Жанна д’Арк выходит на тропу войны

После 1420 года везде в Западной Европе в моду вошли рыцарские шлемы, крепившиеся к доспехам болтами, — очень жестокая схема! Но в древности их крепили с помощью шнуров. Холодно было в них — как на северном полюсе. А тут ещё месяц февраль не закончился. На трибунах стадиона в столице Лотарингии городе Нанси народу было очень не много, зато присутствовал сам Карл Смелый.
Также герцог Лотарингский, толстый гражданский человек, много лет не надевавший доспехов, — сердитый, с дряблыми щеками и двойным подбородком. К нему Жанна де Арк и подъехала в первую очередь. Глухой немецкий шлем с «рожками», как у оленёнка, скрывал её лицо, — некая анонимность на турнирах вовсе не осуждалась, и даже напротив — приветствовалась! Но сначала перед Его высочеством раскланивался, конечно же, мессир де Вьенн, представитель дофина. Оруженосцы де Новелонпона и де Пуланжа — Жан де Оннекур и Жульен де Орбен-Симон усердно играли роль её оруженосцев, — кстати, вполне убедительно. Однако всем было понятно по их внешнему виду, что это оруженосцы разных рыцарей, и притом это были не самые проворные оруженосцы на соревнованиях. Меч у Жанны был закреплён крючком за доспех, но постоянно отсоединялся и сваливался вниз, начиная свободно раскачиваться на ремнях, свисавших от пояса. Надо было сделать одно из двух — или ремни укоротить, или крючок загнуть сильнее. Жульен-бедняга на успевал ловить меч и цеплять его обратно.
— Но вы закончили? — ровным, но вполне ироническим тоном обратился к ним герольд турнира мессир де Бове: — Мне вас ставить в очередь?
Жульен ответил:
— Сами разберёмся!
Турнир
По одной версии, Жанна де Арк оставалась абсолютно анонимным участником поединков — «В январе 1429 года на площади замка в Нанси Жанна д’Арк верхом на лошади приняла участие в турнире с копьем в присутствии знати и народа Лотарингии», — а по другой версии, она не только активно участвовала в игрищах, но даже провела некую беседу с герцогом Карлом и графом де Водемоном, притом позволила себе поднять забрало шлема и сказать Карлу Лотарингскому, что не одобряет его открытое сожительство с любовницей, незаконной дочерью священника. На турнирах рыцари вели себя очень вызывающе, так что герцог даже привстал, сделав возмущённую физиономию. Есть версия, что на турнире даже герцог Рене Анжуйский присутствовал и громко смеялся после такого выпада. Но был ли он там? Может был, а может и не был. Но оруженосец герцога — был точно. Он приехал на турнир вместе с Жанной. А кто такой Антуан де Водемон? А это тот самый Водемон, которого совладелица деревни Домреми (в замужестве мадам де Жуанвилль) просила помочь в возвращении угнанного сеньором де Орли крестьянского скота.
Его отец Ферри де Водемон погиб при Азенкуре, а сын вообще считался принцем Лотарингского дома — почти иностранцем. Во Франции даже некоторые из Роганов имели статус «иностранных принцев», вот и Лотарингский дом тоже обладал этим интересным статусом. Герцоги Гизы Лотарингские в то время ещё не были такими большими и страшными (все события из знаменитого романа Александра Дюма относятся как раз к моменту их великолепного возвышения), поэтому в то время на виду были их менее знатные и менее интересные родственники из других фамилий. Так вот: граф Ферри де Водемон был братом герцога Лотарингского Карла, хоть и не очень близким братом, а граф Антуан де Водемон (который приветствовал Жанну на трибуне рядом с Карлом-герцогом) был зятем герцога Рене Анжуйского, а сын Антуана впоследствии женится на дочери Рене — на Иоланте. С Иолантой Жанна тоже очень скоро познакомится. Это та самая Иоланта из оперы Чайковского...
Герцог Рене Анжуйский и его дочь (а потом и сын дочери, тоже по имени Рене Анжуйский) были руководителями влиятельной в разных странах масонской ложи «Приорат Сиона». До них орденом руководил легендарный чернокнижник Николя Фламмель. Что касается графа Антуана де Водемона, то он предупредил Карла Лотарингского о том, что рыцарь Жан де Арк обязан быть принят, устроен, прославлен, как великий воин, и, конечно, награждён как самый прекрасный юноша в Лотарингии. Вот именно так, не меньше. Карл не был любителем интриг, но он с удовольствием подарил Жанне красивого коня и... четыре франка денег — как неизвестному оруженосцу из Нефшателя. Мы, к сожалению, почти не знаем, с кем Жанна сражалась в Нанси и как это у неё получилось, тем не менее с турнира она уехала живой и вполне невредимой.
