Психологизм произведений Достоевского поражает каждого, кто открывает страницы его великих книг. Ницше писал, что Достоевский дал ему «ценнейший психологический материал» и был «единственным психологом», у которого ему было чему поучиться.
СЧИТАЛ СЕБЯ ВИНОВНЫМ В СМЕРТИ СЫНА.
Младший сын Достоевского, Алеша, родился в августе 1875 года. Он рос веселым, умным мальчиком и был любимцем отца. Ребенок был здоров. Но в два с половиной года с ним неожиданно случился эпилептический припадок, который мальчик не смог пережить.
Анна Достоевская вспоминала: «Федор Михайлович был страшно поражен этою смертию. Он как-то особенно любил Лешу, почти болезненной любовью, точно предчувствуя, что его скоро лишится. Федора Михайловича особенно угнетало то, что ребенок погиб от эпилепсии, — болезни от него унаследованной».
Некоторые исследователи приводят мнение крупнейшего педиатра, профессора Александра Клиорина, который не обнаружил серьезных оснований считать Алешу эпилептиком и предположил, что имела место молниеносная форма менингита.
Как бы то ни было, Достоевский глубоко переживал эту смерть. Боль и потрясение от нее нашли свое отражение в его последующих творениях.
ЗАСТАВИЛ ПЛАКАТЬ ТУРГЕНЕВА.
Открытие памятника Пушкину в Москве в июне 1880 года было огромным событием, а пушкинская речь Достоевского стала апофеозом этого события.
Федор Михайлович долго готовился к этому выступлению, которое начал словами Гоголя: «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа». Достоевский говорил об уникальном качестве Пушкина — чувствовать душу любого, иногда даже совсем чуждого, народа, его гений. И, переходя к роли всего русского народа, Федор Михайлович особо выделял понятие «братства»:
«Наш удел всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей».
«Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, <…> стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев».
Свидетели этой речи вспоминали, что она произвела колоссальное впечатление на слушателей: удивительным образом тут же произошло примирение людей совершенно разных направлений и взглядов. Тургенев, с которым у Достоевского было много разногласий, со слезами подошел к Достоевскому. Они обнялись.
НИКОГДА НЕ ЖИЛ В МАТЕРИАЛЬНОМ ДОСТАТКЕ.
За печатный лист он зарабатывал 150 рублей. Для сравнения, Толстому за тот же объем платили 500 рублей.
В финансовых делах Федор Михайлович был человеком совсем не практичным: вести бюджет, планировать расходы, копить он не умел. Долги были его почти всегдашними спутниками. Можно почти с уверенностью сказать, что если бы его вторая жена Анна не взялась основательно за «экономическую политику» семьи (а об этом ее прямо попросил муж), то Достоевский мог бы скатиться до откровенного нищенства и уголовного преследования за невыплаченные долги.
Комментарии 25
Переживёшь непониманье,
Хулу, озлобленность, презренье,
Пройдёшь дорогою страданья,
Гордыню сменишь на смиренье,
Пропустишь все соблазны мимо,
Забудешь лень, в себя заглянешь –
Тогда родится твоё Имя
И ты, возможно, кем-то станешь.
29.02.2016
Автор: Васильков
Уже оседлали свои “мерседесы”,
Чтоб в бешеной гонке и в ярости лютой
Рвануться за славою и за валютой...
Мы пропили горы, проели леса,
Но чудом каким-то спасли небеса,
Мы тысячи речек смогли отравить,
Но душу никак не умеем пропить.
Уходит в историю наша эпоха,
Мы прожили жизнь хорошо или плохо —
Не знаю. Оплачены наши счета...
А больше я вам не скажу ни черта!
Станислав Куняев.
МОНОЛОГ.
“Наивные хулители Европы —
чего с них взять!
Родные русофобы
куда подлей, когда карьеры для
витийствуют, отечество хуля,
вчера аж одного перекосила
почти нечеловеческая сила
от слов моих: “родимая земля”.
В грядущее взираю с интересом:
врагом народа, психом, мракобесом —
так окрестят меня в родном краю.
