Ч. I. Как появились украины и что означали 1.1 Украины в ассортименте Все работы указанных историков непротиворечиво и последовательно дополняют друг друга. С середины XIX столетия работы польских историков в своем анализе опираются на фактический материал многочисленных доступных в то время исторических документов. Польские исследователи единодушны в том, что в ранней истории имя «Украина» не являлось историческим именем, то есть оно не являлось единичным выражением, которое использовалось в исторических повествованиях для обозначения имен участников и объяснения их поступков. Проще говоря, «Украина» в ранних упоминаниях документов является не именем, а простым названием, применяемым к любым объектам, имеющим некое общее свойство. Другими словами, являясь существительным, название «украина» на раннем этапе истории в документах употребляется в форме имени нарицательного, а не в форме имени собственного. В отношении названия «украина» Т. Чацкий все-таки сделал серьезные выводы. Так он пишет:«Имя Украины является новым, появившимся в последние годы XV столетия. При Александре (Ягеллончике) было название пустынная крайна, потом Украина. Король Стефан пограничные крайны против Турок называл Украиной».Разыскивая следы Украины в эпоху Геродота, Чацкий все же понимал, что забрался далеко, и потому он предполагает, что истоки «выражения Украина очень трудно трактовать, что Украина это земля где-то на краю, находящаяся на конце, за которым начинается иная земля, иное владение, сосед Речи Посполитой».«Не случайно, - продолжает Чацкий, - наша Украина приравнивается к немецкой Marchii, т. е. «марке».Речь здесь идет о польском смысловом наполнении названия «украина», как земель где-то на краю Польши. На раннем этапе в польском языке в этом значении появляется другое слово – «крайна».Для латинского названия «Marchie» или немецкого «mark» в Европе смысл «пограничный, дальний» исторически определено. В Википедии пишется, что«Марка (нем.Mark, фр.Marche)— слово, произошедшее от древнегерманского «marcha» («граница»), у древних германцев первоначально означала границу как частных владений, так и государственных территорий, а произведенное от неё слово marchio обозначало опасную пограничную область Каролингской державы. Во главе марки стоял маркграф. Соответственно этому и самые пограничные провинции назывались марка (Dänemark— Дания, Steiermark— Штирия)».Из других источников можем уточнить, что«для обозначения земель удаленных, пограничных областей, за которыми нет владений и служащими для защиты империи[iii] со времен Карла Великого (768-814) использовалось название «marka» (нем.). Наделенный властью графа или герцога королевский чиновник в такой пограничной области именовался маркграфом. Маркграфства и пограничные герцогства эпохи Каролингов со временем слились с наследственными герцогствами и исчезли. В эпоху империи из Саксонской династии (919-1024) были созданы новые маркграфства, например марки Мейсенская, Лужицкая (или Восточная), Баварско – Восточная, Крайнская, Штирийская. До 19 ст. все маркграфства в Священной Римской Империи (до 1806 года) либо прекратили свое существование, либо заняли более высокое положение [3].Как видим в X-XI веках «марки» Священной Римской Империи весьма распространены землях граничивших с областями проживания славянского населения. Со стороны славян подобные области могли называться «крайнами», «краинами». Если установить соответствие между славянскими названиями «крайна», «краина» и немецким «марка», тогда и значение «пограничный, рубежный» для славянского названия «край» будет правомерным. Отсюда не далеко и до однокоренной «украины».Указание Чацкого на тождественность польского понятия «украина» немецкой «марке» оказалось чрезвычайно полезным не столько с точки зрения этимологии простого названия «украина», сколько для прояснения истории происхождения и смыслового наполнения простого славянского названия «край». Работавший на полвека позднее польский историк Ю. Бартошевич располагал новыми документами и подтвердил указанное соответствие, попутно прояснив, чем характерна местность именуемая «край». В дальнейшем ссылаясь на Юлиана Бартошевича, даем сведения из его работы 1864 года "Co znaczyla I gdzie byla Ukraina?" помещенной в 11-ти томном собрании его сочинений [2].Бартошевич пишет, что с запада польских земель были немцы, которые несли Польше цивилизацию, люди свободно перемещались, не было стен и кордонов. Здесь не было границы в сегодняшнем понимании, отсутствовало и соседство с дикими народами, люди были единой христианской культуры. Возделанные земли присутствовали с обеих сторон. Здесь он и находит славянский аналог латинской марки – «Краину», «Крайна». В подтверждение того, что в Польше немецкие пограничные земли со славянской стороны в ранние времена назывались «Краинами», Ю. Бартошевич ссылается на два недавно открытых документа.Это указ короля Фредерика данного в марте 1226 года в Римини, где говорится:«providere déterra, quae vocatur Colmen, et in alia terra inter Marchiam suam videlicet et confinia Prutenorum». Речь идет о «земле между маркой и границей собственно Пруссии»,немецком пограничье в польской области Силезия.