Результатом этих служебных странствий стали богатые впечатления и эмоции, которые вдохновили поэта на целый ряд стихотворных и прозаических произведений. В период южной ссылки Пушкиным написаны поэмы «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы», «Гаврилиада». В Крыму у Александра Сергеевича впервые возник замысел «Евгения Онегина», работу над которым он начал уже в Кишиневе.
В Каменке опальный поэт успел сблизиться с членами тайного общества, а в Кишиневе даже был принят в масонскую ложу.
В Одессу, с ее оперой, ресторанами и театрами Пушкин прибыл уже знаменитым романтическим поэтом, которого называли «певцом Кавказа». Однако в Одессе у Александра Сергеевича сразу не сложились отношения с начальством - графом М.С. Воронцовым.
Ходили слухи о романе поэта с женой графа, который вскоре нашел способ устранить неугодного подчиненного. Московская полиция вскрыла письмо Пушкина, где он признавался в увлечении атеизмом, о чем было незамедлительно доложено государю императору. В 1824 году Александра Сергеевича отстранили от службы, и он уехал в имение матери, село Михайловское.
Михайловское
Возвращение в отчий дом для поэта обернулось очередной ссылкой. Собственный отец надзирал за родным сыном, и такая жизнь для свободолюбивого Александра Сергеевича была просто невыносима. В результате серьезного конфликта с отцом вся семья, включая мать, брата и сестру, покинула Михайловское и перебралась в столицу. Пушкин остался один в компании Арины Родионовны.
Несмотря на подавленное состояние и уныние, на протяжении двух лет, проведенных в Михайловском, поэт много и плодотворно работал. Пушкину были чужды обычные «помещичьи» забавы. Он много читал, восполняя пробелы в домашнем и лицейском образовании. Поэт постоянно выписывал книги из столицы, которые досматривались полицией, его письма также вскрывались и прочитывались.
В этих условиях были написаны «Кавказский пленник», «Борис Годунов», «Граф Нулин», множество стихотворений (в том числе «Зимнее утро», «Наполеон», «Песнь о вещем Олеге»), ряд статей, несколько глав «Евгения Онегина».
Известно, что во время ссылки в Михайловском к Пушкину приезжал его давний и лучший лицейский друг – Пущин. Также поэт общался с семейством Осиповых - помещиками, которым принадлежало соседнее село Тригорское.
Известие о восстании 14 декабря 1825 года, в организации которого участвовали многие из друзей и знакомых поэта, застало Александра Сергеевича врасплох. Вероятность того, что опальный Пушкин принял бы участие в восстании, была настолько велика, что друзья обманули его, назвав неверную дату готовящегося переворота и сохранив для Родины великого поэта. Многие участники мятежа были сосланы в Сибирь, а главные зачинщики - повешены.
Зрелые годы
Взошедший на трон император Николай I помиловал опального поэта, возвратив его из ссылки, и разрешил жить, где ему заблагорассудится. Николай решил публично «простить» Пушкина, надеясь заглушить этим недовольство в обществе, вызванное арестами и казнью самой прогрессивной части дворянской молодежи после событий 14 декабря. Отныне сам царь становился официальным цензором всех рукописей Александра Сергеевича, а контролировал этот процесс начальник III отделения канцелярии Бенкендорф.
С 1826 по 1828 годы Пушкин неоднократно испрашивал у государя разрешения съездить заграницу или на Кавказ, но его просьбы оставались без ответа. В итоге поэт самовольно уехал в путешествие, за что по возвращении получил строгий выговор. Итогом поездки стали стихи «Обвал», «Кавказ», «На холмах Грузии...» и очерк «Путешествие в Арзрум».
В это же время Александр Сергеевич познакомился с Натальей Гончаровой и влюбился в нее безоглядно. Все его женщины, влюбленности и романы тускнели в сравнении с юной красавицей, которая стала самой страстной и желанной мечтой поэта. С этого момента бурная некогда личная жизнь Пушкина сосредоточилась на единственной даме сердца - Натали, как он ласково называл невесту.
Женитьба и семья
Ситуация с предложением руки и сердца осложнилась рядом фактов. Родители Пушкина и родители его будущей жены находились в весьма стесненных обстоятельствах, если не на грани разорения. Гончаровы не могли дать за своей красавицей-дочерью никакого приданого, а это в высшем свете считалось моветоном. Отец поэта с трудом смог выделить для сына одну деревеньку в двести душ крестьян, которая находилась поблизости от его родового имения в Болдино.
Пушкину пришлось ехать в Болдино, чтобы вступить в права владения Кистеневкой. Поэт планировал впоследствии заложить ее, чтобы собрать приданое для своей невесты. 3 сентября 1930 года Александр Сергеевич приехал в Болдино (до этого он жил то в Петербурге, то в Москве). Пушкин намеревался быстро покончить с делами, вернуться в Москву к Натали и сыграть свадьбу, на что уже было получено личное благословение государя.
Однако планы жениха разрушила эпидемия холеры. Из-за этой страшной болезни дороги от Болдина на Москву, как и везде в центральной части России, были перекрыты. Это невольное затворничество подарило миру немало чудесных стихов, повестей и поэм, среди которых были «Барышня-крестьянка», «Выстрел», «Метель», «Скупой рыцарь», «Пир во время чумы», «История села Горюхина» и другие шедевры.
Пушкин признавался, что всегда больше любил осень и зиму, в холодное время года он обычно испытывал необыкновенный прилив энергии и желание писать. Период с сентября по декабрь 1830 года пушкиноведы назвали Болдинской осенью. Она стала золотой порой для Александра Сергеевича, который вдохновенно творил вдали от суеты столиц и повседневных хлопот.
Комментарии 6
Мусье француз, гове*ый капитан,
Как помнится у нас в простонародье
Над нехристем победы россиян?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]
Ты помнишь ли, как за горы Суворов
Перешагнув, напал на вас врасплох?
Как наш старик трепал вас, живодеров,
И вас давил на ноготке, как блох?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]
Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих ж*пу,
Да и твою, гове*ый капитан!
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]?
Ты помнишь ли, как царь ваш от угара
Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,
Как на огне московского пожара
Вы жарили московских н...ЕщёЭто тоже А.С.ПушкинТы помнишь ли, ах, ваше благородье,
Мусье француз, гове*ый капитан,
Как помнится у нас в простонародье
Над нехристем победы россиян?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]
Ты помнишь ли, как за горы Суворов
Перешагнув, напал на вас врасплох?
Как наш старик трепал вас, живодеров,
И вас давил на ноготке, как блох?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]
Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих ж*пу,
Да и твою, гове*ый капитан!
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]?
Ты помнишь ли, как царь ваш от угара
Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,
Как на огне московского пожара
Вы жарили московских наших крыс?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]?
Ты помнишь ли, фальшивый песнопевец,
Ты, наш мороз среди родных снегов
И батарей задорный подогревец,
Солдатский штык и петлю казаков?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]
Ты помнишь ли, как были мы в Париже,
Где наш казак иль полковой наш поп
Морочил вас, к вийцу подсев поближе,
И ваших жен похваливал да е*?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, [*****на твоя мать]?