Как декабристское восстание погубило Карамзина?

Значение Карамзина для русской культуры трудно переоценить. Его литературное наследие огромно; ему принадлежит честь открытия, сохранения и введения в оборот важнейших исторических памятников; он стои́т у истоков современного русского литературного языка. Ни один декабрист не может похвастать подобными достижениями. Эти люди известны только тем, что чуть не ввергли Россию в анархию. Карамзин понимал это, пожалуй, даже лучше самого государя Николая I.

Непримиримые единомышленники

Как получилось, что Карамзин и декабристы, воспитанные на трудах французских просветителей (в первую очередь, – Руссо и Монтескье) и искренно желавшие блага Отечеству, оказались по разные стороны баррикад? Невероятно, но факт: члены тайных обществ зачитывались «Историей государства Российского» и даже вдохновлялись ей при составлении своих программ.

Самое сильное впечатление на молодых вольнодумцев произвело описание историком общественно-политического устройства новгородской республики. Эту форму правления многие декабристы считали эталонной; руководитель Южного общества Павел Пестель с явной оглядкой на фундаментальный труд Карамзина внес в свою «Русскую Правду» положение о вече, как о главном органе народного правления.

Девятый том «Истории», посвящённый Ивану Грозному, декабристы восприняли с необычайным энтузиазмом. Кондратий Рылеев, один из главных организаторов восстания, признавался, что не знал, чему больше удивляться – «тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита» (так он называл Карамзина, ставя его в один ряд с выдающимся древнеримским историком 1-2 веков н.э. Тацитом).

Под влиянием девятого тома Рылеев сочинил несколько исторических дум; вдохновлялся этой книгой и другой декабрист Александр Бестужев-Марлинский. А руководитель Северного общества Никита Муравьев оставил обстоятельный разбор первого тома – «Мысли об “Истории государства Российского“ Карамзина» – полный неподдельного интереса и горячего неприятия философского отношения ученого к прошлому и настоящему.

Пожалуй, в этом заключается главная причина идеологических расхождений Карамзина и декабристов. Николай Михайлович, проштудировав несметное число отечественных и зарубежных исторических источников по истории России, научился трезво оценивать действительность.

Он не строил воздушных замков и, отстаивая (по остроумному замечанию Александра Пушкина) «необходимость самовластья и прелесть кнута», убеждал читателей, что просвещенная, но абсолютная монархия – благо для огромной России, которая без крепкой царской власти неизбежно становилась жертвой анархии и разгула кровавых страстей. В этом отношении один Николай Михайлович был мудрее всех декабристов вместе взятых, хотя и отстаивал необходимость сохранения крепостного права до лучших времен.

Роковой день

Знаменитый историограф Николай Михайлович Карамзин был свидетелем восстания декабристов 14 декабря 1825 года. Этот день стал роковым для автора «Истории государства Российского»: он подхватил простуду, которая спровоцировала воспаление легких, что стало причиной его смерти в мае следующего года. Но почему Карамзин счел своим долгом быть рядом с государем Николаем I?

Не только потому, что Николай Михайлович был убежденным монархистом и апологетом абсолютного самодержавия. Многие годы он в своих произведениях доказывал определяющую конструктивную роль благородного сословия в российской истории. А 14 декабря представители голубых кровей на его глазах выступили против императора с оружием в руках. Для просвещённого Карамзина, который искренно верил в благодетельную силу самодержавия и образования, это зрелище было шоком.

Известно, что Николай Михайлович в тот день был во дворце, где пытался успокоить отчаявшуюся императрицу; выходил на Исаакиевскую площадь и какое-то время находился рядом с Николаем Павловичем. Он видел «ужасные лица», слышал «ужасные слова»; несколько камней упало у его ног. 14 декабря стало личным потрясением для Карамзина: он не мог поверить, что те самые дворяне, которые в его представлении являлись самой верной и надежной опорой самодержавной власти, выступили против нее с оружием в руках.

Когда началось следствие, Карамзин выражал надежду, что «настоящих злодеев» среди заговорщиков немного, а большинство бунтовщиков стали жертвами обмана. Но он ошибся: результаты расследования показали, что мятежники не были одними в поле воинами и действовали вполне убежденно. Этот удар подточил не только душевные, но и физические силы знаменитого историографа, который, хотя и держался прежних взглядов, все же переживал личный кризис мировоззрения, который ускорил его кончину.

До чего же глубоко было его потрясение, что он – по его собственным словам, «мирный историограф» – «алкал пушечного грома» против «безумных либералистов»! Почему же судьба декабристов, чье восстание фактически погубило историка первой половины 19 века, в глазах обывателей до сих пор окутана героико-романтическим ореолом, в то время как имя Николая Михайловича Карамзина, открывшего – по меткому замечанию того же Пушкина – русским читателям отечественную историю, как Колумб Америку, известно только узкому кругу специалистов?

#woh_этоинтересно #историяроссии
Подписывайтесь на нас WoH [Мир истории]