*** ИСЧЕЗНУВШЕЕ РЕМЕСЛО ШОРНИКА.

***
В интернете какой-то «околоконный» товарищ бросил клич: «Ау, шорники, где вы? Нужна ваша помощь». Профессии шорника уже нет в официальных реестрах. Она вымирает. Специалистов, занимающихся шорничеством, по стране наберется лишь несколько десятков. Это раньше, когда в каждом деревенском дворе была лошадь, ремесло шорника было весьма нужным и почитаемым. В Можайске этой профессией в совершенстве владеет 56-летний Валерий Родичев.
Те, кто часто ездят на электричках «Можайск – Москва», могли видеть этого мужчину прямо за ремеслом. Не желая терять двух часов времени по дороге на работу и обратно, Валерий, бывает, шьет на коленках, сидя в вагоне электрички. Соседи поначалу смотрят искоса в его сторону, а потом – с нескрываемым любопытством и уважением: где еще такое увидишь.
Итак, напомню: шорник – это специалист по изготовлению и ремонту кожаной ременной амуниции для лошадей. В словаре Владимира Даля нахожу: шоры – упряжь конская без хомута, шорник – кто работает ременную упряжь, конскую упряжную сбрую. Уздечки, недоуздки, налобные, нащечные, подбородные и затылочные ремни, словом, оголовье, поводья и седла – все это и многое другое делается руками шорника.
В Москве в 1928 году для охраны порядка на улицах была создана конная милиция. Жива она и по сей день. После Великой Отечественной войны кавалерийский полк милиции в 600 голов, был расформирован, оставили один дивизион. После Московской Олимпиады-80 решено было расширить эту службу, и сегодня Московский оперативный кавалерийский полк насчитывает 265 голов. Полк имеет девять разбросанных по городу баз с конюшнями.
Центральная база – Первый батальон – находится в Москве на ул. Викторенко, дом 10. Здесь и служит, сюда ежедневно спешит наш земляк старшина Родичев. Батальон, в котором он числится, обеспечивает общественный порядок на Красной площади во время парадов, крупных праздников, концертов и массовых народных гуляний. Наш ежегодный военно-исторический праздник День Бородина обслуживают милиционеры-кавалеристы именно этого полка. Кроме того, они не только обеспечивают общественный порядок на Бородинском поле, но часть из них непосредственно участвует в реконструкциях, переодевшись в костюмы гусаров. А еще их часто приглашают для съемок в кинофильмах. Валерий Родичев вместе с однополчанами участвовал, например, в съемках фильмов «Юность Петра», «Дом на Лесной», «Трактир на Пятницкой», «Долгая дорога в дюнах» и др. В семейном альбоме хранятся фотографии со съемочных площадок. Вот наш герой в одежде стрельца, вот он красноармеец в буденовке, вот белогвардеец с шашкой наголо.
Наш разговор с Валерием Николаевичем состоялся у него дома. Кухня в его квартире на улице Молодежной то и дело превращается в шорню – мастерскую, когда он шьет дома. В углу – рулоны кожи различного качества. На подоконнике – множество инструментов для пошива и ремонта – почти все мастер сделал своими руками. Одни из них изящные – для тонкой мягкой кожи, другие сделаны из толстой стали – для работы с грубой кожей толщиною до 3мм. Другой такой же комплект инструментов – в Москве, в батальоне. У Валерия Николаевича там и свой токарный станок имеется. По молодости он токарничал, так что любую необходимую деталь ленчика – основы седла может выточить самостоятельно. Такой он мастер на все руки.
– Валерий Николаевич, почему же лошадь осталась востребованной в милицейской службе? Чем занимается конная милиция в столице?
– Мы патрулируем улицы и лесные массивы, стоим в ограждении, сдерживаем толпу во время футбольных матчей, регулируем людской поток у станций метро. Лошадь – это живая сила. В местах большого скопления народа это самый надежный и мобильный «вид транспорта». Всадник легко перемещается в людской толпе. В случае беспорядков машину и мотоцикл могут опрокинуть. И все – приехали. С лошадью такого не сделаешь. Всадник-милиционер в буквальном смысле всегда на коне, он никогда не будет беспомощным, может двигаться вправо-влево, взад-вперед, словом, вовремя оказаться в нужном месте и навести порядок там, где необходимо.
– Но ведь лошади могут испугаться. Разве не шарахаются они в сторону от выстрелов?
– Мы же обучаем молодых лошадей не только выездке и седловке. Лошадь поначалу может ударить копытом, постепенно приучаем давать ноги для ковки. Приучаем и к резким неожиданным звукам, взрывам, выстрелам. Учим лошадь двигаться в толпе. Каждую лошадь готовят в течение года, потом передают в руки молодого милиционера. Он дорабатывает лошадь в конном строю.
На центральной базе у нас построен большой манеж для выездки молодняка. Массовые скопления людей инсценируем с помощью наших же милиционеров, когда они приезжают на различные семинары.
Более двадцати лет я занимался подготовкой и ремонтом молодых лошадей для строя.
– Какие же породы лошадей уважаемы кавалерией?
– Орловские рысаки, дончаки, тракены, буденовцы, белорусские. Лошади дорогие, стоят как хорошая машина, и уход за ними недешево обходится.
– А кто, кстати, ухаживает за лошадьми?
– Сами милиционеры. За каждым закреплена своя лошадь. Кавалерист готовит ее, воспитывает, чистит и лошадь, и стойло, следит за ее здоровьем, настроением. Нужно уметь найти контакт с животным. У каждой лошади свой норов, свой характер. Надо быть фанатом, чтобы именно любовь была к животному. Тогда все получится. А когда у милиционеров выходной, дневальные на базе кормят и поют лошадей, дают им специальные витаминные подкормки. Есть у нас и ветеринарная служба. Обычный срок службы животных 15-17 лет, потом лошадей списывают в прокат. Они послушные, спокойные, катают детей в парках отдыха, участвуют в праздниках. Был у меня жеребец Баклан, 17 лет служили с ним верою и правдою. Потом его тоже списали. Мы с ним так сроднились, что до слез жаль было расставаться. Красивый умный конь был, пал в 23 года.