В свою очередь польское население называет эту землю «Краина». В подтверждение этого Бартошевич приводит привилей (указ) епископа Куявского 1350 года, где для той же области используется«выражение: «in villa mense nostre episcopalis Dobrzewicze dicta, in districtu, qui Crayna dicitur vulgariter». (Cod.dipl.Rzyszcz.II, str.289)». То есть, «эта область в нашей стране в просторечии называется Краина».Бартошевич пишет что«имеем то польское название пограничья, которое было известно при Пястах (X-XIV вв.). Имеем и доказательство того, что пограничная земля и Краина есть одно и то же выражение, по крайней мере, применительно к Добринской земле[iv].Эта область в Пруссии славянским населением именовалась Krajna (в документах также Croja, Kroja, Krayen, Kraine, Krajna). Она была густо населена, военные конфликты были эпизодичными, а население с обеих сторон было христианским и близким по культуре.«Хотя с немецкой стороны, - пишет Бартошевич, - и присутствовали крепостные стены, польская сторона показывала только сельскую природу перемежаемую городами и лесами».Сейчас бы у нас назвали это пограничье цветущим краем.Польские историки указывают, что появление этого названия могло быть инициировано самим духом славянского языка, и потому родственные ему названия сближены с ним звучанием, и их можно найти у разных славянских народов. Они полагают, что родившееся в ранней истории славян простое название «край» в значении дальней земли чьих-либо владений явилось основой для простого русского выражения «украина». Для утверждения о тождественности славянского названия «край» и русского «украйна» в XII-XIII вв. важно еще и совпадение их характерных особенностей – наличие многолюдного населения и обработанных земель, культурная христианская однородность соседствующего населения, и, как ни странно, отсутствие границ.Уже с XII века на Руси простое названия «украйна», «украина» наблюдаем в достаточном ассортименте в разных местах обширных земель. Причем, название «украйна» не является именем некой «самостоятельной» территории, а употребляется как указание на отдаленную землю в чьих-то владениях, чью-то «украйну».В известной уже Ипатьевской летописи [4] под 1187 годом «Оукраина» упоминается в связи со смертью Переяславского князя Володимира Глебовича.Двумя годами позднее (1189) другой русский князь Ростислав едет «к Оукраине Галичской» где захватывает два города, а потом едет в противоположном направлении – на запад.Последующие упоминания Украйны в русской летописи относятся к окрестностям города Хелм (ранее русский город Холм).В стычке князя Даниила с Лешком (Лешеком) в Галицко-Волынской летописи (1217 год) говорится, что князь отобрал у Лешека города«Берестей (сейчас Брест), и Угровеск (еще Ухруск, Угровск вблизи Хелма), и Верещин, и Столпье, Комов, и всю Оукраиноу».А ведь это уже юго-западное пограничье в окрестности Хелма.На самом рубеже с Лехией под 1282 годом упоминается «село на Въкраиници (под) именемь Воинь». Теперь это польский город Wohyn в 60 км. севернее польского города Люблина.Все эти Оукраин[ы] густо заселены христианским народом близкой культуры, в них полно городов, их возделанные земли лишены границ, и народ может свободно перемещаться. Поэтому в эту эпоху русское простое название «украина» является полным аналогом славянскому простому названию «край». Как в славянских странах полно «краин», так и на Руси не одна «украйна». В Ипатьевской летописи слово Украина не относится к имени какой-либо земли, а только к дальней окраине чьих-то владений, и является простым названием.С другой стороны, отметим, что личных имен земель (территориальных имен) в летописи достаточно много. Судите сами.Собственное имя края Полесье в этой летописи упоминается под 1274 годом, когда татары шли на Литву и призывали к себе русских князей:«Мстислав не присягал, но шел от Копыля воюя по Полесью».Расположенный южнее Полесья край Волынь упоминается «Велынской землею» под 1174годом (под 1224 Велынцы), в ней княжеская столица город Луцк.Подолье в летописи еще нигде не упоминается.На запад от Волыни находился Галич, на восток Киев. В Ипатьевской летописи под 1174 годом окрестности Киева именуются Русской землей в точном значении этого слова. С этого времени они, похоже, связаны, и имя «Русская земля» для Киевского края той же категории, что и «Волынская земля» для Луцкого.Как давнее воспоминание под 1224 годом перед порогами на Днепре упоминается Варяжский остров.Таким образом, до конца XIII в. имя «Украина» еще не объявилось и никакие события в истории с этим именем до этой эпохи никак не связываются.2.1 Украина novaОднако общеизвестно, что к концу XVII столетия наряду с общепринятыми именами краёв Волынь и Подолье для ряда обширных земель в бассейне Днепра применялось имя Украина. В географических справочниках XVIII века оно указывается как имя целого края. Значит, искать его следы надо между 13 и 17 веками.Для нас представляют интерес сведения об имени Украина даваемые во втором издании «Encyclopedia Britannica» [5], которое на тот момент являлось самым авторитетным справочником и почти современником эпохи рождения этого имени. Статья об Украине короткая, но ёмкая – «Украина, провинция Московии, лежащая севернее Малой Татарии, названая так потому, что является фортом против Турции».

