Это был самый радостный день для нас с братом, когда родители купили нам бобинный магнитофон Маяк-205.

Мы слушали Высоцкого, Дольского, Никитиных, бардов. На рынке покупали бобины, кем-то переписанные.
А в новогоднюю ночь, с предвкушением в 3 часа ночи, ждали передачу “Звёзды зарубежной эстрады”, чтобы сделать записи выступления Джо Дассена, Далиды, Бони М, Тото Кутуньё, Сандры, Челентано, Рики-э-Повери и Демиса Русоса.
Это был первый магнитофон, который появился в нашем доме, до этого у нас была довольна неплохая радиомагнитола, которая даже ловила ВВС.
Наша радость по поводу магнитофона была бесконечна и ко всему прочему он мог делать записи с телевизора!
К семидесятым годам стереофонические магнитофоны мог позволить себе каждый меломан, потратив на это несколько зарплат или заработанные на летней студенческой «шабашке» деньги.
Главной проблемой для битломанов этой эпохи был хронический дефицит магнитных лент, произведенных на легендарной шосткинской «Свеме». Катушку с лентой поначалу вручали лишь вместе с покупкой магнитофона, и достать ее в свободной продаже было практически невозможно.
– Ритуал общения с бобинным магнитофоном для нынешней молодежи выглядит не меньшей экзотикой, чем общение наших бабушек с граммофоном, – вспоминает музыкант Сергей Курий. – На один штырек надевалась катушка с лентой, на второй — пустая катушка. Сигнал, пройдя усилитель и достигнув колонок, превращался в желанный голос Высоцкого.
Все надо было периодически протирать, на что вполне годились спирт, водка или тройной одеколон. Замечательным качеством бобинного магнитофона было наличие разных скоростей. В период дефицита магнитофонной пленки на 19-й скорости записывали музыку «Пинк Флойд», а для неприхотливого звучания бардовских концертов годилась 9-я скорость».
Эти сотни тысяч нелегальных бобинных записей, которые записывали и перезаписывали по всей стране, сделали возможным феномен советского рока, Владимира Высоцкого..