Последний император.

Революция
Все ждали будущего, и оно настало
13 ноября 1908 года в резиденции князя Чунь жарили баранов. Так захотел хозяин — ну, то есть мать маленького императора. Отец находился по делам службы в Монголии, где тлело недовольство местных князей, а маленького императора готовили к важной церемонии. Его ждали сановники. Потом подали автомобиль и отвезли ребёнка в Новый Запретный город, в Чжуннаньхай.
Для современного Китая Чжуннаньхай — это то же самое, как Кремль для русских. Синоним высшей государственной власти. А в то время это был новый, недавно построенный дворцовый комплекс из семи зданий, ставший тюрьмой для прежнего императора Гуансюя. Гуансюй потерял власть в тот момент, когда в город Пекин входили войска европейской коалиции. Злой он был человек и циничный, но не в этом дело. Прежний император наслаждался своим величием взаперти, а теперь к нему привезли нового императора... Нет, не к «нему» лично. Он недавно умер от какой-то болезни.
Маленького бога привезли в его покои. Когда машина остановилась в довольно облезлом Внутреннем парке резиденции, конное сопровождение в национальных китайских костюмах (с луками и стрелами, старинными пистолетами и разве ж только без огромных копий) передала императорам придворным евнухам. А евнухи начали таскать его как игрушку. Сначала показали ему кухню, потом пиршественные залы, далее — сортир, как обязательное место пребывания того, что подавали в пиршественных залах. И, наконец, прозвучала короткая команда, и ребёнка погнали (толкая сзади руками и коленями) в огромный зал с низкими потолками, где было полно народу. Там, окружённая ближними дамами, сидела Цыси — ещё живая. Но ей уже совсем мало осталось. Врач-американец Гораций Браун уже не готов был гарантировать её долголетие. Так и получилось: Цыси скончалась от дизентерии всего через три дня. А пока императрица предложила ребёнку засахаренные фрукты и сказала — даже с некоторым одобрением: "Какой непослушный малыш!"
Малыш заорал во всю глотку, требуя, чтобы пришла няня, но его так толкнул один из евнухов императрицы, что у ребёнка потом нашли большой синяк на теле. При этом все вокруг стояли в позах умиления и сладко улыбались. В начале декабря того же года состоялось церемония восхождения ребёнка на престол. И все снова умилялись, будто лицезря котяток в коробочке.
Пу И и без того «уже» был императором, а теперь он получил новые игрушки — саблю в огромных очень дорого украшенных ножнах, какие носили князья в Маньчжурии, получил в пользование относительно скромную на вид маньчжурскую корону-махала (так называемая «Утренняя корона») и особый жезл-жуи из сандалового дерева (он же жезл «соответствия желаний» или просто древняя чесалка для спины). И конечно, его самой лучшей игрушкой стал императорский Трон Дракона. Он был очень твёрдый, поэтому на нём нельзя было прыгать как на диване, и с него вечно куда-то исчезала драгоценная, шитая золотом жёлтая подушка, которую очень любила бабка Цыси, зато по трону можно было ползать — хоть туда, хоть сюда. Теперь Пу И официально пользовался титулом хуан-ди, как в его эпоху называли китайских императоров. Чуть позже евнухи объявили лозунг нового правления — «сюань-тун», что означает «всеобщее объединение». Пу И впоследствии смеялся, спрашивая: «И кого я должен был объединить?» И, практически не слезая с горшка, новый император выдал первый свой указ:
«Мы пользовались в нашем детстве любовью и вниманием Цыси, великой вдовствующей императрицы. Наша благодарность безгранична. Нам повелели унаследовать трон. Мы глубоко были уверены, что благородная вдовствующая императрица с ее энергией доживет до 100 лет, поэтому мы хотели лелеять надежду и быть рады почтительно получать ее указания до того времени, когда наше правительство утвердится, и государство станет сильным. Однако похоронный звон днем и ночью постепенно ослабил ее. Вопреки ожиданию, она на драконе взлетела в небо. Мы неистово сетовали и плакали. Мы узнали из ее последнего завещания, что время траура ограничено до 27 дней. Мы не можем быть удовлетворены этим. Полный траур должен продолжаться в течение 100 дней, а половинный траур — в течение 27 месяцев с тем, чтобы наша горечь могла быть полнее выражена. Чтобы сдержать и рассеять наше горе, на первое место следует поставить дела государства. Мы не осмелимся вместе с тем пренебрегать повелением Цыси. Мы будем стараться сдерживать наше горе и ублажать дух покойной императрицы на небе».
