Как американцы помешали создать русскую колонию на Гавайях

Положение известного нам по прошлой части доктора Георга Антона Шеффера на Гавайях заметно осложнилось...
В сентябре 1816 года российскую факторию на о-ве Оаху пришлось оставить под угрозой насилия со стороны местных, а на Кауаи американские мореплаватели безуспешно пытались снять российский флаг.
Ожидания на поддержку от А.А. Баранова и О.Е. Коцебу не оправдались, что значительно ухудшило положение русских. Служители РАК отмечали среди гавайцев подстрекательство американских моряков к изгнанию русских. Американцы создали факторию на Кауаи, приобретя земли, плантации и запас сандалового дерева у короля Каумуалии, выполнив все его требования, включая закупку годового запаса провианта. В условиях столь сильного иностранного вмешательства, Шеффер предпринял попытку удержать твёрдые позиции на Кауаи, призывая своих людей вооружиться и отстоять российскую честь.
Америка vs Россия. Последняя проигрывает
Но тут американцы начали распространять слухи о войне между Российской Империей и США, угрожали кауаийскому королю Каумуалии, требуя изгнать русских и снять триколорный флаг. Вскоре американцы и британцы, находившиеся на службе у русских, изменили стороне РАК, исключением стал лишь капитан Жорж Юнг (Джордж Янг), командовавший судном Myrtle-Kodiak. Однако состояние корабля было критическим, и было принято решение перевести Юнга на бриг «Ильмена», который должен был доставить бумаги в Ситху, а «Мирт-Кадьяк» отправился на соседний остров для ремонта. После многочисленных трудностей повреждённый Kodiak дошёл до Гонолулу. Шеффер пошёл на шаг поднятия белого флага, делать было нечего. И запросил разрешение на срочный вход в гавань. Только через девять дней, 13 июля 1817 года, корабль был допущен внутрь. Т. Тараканов (глава алеутов) и его товарищи писали о бесчувствии американских капитанов, для которых погибшее русское судно было менее важно, чем возможность получить больше сандалового дерева.
Опасаясь дальнейших потерь, Шеффер осознал, что уступить и вернуться домой было более разумным решением, нежели продолжать борьбу. Как он сам позднее признал, мирное разрешение конфликта оказалось более безопасным выходом для врача по профессии. Трудно представить, как развивалась бы судьба неудачливого освоителя Гавайев, если бы в порт Гонолулу, целенаправленно не забрёл американский корабль Panter под командованием знакомого Шеффера — капитана Льюиса. Имя, увы, не сохранилось. Именно благодаря личному чувству благодарности Льюиса за оказанную доктором Шеффером медицинскую помощь около года назад, тот согласился «по пути» доставить его в китайский Кантон. Шеффер, оставив на острове Оаху небольшую группу русских и алеутов под руководством Т. Тараканова, окончательно покинул Гавайские острова 19 июля 1817 года. Так завершился гавайский эпизод авантюры доктора. Далее его ждали новые баталии, однако они развернулись уже не на архипелаге, а в кабинетах забюрократизированного донельзя имперского Питера, куда вскоре начали поступать известия о необычных событиях на далёких островах.
Внезапная удача…
Летом 1817 года сообщения об описанных мною событиях на Сандвичах привлекли внимание западной прессы, вызвав волну спекуляций относительно активности российской короны в регионе. Например, британская газета Morning Chronicle в выпуске от 30 июля 1817 года сообщала о возможных переговорах России с целью уступки в её пользу Калифорнии ради получения монопольного контроля над торговлей в Тихом океане. Кроме того, газета цитировала американское издание National Advocate, которое утверждало о том, как русские присоединили один из островов, находящийся вблизи Сандвичевых островов, и о возведении укреплений там. Завершается публикация пророческой фразой: «Мы вскоре обнаружим эту нацию с её славным и активным правительством во всех уголках мира». Данные публикации привлекли внимание не только международной аудитории, но и российского МИДа: соответствующее упоминание было зафиксировано в отечественной газете «Северная почта» 4 окт. 1817 года.
