13-го декабря 2025-го года фашистский режим Лукашенко выпустил и незаконно выдворил из страны еще 123 заложника, чем "оплатил" правительству Дональда Трампа снятие американских санкций с "Беларуськалия".

Безумно рад увидеть в этом списке моего друга и земляка Павла Северинца, с которым мы вместе были и на многих акциях протеста, и в клетке Могилевского Областного суда. Алесь Беляцкий, Мария Колесникова, Виктор Бабарико, Марина Золотова и многие другие также на воле. От всего сердца приветствую героев Беларуси и искренне надеюсь, что немного отдохнув они вернутся на фронт борьбы за свободу нашей страны. Выход новых лидеров сопротивления безусловно придаст динамику нашему общему движу и усилит его. 13-го декабря надежда вернулась в сердца десятков тысяч белорусов, которые следили за событиями, переживали, вспоминали. Чтобы убедится в этом, достаточно глянуть реакцию на освобождение политзаключенных в соцсетях.
Но не будем забывать, что по данным dissident.by с 1-го сентября по 12-е декабря 2025 года еще 431 человек в Беларуси подвергся уголовному преследованию, из них как минимум 184 в данный момент находятся в заключении и это только те, о ком известно правозащитникам и широкой общественности. Нашей целью должно стать не просто освобождение всех политзаключенных, но и полная остановка репрессий. Это возможно только через усиление давления на режим - просто чтобы было за что выкупать заложников.
А как происходили освобождения известных политзаключенных в разное время и в разных странах мира, а самое главные к каким это привело итогам, давайте посмотрим.
1. Нельсон Мандела — ЮАР
Нельсон Мандела провёл в тюрьме почти двадцать семь лет.
К концу восьмидесятых режим апартеида в ЮАР зашёл в тупик: санкции, международная изоляция и постоянные волнения внутри страны.
Освобождение Манделы в 1990 году было не жестом гуманизма, а политическим расчётом.
Власть понимала: без переговоров страна скатится к гражданской войне.
После освобождения Мандела отказался от мести и стал фигурой примирения.
Его авторитет позволил провести мирный переход власти и первые свободные выборы.
Этот случай показывает: освобождённый политзаключённый может стать не источником хаоса, а якорем стабильности.
2. Натан Щаранский — СССР
Анатолий Щаранский был одним из самых известных советских диссидентов.
Его приговор стал символом репрессивной системы СССР.
Годы международного давления превратили одного заключённого в дипломатическую проблему для Кремля.
В 1986 году Щаранского освободили в рамках обмена с Западом.
Это совпало с началом перестройки и изменением внешней политики Советского Союза.
Его освобождение стало сигналом: репрессии мешают выживанию режима.
История Щаранского доказала, что даже закрытые системы уязвимы перед системным давлением извне.
3. Гилад Шалит — Израиль
Израильский солдат Гилад Шалит провёл в плену более пяти лет.
Его удержание стало национальной травмой для израильского общества.
В 2011 году Израиль пошёл на беспрецедентный шаг — обменял одного человека на более тысячи заключённых.
Сделка вызвала жёсткие споры: безопасность против ценности человеческой жизни.
Но государство сделало выбор в пользу возвращения своего гражданина.
Освобождение Шалита укрепило доверие общества к государству и армии.
Этот случай показывает: для демократий политзаключённые и пленные — не расходный материал.
4. Северная Ирландия — 1998 год
Конфликт в Северной Ирландии длился десятилетиями и унёс тысячи жизней.
Политические тюрьмы были переполнены участниками противостояния.
В 1998 году мирное соглашение включило освобождение заключённых как часть компромисса.
Это решение было болезненным, но необходимым.
Освобождённые боевики получили шанс вернуться в общество и политику.
Уровень насилия резко снизился.
Этот пример показывает: иногда освобождение политзаключённых — цена за прекращение войны.
5. Аун Сан Су Чжи — Мьянма
Аун Сан Су Чжи провела годы под домашним арестом.
Для мира она стала символом ненасильственного сопротивления военной диктатуре.
В 2010 году режим освободил её в попытке снизить международное давление.
Это решение открыло окно политических возможностей.
Начались выборы, частичная либерализация, возвращение оппозиции в публичную политику.
Освобождение Су Чжи показало: даже авторитарная власть вынуждена считаться с символами, которые невозможно изолировать навсегда.
6. Михаил Ходорковский — Россия
Дело Михаила Ходорковского стало символом подчинения бизнеса политической власти.
Его многолетний срок воспринимался как показательное наказание.
В 2013 году он был неожиданно помилован и освобождён.
Это решение было политическим, а не юридическим.
После освобождения Ходорковский покинул страну и стал публичным критиком режима.
Его пример показывает: освобождение не всегда означает примирение.
Иногда политзаключённый превращается в фактор внешнего давления.
7. Аргентина — после диктатуры
Военная диктатура в Аргентине оставила после себя тысячи жертв и исчезнувших.
С восстановлением демократии в 1983 году политзаключённых освободили и реабилитировали.
Эти люди стали носителями коллективной памяти.
Благодаря их свидетельствам начались судебные процессы против военных.
Освобождение стало не просто актом гуманности, а фундаментом для правосудия.
Этот случай показывает: без освобождения политзаключённых невозможно честное переосмысление прошлого.
8. Тунис — революция 2011 года
Режим Бен Али десятилетиями держался на страхе и репрессиях.
После его бегства тюрьмы начали открываться.
Массовые амнистии стали одним из первых шагов новой эпохи.
Освобождённые политзаключённые стали живым доказательством падения режима.
Их возвращение в общество придало революции легитимность.
В Тунисе освобождение стало символом разрыва с прошлым и началом новой политической реальности.
Вывод
Во всех этих историях власть повторяет одну и ту же ошибку.
Она думает, что тюрьма — это конец.
Что если человека изолировать, сломать, стереть из публичного пространства — он исчезнет.
Но политзаключённые не исчезают.
Они накапливаются.
И в какой-то момент становятся проблемой уже не для оппозиции, а для самой системы.
Освобождение политзаключённых — это не гуманизм, а признание слабости диктаторов.
Признание того, что страх перестает работать. Каждый освобождённый политзаключённый — это трещина в стене режима.
И вопрос не в том, освобождать или нет.
Вопрос только один: кто и за какую цену доживёт до этого момента.
Есть страны, где тюрьмы строят быстрее, чем школы, где камеры переполнены,
а телевизор продолжает говорить, что всё под контролем.
Там политзаключённые — это не исключение,а способ шантажа и терроризма.
Их имена шепчут, их письма читают вполголоса, а борьбу за их освобождение называют экстремизмом, но история упряма - эти люди выходят.
Всегда. И тогда становится важно не то,
сколько лет они провели за решёткой,
а сколько лет мы делали вид,
что решётки не существует.