Как выглядела коронация? Да просто его усадили на престол лицом к югу, один из высокопоставленных евнухов вознёс молитву Небу и зачитал манифест от имени покойной Цыси, после чего текст манифеста вложили в рот склеенной из золотой бумаги птицы определённой формы, в этот момент все в зале махнули руками в широких рукавах и — всё, ты теперь — глава государства. И можешь прыгать на троне сколько тебе захочется. А ещё мы всем двором побежим искать твою подушку.
Золотая птица Феникс была личным символом императрицы
А трон ведь для того и создан, чтоб им пользовался император, правильно? Другое дело, что императору всего три годика, и ему хочется попрыгать туда-сюда, а то и — к няньке на ручки. О смерти своей бабки он даже и не думал. И — вот, уже спешит нянька Ван Чжэ, дочь крестьянина из провинции Чжили. Её старший брат был парикмахером в Запретном городе. Она — императору вместо матери, её — никому не заменить. Мать Пу И — императрица Юлань хотела отправить её назад в деревню, но у императора хватило власти, чтоб отменить её решение. Он просто ножкой топнул и заорал во всё горло, а евнухи и придворные дамы мигом поехали в дом Ван Чжэ и вернули её обратно... Всё-таки хорошо быть императором, правда? Сначала ты учишься говорить «нет» своим взрослым родственникам, а потом — уже всей стране. Ты же — император, ты — коронован.
Вообще с коронациями в Китае была определённая историческая сложность: единственным торжественно коронованным императором Китая был Цинь Жихуан (Шихуанди), который жил до нашей эры — он родился в 259 году, а умер в 210-м, притом перед смертью он официально упразднил свою должность. А был он изначально не императором, а царём (вангом) Китая. Цинь Жихуан объявил себя «дважды царём» — ванг-ди (ну, то есть «раз-царь и два-царь»), а официальный титул ванг-ди был учреждён позже, — сначала как временный, но потом он утвердился в качестве постоянного. Если кому интересно, то сообщаю, что Великая Терракотовая армия, которую откопали археологи под руководством Государственного управления культурного наследия Китая в 2007 году возле древнего некрополя в провинции Шанси, принадлежала ему, Цинь Жихуану. Для строительства этой армии, а ещё мавзолея и прочих сооружений некрополя понадобилось, по скромным оценкам, полмиллиона рабочих, однако наследника после себя этот великий строитель так и не оставил. Хотя бы поэтому Циня Жихуана считали не императором, а дорвавшимся до власти евнухом. А ещё его называли «крестьянским царём», однако факт есть факт: все правители после Цинь Жихуана не короновались, а восходили на престол в ходе церемонии назначения преемника.
Кстати, первый император из таких преемников Цинь Эр Ши покончил жизнь самоубийством (другой вариант — придушили соперники во главе с евнухом Цы, тоже впоследствии убитым). А третий император Ин Цинь вообще не правил. Он просидел у власти всего 46 дней, и сейчас известен как Бог дверей в дворцах и храмах. Короче, это что-то типа домового. А ещё одним таким же «богом» в китайской истории стал маленький пупс Пу И. Ведь цинская монархия в Китае уже пошла ко дну. В трёх провинциях страны происходили беспорядки, а из Японии пароходами завозили оружие. Но пароходы из Японии представляли собой всего лишь продолжение экономической экспансии японцев на Маньчжурию и потери в связи с этим влияния маньчжурской знати на провинции с китайским населением. Русские в Маньчжурии не были такой большой проблемой, как японцы. Японцы буквально «резали по живому». Резали, резали и, в конце концов, зарезали.