26 августа 1817 года ГУ РАК получило победное донесение Шеффера с о-ва Кауаи. Просьба Каумуалии о принятии подданства России породила у руководства компании надежды на укрепление собственного могущества в регионе, в частности, на Гавайских о-вах. Перед лицом столь неожиданной удачи руководство компании решило привлечь к делу государственное правительство. Уже 27 августа 1817 года директора компании направили донесение всеподданнейшее императору Александру I Павловичу, где сообщали: «Король Томари письменным актом передал себя вместе с управляемыми им островами в российское подданство». — Письмо сопровождалось актом короля Томари (Каумуалии) и ожидало высочайшего императорского решения. Аналогичное донесение спустя двое суток было направлено руководителю МИДа Карлу Васильевичу Нессельроде.
Парадоксальный ответ: «Нам не нужны Гавайи!»
Однако если руководство компании видело рациональность включения тихоокеанских территорий в состав РИ, то центральное правительство не разделяло этого мнения. В своём письме февраля 1818 года Нессельроде сообщил об окончательном решении Александра I относительно Сандвичевых островов: согласно императорскому мнению, их приобретение не принесло бы России существенной выгоды, а напротив, создало бы значительные сложности. Следовательно, было велено отклонить акт передачи подданства короля Томари, ограничившись установлением с ним дружеских отношений и развитием торговли через Российско-Американскую компанию по мере целесообразности. Таким образом, министр внутренних дел О.П. Козодавлев получил указания довести это решение до сведения компании и предписать ей строго его соблюдать. Заключая своё письмо, Нессельроде отметил неблагоприятные последствия необдуманных действий Шеффера и рекомендовал дождаться дальнейших известий по этому предмету.
Решение Александра I относительно отказа от присоединения острова Кауаи, а также всего Гавайского архипелага, может показаться современному читателю неожиданным, необоснованным и даже странным. Вопрос о том, почему императорское правительство решительно отвергло возможность приобретения столь значимого объекта в Тихоокеанском регионе, требует комплексного анализа. Учитывая стремление Российской империи к увеличению территорий и влияния, отказ выглядит парадоксально. Возможно, причины этого решения заключались либо в недооценке выгод, которые могло бы принести это владение для интересов РИ на ДВ и в Америке, либо в проявлении необычной для царя сдержанности, аккуратности, и осторожности.
Россия беспрекословно соблюдает международное право
Однако более глубокое изучение обстоятельств показывает, что эдакое решение не может считаться неожиданным. С тех пор как были получены первые донесения Г.А. Шеффера, прошло более шести месяцев, в течение которых ГУ РАК и МИД успели собрать значительную дополнительную инфу. На основе этих данных сформировалось достаточно полное понимание ситуации. Заслуживает внимания, что проект письма канцлера Нессельроде к дипломату Козодавлеву был утвержден Александром I не только формально, но также подвергнут тщательной редактуре. Это свидетельствует о стремлении придать отказу максимальную дипломатическую корректность, выражая Каумуалии «всю возможную любезность» и стремление сохранить дружественные отношения.
Дополнительно стоит обратить внимание на записку графа Христофора Андреевича Ливена — русского посла в Англии, которая была передана Козодавлеву вместе с сообщением о решении царя. В этой записке излагались доводы Министерства иностранных дел по поводу Сандвичевых островов, что подчеркивает ключевую роль внешнеполитического ведомства в принятии данного решения. Ливен аргументировал свое мнение с точки зрения всеобщей стратегии РИ в Тихоокеанском регионе.
Наиболее важным аспектом является то, что отказ от принятия Кауаи под протекторат соответствовал консервативной политике РИ на севере Тихого океана и принципам легитимизма, которые царское правительство последовательно придерживалось после Венского конгресса 1815 года. Хотя в эти годы Россия стремилась к территориальной экспансии, её политика была ограничена международным правом и легитимности. Это требовало от Александра I и Нессельроде избегать прямого военного захвата новых территорий, чтобы не провоцировать осложнения в отношениях с ключевыми международными игроками, особенно Великобританией и Соединенными Штатами. Последние, кроме того, рассматривались как потенциальный участник Священного союза.
Шеффер-неугомонный
В то же время сам д-р Шеффер продолжал предпринимать активные шаги для реализации ранее задуманных планов. Добравшись до Европы в середине 1818 года, он направился сначала в Берлин для представления меморандума о произошедшем на Гавайских островах, а затем отправил своего соратника в Санкт-Петербург с обстоятельным отчетом для РАК. Однако непосредственная встреча с Александром I ему не удалась. Вместо этого Шефферу удалось в сентябре 1818 года передать свои рекомендации Нессельроде.
