По закоулкам памяти

ВРЕМЯ ВАРЕЖЕК НА РЕЗИНКЕ
Похоже, не зря люди говорят, что человек с годами становится философом. Ну, философом не философом, а кое-какие наблюдения есть у каждого из нас, в том числе и у меня. В частности, друзья, я заметил, что наше детство заключало в себе несколько условных этапов или периодов.
Например, был такой условный Период Манной Каши, помните? Да ещё с комочками! Сколько было пролито слёз за этой ненавистной тарелкой и в яслях, и в детском садике, и даже дома!
А ещё был Период Рыбьего Жира, кто помнит? И я помню. Рад бы забыть, но... Бр-р-р-р-р!!! До сих пор дрожь берёт от воспоминаний запаха и вкуса этого снадобья.
А ещё почти каждый из нас прожил Период Невыученных Уроков! Ох-х-х-х... Лучше и не вспоминать. Несёшь, бывало, «двойку» домой в тетради по русскому языку, что-то там не то накалякал, страница красная от замечаний учительницы, портфель словно камнями набит, а ноги... Ноги становятся с каждым шагом всё тяжелее и тяжелее по мере приближения к родному крыльцу. Было такое?
А ещё... А ещё, друзья, был славный и сладкий Период Школьной Любви! Улыбнулись сейчас? А вот так! Мне в первом классе очень нравилась девочка Таня. Сидела она от меня через ряд, и мне стоило больших усилий не поворачивать голову в её сторону на уроках.
В четвёртом классе нам однажды прямо во время урока представили новенькую, красивую такую девочку с огромными белыми бантами, и потерял я покой до такой степени, что тайком, по темноте, под окнами её дома вытаптывал на снегу четыре буквы: «НА-ДЯ». Пробирался в одиночку, как разведчик, по сугробам, постоянно озираясь по сторонам.
А ещё, кроме всего прочего, был Период Варежек На Резинке! О как!
* * *
Середина 60-х. Сибирь. Зима.
Жили мы тогда в бараках на окраине маленького городка. Это было время, когда я ещё не знал, что на свете есть такая замечательная игра, как хоккей. Но лыжи у меня уже были, и бегал я на них лучше всех в нашем втором «В» классе, потому что почти каждое утро (а учился я во вторую смену) носился я на этих лыжах в одиночку вдоль обочины дороги мимо наших бараков, проложив сам себе лыжню прямо по канаве. И моими «соперниками» были проезжавшие по улице автомашины. Состязался я с ними наперегонки, будь здоров!
После таких постоянных утренних пробежек конкурентов в нашем классе у меня, естественно, не было, и на школьных соревнования в своей возрастной группе я всегда побеждал без проблем к общей радости моей и мамы!
Так вот. Про варежки на резинках. Конечно, были они и у меня, эти варежки. Мама мне их пришивала, чтобы не потерялись, просто и удобно.
И у Санька Блинова были такие же, и у Васи Фёдорова, и у Пашки Волкова. А вот у Генки Копейкина на резинке были пришиты огромные такие взрослые рукавицы – у нас в Сибири они назывались «шубенки», огромные взрослые рукавицы на меху. Однажды Генка одну из них потерял, как-то она оторвалась. Долго в тот день лазали мы по сугробам и к общей радости сам же Генка эту «шубенку» нашёл!
Надо сказать, что мы очень любили барахтаться в сугробах, постоянно что-то строили, перестраивали, прокапывали в этих сугробах длиннющие тоннели, из снежных пластов сооружали какие-то крепости, потом эти крепости «штурмовали». Эти самые варежки на резинках в мороз нас очень выручали, потерять их было очень сложно, пришиты они были нашими мамами намертво и до обморожения рук дело, слава Богу, не доходило.
А какое удовольствие было в эти сугробы прыгать с крыши окрестных сараев! Да ещё на глазах соседских девчонок! Натягивали мы на валенки штаны, чтобы не набивался в них снег и... Как вчера, Боже мой!
Кроме того, играли мы, конечно, и в «казаки-разбойники». Куда в те годы без этого? Правда, наши игры «казаки-разбойники» назывались по-другому и имели прямое отношение к только что просмотренному в кинотеатре фильму. Воспитанные книгами и кинофильмами, мы подражали своим героям, как могли.
И были мы «неуловимыми мстителями», горячо споря, кто из нас будет Валерка, а кто Данька или Яшка Цыган. И танкистами мы были, как в фильме «Перекличка», изобретая из подручных средств «танки», вкапывали-вбивпли в снег палки-рычаги. И даже были мы лётчиками из фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика», переоборудывая те же «танки» в «самолёты». И были мы разведчиками, как в фильме «Звезда», только без маскхалатов. Сами выпиливали себе из дерева автоматы, пистолеты и даже пулемёты, плели из проволоки сабли.
А как мы делились на команды, кто помнит? Разбиваясь по парам, отходили в сторону, обозначали себя «секретными» словами, затем подходили в обнимку к «маткам» и хором произносили заклинание:
— Матка-матка, чей допрос? Груша или слива?
И «матки» называли, скажем, «грушу». Таким образом эта «груша» причислялась к её команде, а «слива» отходила к команде соперника.
Было такое? Ещё бы! И как это забыть, друзья?
* * *
Первым от нас навсегда ушёл Вася. Выскочил из вагона поезда прямо на ходу и... Только-только из армии пришёл, ему бы ещё жить, да жить. Вовка Мартов вырос и стал одним из лучших наших местных футболистов, но семейные неурядицы, разводы, скандалы и... финиш. Светлая им память.
Генка Копейкмн сразу после школы исчез из города и с концами. А вот с Санькой Блиновым мы иногда встречаемся, в основном в поликлинике – возраст берёт своё. Обнимаемся, как родные, смеёмся, вспоминая те наши «барачные» времена.
А в самих тех бараках уже никто и не живёт. Мой барак сгорел несколько лет назад. Остальные стоят, заброшенные и осиротевшие, полынью заросшие до небес. С забитыми окнами, с поникшими печными трубами на черных крышах. Стоят, как памятники тому славному и незабываемому времени, времени наших Варежек На Резинке.
©️ Александр Волков