Странное дело, однако бургундские рыцари о поединках с ней тоже ни разу не упоминали, хотя на соревнованиях в Нанси они присутствовали, как говорится, «в полном составе». Многих можно было узнать по их доспехам или клейнодам на шлемах. Клейноды (герольдические фигуры) — были в то время просто чудесные: рога, львы, орлы, драконы, лебеди, крокодилы, крылья, луны, звёзды, флаги, злые морды с рогами и клыками, разнообразные цветные навершия из тканей, дерева и кожи, и даже умиротворённые человеческие физиономии под лозунгом «Я знатный пофигист из Труазена» — всё там было! Был даже горшовидный шлем с огромным кулаком наверху — типа «щас как дам, своих не узнаешь!» В одном из самых серьёзных исторических музеев мира — в Kunsthistorisches Museum в Вене хранится немало весёлых или, наоборот, угрожающих бургундских шлемов той прекрасной эпохи, и все они «лично» присутствовали в Нанси 23 февраля 1429 года.
Наблюдался там и шлем Жака де Лалена, одного из чемпионов рыцарских турниров, но Жанна не стала вызывать его на бой. Во-первых, чемпион никогда не бился с новичками, а во-вторых, была ещё одна вполне понятная причина, почему этого не надо было делать... К тому же интересная начиналась эпоха — бургундский дворянин Жак де Лален (весь в красных ромбах и с вертикально поднятыми птичьими крыльями на горшковидном шлеме) однажды во всеуслышание заявил, что готов 30 раз драться на турнирах, пока ему не исполнится 30 лет, ну а потом... а потом он погиб на войне в возрасте 29 лет. Его «догнал прогресс» — рыцаря убило пушечным ядром. Увы, в 15 веке рыцари уже переставали быть «бронетанковыми войсками» эпохи. Но посмотреть на самых юных и прекрасных представителей бургундского и лотарингского дворянства, конечно же, стоило — по всей вероятности, Жанна сходилась на копьях именно с ними. Наверно, приятно немного этак потолкаться, правильно?
Дворцовые интриги
Зато она увидела подругу детства Диану де Орли, теперь носившую фамилию одной из весьма уважаемых семей бургундского двора, — де Туази. Жанна быстро подъехала к трибуне, снизу доверху занятой молодыми симпатичными дамами, но забрало не подняла. Сюжет с «неизвестным героем», который прибывает на турнир инкогнито, с непонятным гербом и закрытым шлемом, — это старо как мир. Такой «мистер икс» даже рта не раскрывает. За него говорят оруженосцы, а он только делает повелевающие жесты сильной рукою в железной перчатке. И прекрасные дамы здесь присутствуют не только ради возможности глазеть в очень модные на то время маленькие круглые венецианские зеркальца — типа «А? Чё? Мне некогда! Я в контакте!»... Эсташ Дешан, поэт эпохи, сказал об этом: «Служители любви, служите нежно, взгляните на этих прекрасных и юных ангелов, сражайтесь крепко и весело и тогда удостоитесь шёлковых гирлянд за доблесть».
Но девушка в доспехах вряд ли могла быть украшением поединка. Это тоже факт. Ещё недавно в Англии было большое негодование из-за того, что группа молодых дам из высшего света ездила с одного турнира на другой «в разнообразной и красивой мужской одежде», и дамы эти, как свидетельствовал летописец Джон Троколоу, «в большинстве своём были шикарны в мужском костюме и прекрасны видом». Ну да: женщина в брюках выглядит симпатичнее, чем мужчина в юбке, с этим никто спорить не будет. Вот только британская публика плохо оценила шутку прекрасных дам. И Жанне де Арк тоже могло бы «влететь» за этот маскарад: «Вот сбегутся эти красивые дамы с зеркалами и начнут похабно ругаться, плеваться и таскать за волосы», — подумала Жанна и невольно поёжилась под тяжёлыми и холодными доспехами. А в Англии, между прочим, именно этим всё и закончилось.
А пока девушка-рыцарь очень медленно проехала на коне вдоль трибуны (притом молодые дамы не обратили на неё внимания) и остановилась у турнирного барьера — у «титла». Там её ждал очередной противник — Пьер де Скорай де Русилль, это был сын одного из Рыцарей Богоматери и Чертополоха. На шлеме он носил навершие из яркого зелёного бархата с лилиями и малиновыми кисточками, а на золотого цвета щите было написано «ALLEN» — будто бы на английском. На самом деле это означало «уходи» на каком-то уличном слэнге. Герцог Карл де Бурбон говорил, что позаимствовал это слово у английского рыцаря сэра Джонотана Дакра Болтона, когда тот сидел в плену у французов и крыл всех матом, как пьяный грузчик. А родившийся в семье интеллигентных французских герцогов мессир Карл де Бурбон был хорошим мальчиком. Он буквально с детства коллекционировал всякие неприличные слова и обзывательства, чтобы потом использовать их в общении с женой, друзьями и согражданами. И непонятное слово «ALLEN» он тоже сначала использовал как ругательство, а потом поместил его на герб своего рыцарского ордена в качестве девиза. Ну хорошо, что хоть не ругань какую-нибудь. Вообще воспитание и чувство юмора герцога де Бурбона оставляли желать лучшего, как, впрочем, и образовательный уровень, — а ведь он был предком всех королей бурбонской династии. Редкостные были болваны все эти принцы из рода Бурбонов.
