В срочном порядке 21 января 1776 г. состоялось рассмотрение дела. Из присланных с курьером бумаг выяснилось, что Веденикт Журавлев в январе 1774 г., когда еще тлели последние искры пугачевского бунта, совершенно законно получил в Суздальской провинциальной канцелярии паспорт, чтобы отправиться на прокормление работой в разные российские города. Сначала он доехал до Санкт-Петербурга, а затем перебрался в город Пернов Рижской губернии (ныне – Пярну, Эстония), где занялся набойным промыслом.
По несчастливому стечению обстоятельств молодой человек оказался в одной квартире со ссыльными пугачевцами уральскими казаками Федором Чумаковым, Иваном Федулевым, Петром Пустобаевым и елецким казаком Иваном Твороговым. Вместе с ними он ездил заниматься своим промыслом по уезду, так возникло взаимное доверие. От Федора Чумакова Веденикт узнал, что Емельян Пугачев еще жив, но где находится неизвестно. Может это была проверка – проговорится суздалец властям или нет. Веденикт не проговорился. Тогда последовала просьба доставить письма от ссыльных казаков в Уральский городок (ныне - Уральск) к женам и детям, а также к атаману Ивану Кирилловичу Акутину, а за это по возвращении в Пернов ему пообещали баснословную сумму - 150 рублей, за которую наш герой согласился прошагать пол-России туда и обратно с письмами бунтовщиков за пазухой, да еще и транспортные расходы взял на свой счет.
7 сентября 1775 г. Веденикт отправился в путь, на собственной лошади доехал до Санкт-Петербурга, где стал искать попутчиков для далекого путешествия. Прибился к группе каких-то ростовцев, которые взяли его с собой и по Волге довезли до Ярославля, откуда он добрался до села Лыкова (вероятно, Ярославского уезда). А дальше пешком отправился в Сызрань, что составляет 740 км по прямой, а ему предстоял путь петляющими дорогами, часто проселочными.
Впрочем, до Сызрани Веденикт не добрался, передумал, отправился в Самару. В деле сказано, что в этом городе было проще найти попутчиков для путешествия на восток. В Самаре все прошло хорошо. Предъявленный на городской заставе паспорт приняли и пропустили, и тут же подвернулись попутчики. Его согласились взять с собой уральские казаки во главе с Яковом Павловым, которые сопровождали обоз с хлебом в Уральский городок. Убедил он их как раз тем, что везет письма от их собратьев из ссылки.
С хлебным обозом Веденикт Журавлев отправился из Самары и без приключений добрался до Красного Умёта (ныне – с. Красное Оренбургской области). Здесь он сделал остановку у «жинки» Анны Зеленцовой, а на следующий день 15 ноября 1775 г. прибыл в Уральский городок.
В столице Уральского казачества проживал шурин Веденикта Журавлева крестьянин села Иванова Суздальского уезда Андрей Воробьев. Работал он сапожником в кузнечной башне. К нему-то и направился герой нашей истории, чтобы разыскать адресатов привезенных им писем. Встречу ивановские крестьяне отметили совместным обедом, после которого отнесли большую часть писем к матери Федора Чумакова, а два письма передали атаману Ивану Кирилловичу Акутину. Родственники ссыльных казаков написали ответные письма, которые Веденикт взялся доставить в Пернов. Погостив у шурина несколько дней, 18 ноября 1775 г. Веденикт отправился в обратный путь за причитающимися ему 150 рублями.
Но в канцелярии Уральского войска всполошились. Какой-то человек привез письма от пугачевцев к атаману Акутину, которого пугачевцы во время бунта чуть не казнили за верность присяге, паспорта в Уральском городке он не предъявил, да еще жинка Анна Зеленцова показала, что он распространял слухи о якобы живом Емельяне Пугачеве.
За загадочным суздальским крестьянином отправили погоню, которая настигла и взяла его у Чугунного Умёта. Первый допрос в полиции провели 22 ноября, 25 ноября его допрашивали в войсковой канцелярии, а 1 декабря уже в Оренбурге в канцелярии губернатора Ивана Андреевича Рейнсдорпа.
Веденикт Журавлев на первых допросах во всем признался. Но уже в Оренбурге стал отрицать, что говорил о Пугачеве с Анной Зеленцовой, а потом и вовсе заявил, что ничего не слышал о Пугачеве даже от ссыльных казаков, а признательные показания дал под пытками. Губернатор Рейнсдорп, изучая дело, пришел к выводу, что вреда от Журавлева нет, и принял решение отправить его для суда на родину в Суздаль.
Суздальская провинциальная канцелярия рассматривала дело 21 января 1776 г. и постановила по «состоянию его приличной глупости» учинить Веденикту Журавлеву перед канцелярией наказание плетьми и отпустить в село Иваново. С него также взяли подтверждение, что он не будет больше возить письма от ссыльных и распространять слухи о Пугачеве.
На следующий день Веденикта высекли и отправили в родное село.
К сожалению для Веденикта, это не было окончанием его истории. Спустя месяц, 3 марта 1776 г., в Суздаль пришло секретное письмо от оренбургского губернатора Ивана Рейнсдорпа, в котором он требовал срочно схватить Веденикта и отправить под караулом в Санкт-Петербург к генерал-прокурору князю Александру Алексеевичу Вяземскому. В село Иваново отправили команду, которая схватила Журавлева «секретным образом», т.е. без шума и свидетелей. В Суздаль его доставили 6 марта, заковали в кандалы и в тот же день под конвоем отправили в Санкт-Петербург. Охране приказали доставить заключенного живым, не давать ему никаких острых предметов и пробовать предварительно всю еду, которую он ест. Спустя две недели, 23 марта, Веденикта передали генерал-прокурору.
По сведениям краеведа Алексея Шустова, в 1785 г. Веденикт был на свободе и жил в родном селе, а только в 1801 г. был сослан на поселение. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Государственный архив Владимирской области:
https://vk.com/public212948498
Комментарии 6