. И странно мне стало: как это Фауст не нашел в жизни ни одного мгновенья, чтобы сказать: «Остановись, ты прекрасно!»
Особого внимания заслуживает быт обитателей дворянских усадеб, уклад их жизни.
Известная в XIX веке писательница Татьяна Петровна Пассек в своих воспоминаниях о пребывании в усадьбе дяди в деревне Чертовое (ныне – МО Ревякинское Ясногорского района) подробно рассказывает о быте хозяев. Хочется привести в качестве примеров несколько фрагментов: «Земледелие, особенно садоводство, были любимыми предметами занятий дяди. Поселившись на житьё в Чертовом, он по своему плану разбил около дома сады, обнес их живым ивовым плетнем, провел около плетня широкую липовую аллею и сам образовывал садовников.
Кроме дорогих фруктовых деревьев, в саду было пропасть цветов и такое множество розанов, что, когда они осыпались, то листочки их, разносимые ветром, розовым ковром устилали землю. Сад был образцовый и давал хороший доход…
В домашнем хозяйстве все было свое: от мебели до тончайших кружев. Полевым и в обширном объеме домашним хозяйством заведовал сам помещик; внутреннее мелочное хозяйство и воспитание детей было в заведовании помещицы.
Когда дети подрастали, девочек отдавали в пансионы и институты, мальчиков – в кадетские корпуса, в инженерное училище; помещать в гимназию считалось унизительным. Большею же частию брали к себе гувернеров и гувернанток и приготовляли дома…
Вставал дядя в 6 часов утра, пил чай один и в это время читал газеты, затем ехал верхом осматривать полевые работы и другие хозяйственные заведения; возвращался домой, осматривал сад, оранжереи, парники, завтракал, гулял.
В 2 часа был обед, десерт, затем ложились отдыхать, и по дому распространялась непробудная тишина. Отдохнувши, развлекались прогулкой, полдником, разговорами; в 6 часов – чай, в 9 ужин, отдавался приказчику приказ по хозяйству, и в 10 весь дом спал».
Получив возможность по своему усмотрению выбирать род деятельности и вернувшись в родовые поместья, дворяне вместе с модными платьями, прическами, манерами и журналами привезли в провинцию книги и знания, создали в своих усадьбах культурные центры. Подобные примеры были и на ясногорской земле.
Так, в деревне Федяшево располагалась усадьба, с 1860 года принадлежавшая Леониду Николаевичу и Марии Александровне Гартунгам. По одной из версий, усадебный дом, частично сохранившийся до наших дней, построен по эскизу самой Марии Александровны (старшей дочери А.С. Пушкина). Супруги жили по обычному дворянскому распорядку: холодное время года проводили в городе (Туле и Москве), лето – в Федяшеве. В своем имении они принимали Хомяковых, Макаровых, Аксаковых.
После смерти мужа Мария Александровна продала имение своей подруге – дочери Хомякова - Ольге Алексеевне Челищевой.
По воспоминаниям местных жителей, Челищевы слыли помещиками прогрессивными. На Новый год они собирали крестьянскую детвору на ёлку, угощали баб и мужиков и давали кулёчки с гостинцами с собой. В Федяшеве с успехом проходили спектакли самодеятельного крестьянского театра. В нем ставили даже пьесы Шекспира. По приглашению Ольги Алексеевны в усадьбу приезжал Федор Шаляпин.
Существует предание о том, что когда он запел в одном из залов помещичьего дома, от силы его голоса погасли все свечи.
Ещё один пример культурного центр на ясногорской земле во второй половине XIX- начале XX века – деревня Мелеховка (МО Ревякинское). Здесь находилось имение Магдалины Ивановны Раевской, жены Василия Яковлевича Цингера.
Как известно, В.Я. Цингер стал основателем целой династии ученых. Он сам, его младший брат и 2 сына были людьми очень разносторонними и проявили себя во многих областях знаний. Свет науки они принесли и в Мелеховку, выстроив на собственные средства здание начальной школы. В неё ходили крестьянские дети из окрестных деревень.
В школе Цингеры показывали «Туманные картинки» (диапозитивы) и проводили занятия на общеобразовательные темы. В зимние рождественские каникулы они устраивали у себя в доме ёлку для местных детей, раздавали гостинцы и книги для чтения.
Каждая из перечисленных усадеб была именно комплексом, единой системой – тщательно продуманной, выстроенной.Это касалось и архитектуры зданий, и садово-паркового искусства, и уклада жизни.
Всё гармонично сочеталось, являлось действительно рукотворным отражением души хозяев, как любое произведение искусства является отражением души автора.
В рамках данной публикации мы перелистали лишь некоторые страницы истории усадебного строительства. Но хочется верить в то, что хотя бы кто-нибудь из наших земляков, прежде чем возводить «дворец своей мечты», обратится к богатому опыту наших предшественников.
В заключение статьи приведем высказывание Вадима Пассека, супруга уже упоминавшейся писательницы Татьяны Пассек, о памятниках, сохранившихся до наших дней. Эти слова датируются 30-40-ми годами XIX века, но актуальны и сегодня: «Живые, ещё существующие предметы… привязывают человека к его прошедшему... Без этого он не может истинно любить своего Отечества, не может радоваться его прекрасной будущей судьбе».
Источники фото: архив Ясногорского районного художественно-краеведческого музея, Анатолий Луковкин.