Но Жанна, увидев это загадочное слово, подумала, кстати, о чём-то другом: вот, у кого-то на щите написано homodei, а кто-то пишет другое понятное ему слово... Ну как после этого не сразиться с человеком, у которого на щите написано слово ALLEN?! Это даже интересно. И они — сразились: Пьер де Скорай де Русилль остался победителем, а Жанну довольно внушительно задело копьём с «грушей» на конце, но очки были разделены примерно поровну. Так решил герцог Лотарингский. Вот только Диана де Орли так ничего и не заметила. Она была замужем за одним из младших родственников бывшего канцлера Бургундии, а её юный красивый супруг относился к списку «шамбелланов» герцога. Почему она вообще должна кого-то замечать, правильно?
Вообще во Франции шамбеллан — это не слуга и не охранник. Это название камергера, но камергер в Дижоне и камергер в Париже — это не одно и то же. Юный дворянин Пьер де Скорай де Русилль станет со временем настоящим камергером — сначала у дофина Карла, а потом у Карла-короля. Он будет заведовать некоторыми государственными вопросами. А все эти бургундцы так и останутся слугами благородного происхождения типа джентльменов-ашеров в Англии, или просто охранниками. У них нет другой судьбы.
С настоящими охранниками Жанна познакомилась, когда приехала в Шинон. Там её тоже ждали. При королеве Иоланде Арагонской торчал близкий родственник де Бодрикура — поэт и граф древнего рода Луи де Бово, которому было направлено некое письмо. Содержание письма нам неизвестно, зато мы знаем, что письмо отвозил слуга священника из находящегося рядом с Домреми аббатства — господина де Брие, а де Брие был некогда дворцовым капелланом. На этот факт необходимо обратить внимание. Был ещё родственник — Николя де Арк и его супруга, которая находилась в переписке с женой герцога де Бодрикура. Кстати, супругу звали... Жанна де Арк. Вот здесь кольцо сомкнулось, и началась интрига, которую мы знаем, как одну из самых удивительных историй Средних веков.
Однако продолжим повествование...
После Нанси путешествовать стало опасно. Бертран де Пуланж сообщал об этом: «Всюду кишели бургундцы и годоны (от английского God damned — так называли в то время англичан), поэтому нам надо было соблюдать осторожность. Каждую ночь ложилась рядом со мной, не снимая плаща и сапог. Я был молод тогда, но, несмотря на сильное желание, я не посмел её тронуть». Угу… Другой участник путешествия — де Новенлонпон — тоже охотно делил с Жанной импровизированную постель под открытым небом. Господи, как они с Бертраном потом всё это вспоминали! Как что-то лучшее в жизни. Хоть историки и подозревают сьёра де Новенлонпона в гомосексуализме, тем не менее красавец-рыцарь был просто без ума от своей симпатичной спутницы в костюме оруженосца. В пути они разговаривали о политике и международных делах. Что нового узнала Жанна? То, что двор в Шиноне — беден, живут ненамного богаче зажиточных крестьян или мелких сеньоров (не голодаем, и слава богу!), что дофин — любит выпить, и его нередко видят «подшофе» с какими-то бабами. Бабы — всякого происхождения, и необязательно придворные дамы. Король очень любит кататься верхом. У него много породистых дорогих лошадок, но кругом царит бедность.
Например, колыбель для своего первенца Людовика он брал в долг, а уж совсем смешно было, когда некто Жак-башмачник забрал из приёмной дофина сшитые для Его Высочества парадные сапоги — нет денег, нет и сапог, понял? Конечно, мэтр Жак получил за это по шее (лакеи коннетабля де Ришмона как-то раз к нему заехали и привезли мешок звездюлей в подарок), но факт есть факт: дофина — не уважали и даже не видели выгоды в его существовании. Разве тут в сапогах дело, право же?! «А как он выглядит внешне, король наш?» — спросила Жанна. Как он выглядит? Он не шибко красив, но своеобразен. «Он хитрый», — коротко рекомендовал дофина Бертран де Пуланж. «Знает языки и географию, собирает географические карты», — не без иронии добавил де Новенлонпон. Ну, географические карты в то время всех интересовали — Христофор Колумб родился через двадцать один год после гибели Жанны и тоже интересовался географическими картами. И Жанна тоже кое-что слышала о землях за пределами Христианского мира, — а кто там живёт? Что за люди? В то время говорили, что у англичан есть хвосты. Конечно, никаких хвостов у англичан не было, но ведь есть и такие страны, где действительно живут люди с хвостами, правильно? У Жанны в детстве была купленная на базаре красивая итальянская книга с иллюстрациями на тему «В мире животных», — собаковидные персы, четвероногие индийцы, англичане с хвостами, турки с хоботами, шведы с ластами, как у тюленей, а ещё португальцы, похожие на змей, и сидящие на табуретках рыбы, которые называются «Sinae» — китайцы. И — заваленная снегом медвежья Московия с драконом на месте Казани и с целым стадом лохнесских чудовищ в Москве-реке. О Москвии писалось, что это такая очень дикая, варварская и нехристианская держава, которая изо всех сил противится истинной католической религии. Звери, одним словом.