Руси не избежать таких соблазнов,
и если уж Алёша Карамазов
взроптал, то мы у бездны на краю.
Что говорить — и мы несовершенны,
избыток чувства размягчает гены.
Какие есть — на то не наша власть...
О, только бы отринула Россия
соблазн возмездья и восторг насилья,
чтобы для Воскресенья не пропасть!”
1993.
Зигмунд Фрейд.
Переводчик Икуо Камэяма при этом отметил, что, как и во всех читающих странах, десять тысяч экземпляров – уже очень успешный тираж, а супервостребованный в Японии отечественный Мураками выходит, к примеру, тиражом в триста тысяч экземпляров. Это уже не только русская, это уже глобальная литература, утверждает переводчик Достоевского, поскольку при ее прочтении «в душе остается все-таки не текст, а мир, который создает писатель».
Книги Достоевского читают во всем мире, и каждое поколение открывает для себя писателя заново. Совсем недавно романы русского классика размещались в книжных магазинах и библиотеках Европы и Америки на полках с криминальной литературой, сегодня его произведения изучают во всех мировых университетах, причем не только на филологических факультетах: Дост...ЕщёНесколько лет назад в Японии тиражом в миллион экземпляров был напечатан роман «Братья Карамазовы». Японцы как хорошие экономисты и маркетологи, знали, что книгу раскупят, что и произошло в самом скором времени.
Переводчик Икуо Камэяма при этом отметил, что, как и во всех читающих странах, десять тысяч экземпляров – уже очень успешный тираж, а супервостребованный в Японии отечественный Мураками выходит, к примеру, тиражом в триста тысяч экземпляров. Это уже не только русская, это уже глобальная литература, утверждает переводчик Достоевского, поскольку при ее прочтении «в душе остается все-таки не текст, а мир, который создает писатель».
Книги Достоевского читают во всем мире, и каждое поколение открывает для себя писателя заново. Совсем недавно романы русского классика размещались в книжных магазинах и библиотеках Европы и Америки на полках с криминальной литературой, сегодня его произведения изучают во всех мировых университетах, причем не только на филологических факультетах: Достоевский в качестве «учебной дисциплины» интересен психологам, юристам, философам и социологам.
«Я, хотя и не известен русскому народу теперешнему, но буду известен будущему», с горечью и надеждой писал Достоевский. При жизни писателя было издано всего два собрания сочинений – двухтомник и четырехтомник, а самым значимым произведением считались «Записки из Мёртвого дома». Единственным литературным критиком, раскрывшим идейный замысел романа «Идиот», стал идеологический оппонент писателя М. Е. Салтыков-Щедрин.
Великий провидец Виссарион Белинский заметил: «Его талант принадлежит к разряду тех, которые постигаются и признаются не вдруг. Много, в продолжение его поприща, явится талантов, которых будут противопоставлять ему, но кончится тем, что о них забудут именно в то время, когда он достигнет апогея своей славы».
В раннесоветское время книги Достоевского если и не запрещали, то и необходимой литературой не признавали. Ну, а как же иначе: революционную борьбу писатель не поддерживал, активно ...ЕщёТворчество Достоевского, его произведения часто упрекали в чрезмерной запутанности и усложнённости, что мешало восприятию сюжета читателями, для сравнения подчеркивали ювелирную отточенность творений других, более благополучных в жизни писателей - Ивана Тургенева, например. Но вторая жена Достоевского, Анна Григорьевна Сниткина справедливо заметила: «редко кому приходит в голову припомнить и взвесить те обстоятельства, при которых жили и работали другие писатели, и при которых жил и работал мой муж».
Великий провидец Виссарион Белинский заметил: «Его талант принадлежит к разряду тех, которые постигаются и признаются не вдруг. Много, в продолжение его поприща, явится талантов, которых будут противопоставлять ему, но кончится тем, что о них забудут именно в то время, когда он достигнет апогея своей славы».