Сначала в Китае начались крестьянские волнения, потом снова поплыли пароходы с оружием, а 24 сентября 1911 года грянуло Уча́нское восста́ние (кит. 武昌起義), послужившее началом Синьхайской революции (1911—1913 годы). Всё началось с бунта в артиллерийском дивизионе в городе Аньцине. В организации бунта обвинили лейтенанта Сюн Чен-Цзы. Лейтенант состоял в некоем тайном обществе, о котором власти не имели представления. Бунт был подавлен, а лейтенант — погиб, но беспорядки не прекратились. Через месяц на территории провинций Хунань, Хубэй, Гуандун и Гуанси прошли аресты и обыски — искали вооружённых заговорщиков. Национальная полиция действовала как всегда палочными методами. И тогда начался большой бунт — в руках вышедших из повиновения солдат и младших офицеров нескольких подразделений оказался большой город Ухань в провинции Хубэй. О бунте доложили императору Пу И, но император был очень занят: ему неделей раньше подарили живого тигрёнка ...
Вот тут и зашевелились активные противники маньчжурской династии — сектанты, аферисты, диссиденты и наркомафия. Буквально под дулом пистолета офицеры сапёрного и пехотного батальонов в Ухани заставили командира 21-й пехотной бригады генерала Ли Юаньхуна возглавить самопровозглашённое военное правительство провинции. Кто это был такой? Его отец был среди организаторов Восстания тайпинов — 1850—1864 годов. У Восстания тайпинов (по-китайски «чанмао» — длинноволосые) наблюдалось какое-то не вполне нормальное сектантское составляющее, и оно изначально как бы не было направлено против власти Пекина. Создавалось впечатление, будто тайпинами руководят какие-то непонятные филантропы. Но потом всё встало на свои места, лидеры тайпинов назначили сами себя князьями занятых ими территорий вдоль реки Янцзы, а после того как восстание было подавлено, — они стали богами и героями. Сын одного из таких «богов и героев» пользовался большим вниманием авторитетного чиновника Джан Джидуна и был направлен в Японию, где закончил военно-морское училище. Затем он принял участие в неудачной войне с Японией и был с флота уволен. Но политические связи помогли бывшему моряку хорошо устроиться на суше. Он стал офицером армии «нового строя» и оказался в конце концов начальником всех «революционных сил» в Ухане.
Впоследствии бригадный генерал Ли Юаньхун будет два раза занимать должность президента Китая.
А гражданскую администрацию Ухани занял другой революционер — шэньши (учёный-книжник) Тан Хуалуном. Он был традиционным китайским правоведом. В войсках «нового строя» никто не носил косы, которые были символом верности маньчжурской династии. А теперь в знак освобождения от «тирании» маньчжуров революционеры торжественно резали свои косы «бянь-фа», хотя в Китае того времени человек без такой косы однозначно воспринимался как иностранец. Были, впрочем, и более оригинальные ассоциации на тему отрезания мужских косичек... Тем не менее отрезание косы многим в Китае понравилось, а знаток китайского законодательства Тан Хуалун объявил этот процесс «правильным» и «законным». Правительство направило против новоявленных тайпинов войска столичного гарнизона под начальством генерала Чжан Сюня, когда-то лично преданного Цыси, но из повиновения вышла вся Наньянская армия («Наньян» в переводе значит «Южный океан») вместе с командованием в городе Нанкине, и процесс подавления беспорядков перешёл в стадию радостного «братания» сторон. В этот момент половина страны превратилась в «чёрную дыру» революции, которая расширялась, расширялась, и расширялась до бесконечности. Государственная власть более не функционировала, а растерявшиеся мандарины тоже резали косы и прятались по домам. Тем временем одетые в строгие и практичные европейские мундиры выпускники Бэйянского военного училища («Бэйян» переводится как «Северный океан») создавали новую республиканскую армию Китая и новую систему военно-административного управления.
И в этот момент как-то всё повторилось заново: как в 1900 году Цыси пошла на договор с бунтующими войсками и оказалась с точки зрения некоторой части «боксёров» легитимной правительницей, так и в ходе новой революции императрица-мать Юлань и князь-регент Цзай Фэн вынуждены были обратиться за помощью к лидеру одетых в европейские мундиры «бэйянцев» — генералу Юань Шикаю. А Юань Шикай — это был тот самый офицер, карьера которого начиналась с рекомендации близкого к Цыси генерала Джун Лу. Умный он был человек и не лишённый политических навыков. И вот, спустя шесть лет, Юань Шикай полностью заменил Джун Лу на всех должностях в государстве.