– А как вы попали в кавалерийский полк?
– Вообще-то я из деревенских. Детство прошло на Брянщине, там и привык с животными обращаться. Помню, отец уехал на строительство Асуанской плотины, а я остался на хозяйстве. В армии служил кинологом во внутренних войсках.
В 1973 году дядя пригласил меня работать в Москву, в кавалерийский полк. С тех пор я 35 лет рядом с лошадьми. Много лет я служил милиционером-кавалеристом. Ременная конская упряжь приходила в негодность, отдавать ее в ремонт было некуда и некому, покупать – не дешево. На заводах шьют неважно, перешли на импорт – тоже дорого и некачественно. А потом ведь амуниция, как и одежда для человека, должна быть по размеру, сидеть как влитая. Такую упряжь можно сшить только вручную. Вот и взял я однажды в руки шило и нитки. Был у нас шорник-самоучка Василий Шкаликов. У него понемногу учился, совмещая милицейскую службу с ремеслом шорника. А потом уже мне сослуживцы стали нести упряжь для ремонта, делать эксклюзивные заказы. Теперь шью на все точки, идет непрерывный ремонт. У меня, оказывается, и прадед был шорником при церкви, это я уже спустя годы узнал.
Нашу беседу прервал звонок в дверь. Это вернулись домой восьмилетняя дочь и молодая красавица-жена. В первом браке у Валерия трое взрослых сыновей. А во втором с Натальей – две дочки. Оказывается, младшая трехлетняя дочь в это время спала в комнате. И тут случилось самое интересное: откуда-то один за другим стали появляться предметы, сделанные руками главы семьи. Наташа, работающая медсестрой в ДС «Багратион», с гордостью принесла подарок мужа – аптечку и футляр под фонендоскоп, показала изящную ключницу. На столе появились пасека (держатель) под дубинку, различные шкатулки, сигаретницы и множество сувениров из светло-коричневой кожи. Каждый предмет верчу в руках и обнаруживаю, что стежки одинаковой длины, а все швы прямые и аккуратные, точно прошиты на машинке. Вещицы гладкие, отшлифованные, слегка прохладные на ощупь. «Неужели это сделано руками? Из такой грубой кожи? А седла вы не шьете?», – изумленно спрашиваю я. Мастер довольно улыбается. Оказывается, он шьет и седла. И он достал из-под стола полуготовое седло, которое привез для ремонта. Эксклюзивные заказы родных и друзей он выполняет с особым удовольствием. Из разговора я узнала, что многие можайские милиционеры носят кобуру скрытого ношения под пистолет, сшитую нашим шорником. По моей просьбе он показал, как надевается такая кобура, принеся ее из комнаты. Валерий – постоянный участник и победитель выставок творчества работников милиции, регулярно проходящих в ГУВД г.Москвы. Он показал мне латунную сувенирную пушечку, которую изготовил для выставки. «Она еще и стреляет». А мне все интересно, все хочется потрогать, подержать в руках. Перебирая кожаные вещицы и необычные инструменты, задаю шорнику вопрос за вопросом.
– А где вы кожу берете?
– На птичьем рынке покупаю. Сырье дорогое. Кожа разная – чепрак, шорно-седельная – на обтяжку, хром – на облицовку, подпушку с внутренней стороны, чтобы не видно было лишнего. Подпушка нужна внутрь сапог, чтобы лучше держались. Кстати, сапоги для наших кавалеристов, если уж заговорили о форме, не покупают, их шьет вручную мой приятель Юрий Сарычев. Москвичу-сапожнику 68 лет. Ему за месяц нужно сшить десять пар сапог, а платят мало. К сожалению, нам с ним некому передавать мастерство, нет таких желающих. Мало-мальски толковый шорник воспитывается не менее 3-4 лет. Сейчас шорников не готовят нигде, об этой профессии забыли окончательно. Остались частные кустарные мастерские. А если нужно выполнить масштабный заказ, приходится обращаться к заграничным производителям. В 2004 году, к примеру, Кавалерийский полк Президента России объявил тендер на изготовление 120 комплектов офицерских седел. Выиграла тендер польская фирма.
Разглядывая фотографии милиционера-кавалериста, я увидела на них моменты яркой насыщенной жизни московской конной милиции.
И, словно угадав мои мысли, Валерий Николаевич сетует:
– Сейчас служба в конной милиции стала более будничной что ли. А раньше мы очень интересно жили. Участвовали в соревнованиях, джигитовках, в различных праздниках. Дважды в год участвовали в парадах – на первомайские и на октябрьские. А как коней готовили к выводке! Накануне мыли их в конебане с шампунем, стригли, заново подковывали, одевали оголовье из белой кожи – загляденье были лошади. Мы обслуживали Московские Олимпийские игры в 1980 году. Очень ответственно отнеслись к службе. У меня благодарственное письмо от министра МВД СССР Николая Щелокова осталось. Помню, встречали его на центральной базе, так в нашем манеже мы из опилок выложили разноцветный ковер размером 30х60 м. А потом на этом ковре показывали котильон – фигурную езду на лошадях.
– Валерий Николаевич, а на лошадях на Новый год катать будете?
– Елки мы всегда устраивали. Раньше с использованием лошадей целые сказки сочиняли и ставили для детей. К нам даже приезжали из Главного управления МВД России. Приезжайте, и вас покатаем! Познакомлю вас с нашим сапожником.