В раннесоветское время книги Достоевского если и не запрещали, то и необходимой литературой не признавали. Ну, а как же иначе: революционную борьбу писатель не поддерживал, активно высказывался о направляющей роли христианства в жизни народа, в связи с чем Ленин окрестил писателя «архискверным Достоевским». Несколько реабилитировал классика нарком просвещения Луначарский, назвав его великим пророком России: «Достоевский не только художник, а и мыслитель. Достоевский — социалист. Достоевский — революционер»!
Сегодня даже верится с трудом: ярлык реакционера с писателя сняли только в 1956 году, а спустя тринадцать лет его имя появились в пантеоне русской классики в школьных учебниках. А на Западе Достоевского еще при жизни называли одним из самых прославленных представителей современной литературы, его книги оказали влияние на развитие творчества Франца Кафки, Томаса Манна, Эрнеста Хемингуэя, Германа Гессе, Генриха Белля и многих других литераторов. Альберт Эйнштейн писал, что с огромным восторгом читает роман «Братья Карамазовы»: «Это самая поразительная книга из всех, которые попадали мне в руки».
Ф. М. Достоевский.
Довольно увлекаться-то, пора и рассудку послужить. И всё это, и вся эта заграница, и вся эта ваша Европа, всё это одна фантазия, и все мы, за границей, одна фантазия...
Ф. М. Достоевский.
«Игрок»
(Бедные люди)
***
Ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасён человек на всю жизнь.
(Братья Карамазовы)
(Преступление и наказание)
***
Я – дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоило и ст;ит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных.
(Н. Д. Фонвизиной, конец января – 20-е числа февраля 1854)
(Братья Карамазовы)
(Подросток)
(Униженные и оскорблённые)
Никогда не разговаривайте с подростками о классической литературе. Не надо. Могут быть душевные травмы. Вот у меня уже есть.
Я тут, на отдыхе, расслабилась, потеряла осторожность и решила аккуратненько расспросить младшенького своего, как ему наша великая классическая литература. Начала так непринуждённо, но весьма тривиально:
— А какая литературная героиня у тебя самая любимая?
А он мне тут же, не задумываясь:
— Старуха-процентщица из «Преступления и наказания».
Я, офигев немало: «Почему?!»
Подросток с достоинством и глубокой убежденностью в голосе:
— Знаешь ли, мама, в те давние времена женщины, как правило, были далеки от бизнеса. Кроме того, не изучали в должной мере математику и экономику. Эта процентщица была очень продвинутой и передовой для своего времени женщиной! И заметь: она содержала беременную сестру Елизавету! Сама себя обеспечивала и другим давала жить. А тут, понимаешь, выскакивает какой-то полоумный с топором и хрясь!
<p...ЕщёНикогда не разговаривайте с подростками о классической литературе. Не надо. Могут быть душевные травмы. Вот у меня уже есть.
Я тут, на отдыхе, расслабилась, потеряла осторожность и решила аккуратненько расспросить младшенького своего, как ему наша великая классическая литература. Начала так непринуждённо, но весьма тривиально:
— А какая литературная героиня у тебя самая любимая?
А он мне тут же, не задумываясь:
— Старуха-процентщица из «Преступления и наказания».
Я, офигев немало: «Почему?!»
Подросток с достоинством и глубокой убежденностью в голосе:
— Знаешь ли, мама, в те давние времена женщины, как правило, были далеки от бизнеса. Кроме того, не изучали в должной мере математику и экономику. Эта процентщица была очень продвинутой и передовой для своего времени женщиной! И заметь: она содержала беременную сестру Елизавету! Сама себя обеспечивала и другим давала жить. А тут, понимаешь, выскакивает какой-то полоумный с топором и хрясь!
Одну из достойнейших женщин того времени убили, исключив сразу из сюжета. А так было интересно бы почитать поподробнее, почему она выбрала такую работу, как вела дела… Гораздо интереснее и полезнее, чем про душевные муки убийцы.
Больше я ничего не спрашивала.
Р. S. Так, к слову. А "старухе" то было всего лишь 42...
Кери Брабант.