А Джун Лу недавно умер...
В конце концов, революция захлестнула Пекин — чиновников в национальных костюмах уже нигде не было, солдаты митинговали вместе с офицерами, а князь-регент Цзай Фэн назначил Юань Шикая главой правительства. Прошло ещё немножко времени, и демократическая оппозиция во главе с Сунь Ятсеном предложила генералу стать президентом страны, а князь-регент удалился в отставку. Цзай Фэн обменял династическую должность на право быть очень богатым человеком. Он сохранил уважение во власти и в обществе, но весь немалый остаток жизни (дата смерти 1951 год) прожил в Пекине как частное лицо. А император Пу И официально получил статус «заморского принца» (Маньчжурия больше не входила в состав Китая и медленно становилась частью Японской империи). Но из Запретного города его не пока выселяли — народ не поймёт! Многие в Китае очень плохо восприняли революцию, и для них император всё равно остался императором. И впоследствии у Пу И даже появится интересный конкурент: генерал Юань Шикай скажет, что демократия не является частью китайского «политического сознания», и провозгласит себя императором под именем Хунсян. Повзрослевший Пу И посмотрит на этот фокус с «переобуванием» и только скажет «оп!!!» — прыжок как в цирке: был демократом, а стал императором ... Надо же, правда?! Щенку собаки захотелось стать белым тигром! Но генерал Юань Шикай много лет провёл при императорском дворе, и пост президента казался ему дешёвкой. А почему бы не стать императором, правильно? Ведь был же Наполеон во Франции! А я чем хуже?!
— Я ведь тоже знатного рода, — сказал своим адьютантам Юань Шикай. — Мы можем повторить опыт свержения в Японии власти сёгунов. Там тоже не обошлось без «всенародного участия» в преобразовании страны и системы государственного управления.
Его адъютанты все были из незрелой молодёжи, они никогда не служили императорам, поэтому не знали, что хозяин Японии микадо Муцухито был настоящим правителем страны, таким же как Пу И. И это Пу И должен был стать «императором прогресса», а не этот выходец из провинциальных феодалов, родители которого тоже когда-то были тайпинами. Но император Пу И был давно отставлен от власти. И рядом с ним оставалась только его няня Ван Джэ. Она, когда-то потерявшая ребёнка, практически усыновила последнего хозяина Китая. И научила его уважать людей. Этому тоже надо учиться.
Например, однажды добрый Пу И решил отблагодарить одного из евнухов, который что-то ему подарил. Император решил дать евнуху пирожное, а перед этим засунул в пирожное ружейную дробь. Конечно, евнухи были вполне официальными паразитами китайского двора, но среди них были люди и лично преданные императору и вообще — императорской власти. А кто сказал, что есть только люди, преданные революции?! Есть и другие люди, — преданные монархии, и не стоило бы «угощать» своих сторонников ружейной дробью, правильно? Когда Ван Чжэ увидела это, то убедила Пу И положить вместо дроби в пирожное засушенной чечевицы. Так и «шутка» удалась, и евнух не подавился. Все смеялись, как счастливые люди. А ведь ещё вчера все плакали вместе с этим генералом Юань Шикаем, Наполеоном китайских просторов. Генерал Юань Шикай принёс императрице секретное донесение:
«Армия и флот взбунтовались, и нет преграды, которая могла бы их остановить. Можно ли шестью дивизиями защитить Пекин и Тяньзинь? И отступать дальше некуда. Дружественные державы готовы способствовать урегулированию конфликта, если политика правительства будет изменена. Промедление грозит большими неприятностями, и отношение республиканской армии ко двору будет лишь ухудшаться. Примером может служить французская революция. Если бы монархия пошла на уступки, разве дети и внуки короля Людовика стали бы сиротами». — Донесение он сам написал.
продолжение по ссылке ниже