Доктор активно лоббировал идею военной экспедиции по захвату всего Гавайского архипелага, утверждая, что для этого потребуется всего лишь два военных корабля (фрегата) и 4-5 транспортных судов. По его расчётам, затраты на операцию могут быть компенсированы уже через год за счёт доходов от торговли ценным сандалом. Более того, Шеффер выдвигал свою кандидатуру на пост главы экспедиции, демонстрируя готовность рискнуть собственной жизнью ради интересов России, несмотря на отсутствие воинского звания.
Таким образом, этот эпизод не только иллюстрирует сложность внешнеполитических решений императорской России, но также ставит под сомнение традиционное представление о мотивах её действий в эпоху территориальных экспансий на международной арене.
В ходе конгресса в Аахене ни царь, ни его министры не проявили интереса к рассмотрению масштабных планов Шеффера. В результате было принято решение отложить обсуждение его записки до возвращения Александра I в Санкт-Петербург и в это время подготовить дополнительные материалы. Граф Нессельроде, передавая аналог памятной записки Шеффера в Россию 13 ноября 1818 года, обратился к своему помощнику, чтоб тот собрал нужную информацию, чтобы впоследствии представить подробный доклад императору.
В дальнейшем предложения доктора были рассмотрены несколькими ведомствами, включая МИД, Департамент мануфактур и внутренней торговли, а также РАК. Этот процесс включал повторный анализ всех аспектов, касающихся российской политики на С-З Америки и ДВ.
Домой, в Германию!
Однако результат обсуждений был вновь отрицательным. Даже при самых благоприятных условиях император отверг предложение принять Каумуалии вместе с его островами в состав Российской империи. Граф Нессельроде отметил, что Александр I считал нецелесообразным изменять прежние решения, подтверждённые опытом их устойчивости. Такое заключение ознаменовало завершение амбициозного плана доктора Шеффера.
Затраты Российско-американской компании на реализации этих идей составили около 200 тысяч рублей — весьма значительная сумма для тех времён. В процессе обсуждения увольнения доктора Шеффера руководство компании подчеркнуло, что его миссия была направлена на возвращение награбленных ценностей компании на острове Атуайе, но вместо этого он заключил сомнительные соглашения с Каумуалии, приобрёл военное судно за счёт компании и даже взял под своё управление его армию. В итоге это привело к изгнанию Шеффера из Атуайе с потерей имущества. Попытки компании взыскать убытки с Шеффера оказались безрезультатными: у него не было средств для компенсации, а сам он требовал выплаты жалования и покрытия расходов.
РАК в конце концов решила «увольнить» доктора Шеффера и отправить его домой в Германию. В октябре 1819 года руководство компании признало отсутствие возможности взыскания компенсации с Шеффера, оставив его свободным.
Перья императору — в знак благодарности
К началу 20-х годов 19 века имели место драматические события и на самих Сандвичевых островах. В мае 1819 года умер Камеамеа — выдающийся гос. деятель своего времени. Его сын по имени Лиолио перевёз Каумуалии на остров Оаху, где тот стал почётным пленником, что не помешало ему жениться на вдове Камеамеа — знаменитой Каауману. Но эпопея не закончилась…
Последняя известная попытка настоять на необходимости присоединения далёких Сандвичевых островов, и донести эту мысль российскому имперскому руководству была предпринята Питером Добеллом (Пётр Добель), назначенным консулом РИ в столице испанской колонии Филиппины—Маниле. Отца его звали Бэзил, поэтому в России он получил имя Пётр Васильевич Добель. В осень 1819 года, отправляясь к месту назначения из порта Петропавловска-Камчатского, Добель был вынужден для починки судна сделать двухмесячную остановку на Гавайях. Зимой 1819—1820 годов, находясь там, консул столкнулся с внутриполитическими кризисами у Камеамеа II, который испытывал серьёзные конфликты с вассалами, включая своего первого министра — Каланимоку. Активное посредничество Добеля, представлявшего интересы «величайшего императора», содействовало поражению заговора, что побудило короля отправить императору Александру I письмо с благодарностями и подарками, среди которых находились головной убор из перьев, одежда с перьями, а также лодка, изготовленная местными мастерами.