Рисунок 1. Статья «Украина» в «Encyclopedia Britannica» 1773 года. Тогда в состав Турции входили земли в Азии, Малой Азии и Европе. Её владения - Крым и Причерноморские степи, называемые Малой Татарией, контролировались тогдашним турецким союзником — татарами. Вряд ли край разоряемый военными действиями можно было считать цветущим «Краем», каковой смысл вкладывался в русское понятие «край» начиная с XII-XIII вв. Хотя, «провинция», как земля удаленная от столицы, от культурного центра, имеет сродство с названием «Оукраина» в смысле дальнего «края». Но что делать с «фортом», с крепостью, с понятием оборона? Вопрос с «крепостью» станет гораздо яснее, если вспомнить предположения Чацкого в отношении Стефана Батория, но это еще надо прояснить.Пока понятно, что нелепо искать следы имени Украина в ранней истории Русского государства. Да, похожие на это имя простые названия упоминаются в Ипатьевской летописи, но выводить связь этих названий с именем Украина преждевременно, потому что лет через двести на просторах бывшей центральной Руси появится новое и тоже простое название «украина», которое историки и связывают с именем «Украина».Все польские историки единодушно указывают на то, что на рубеже XV столетия в межгосударственных документах (иначе, в столичных канцеляриях) Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского появилось новое простое слово «украина». Его смысловое наполнение кардинально отличается от значения простого названия «край», с которым они «стыкуются» лишь в значении «конец владений, дальние ненаселенные земли владений». В новом значении это название обозначает пустынные, незаселенные земли на дальних границах княжеств, лежащих на пути возможных татарских набегов. Такие нецивилизованные места, где почти никто не живет, даже сейчас не назвали бы « цветущим краем». Причем простое название «украина» применялось к рубежной области лишь в том случае, если она охранялась. Под охраной подразумевалось наличие системы обороны рубежей от татар. В противном случае эта область называлась просто границей, межой, гранью и т. п.В Московском княжестве такая система обороны начала зарождаться в эпоху выхода его расширяющихся границ к областям активности Орды. Степные участки границы лишенные природных оборонительных препятствий защищались искусственными сооружениями – засеками, валами, рвами, крепостями. Свое развитие в Московском государстве эта система получила к середине XVI столетия и вылилась в создание пограничной стражи. Везде, где была вероятность появления отрядов Орды, Москва ставила укрепленные города для обороны.В отношении Литовского княжества такого сказать нельзя. Ю. Бартошевич утверждает, что«Литва такие города не ставила и только призывала своих наместников и воевод думать над охраной границ. [2].Польские историки, исследуя источники, относящиеся к названию «украина», рассматривают степные просторы Поднепровья, резонно полагая, что имя «Украина», как название земель Речи Посполитой, появилось из простого названия «украина», имевшего хождение в Литве, а затем и в Польше. Подобное «сужение» области хождения названия «украина» неоправданно с точки зрения выяснения содержания и характеристик простого названия «украина», но обосновано с позиций выяснения истории возникновения в Польше имени Украина.По поводу ранней истории названия «украина» историк А. Яблоновский говорит:«Ukraina - название не столько историческое, сколько простое, данное степным областям южной Русиограниченых нижним бассейном рек Днепра и Буга. Это русское название все же относительно позднего происхождения. В древнерусскую, до монгольскую эпоху оно вообще не появлялось. Даже в литовскую эпоху удельного владения Киевом князьями Олельковичами не слышно ни о чем подобном .Это вполне понятно, потому что тогдашнее Киевское княжество пользовалось ещё уверенной самостоятельностью, являясь родовым гнездом рода Гидиминовичей и лишь номинально находилось под властью Литвы.После того как в 1471 году самостоятельность этого удельного княжества была упразднена, «земля киевская» была заменена на воеводство и непосредственно присоединена к Литве, тогда стала она фактически её южной «украиной», южным «уграничьем» [6].Однако почти все польские историки соглашаются с тем, что простому названию «украина» в форме существительного предшествовало появление прилагательного «украинный».«Этот термин, - продолжает далее Яблоновский, - в своё время первоначально использовался как прилагательное. Оно далеко опередило свою форму имени существительного. Первыми известными были «украинные люди, «разбой украинный», а совсем не «Украина». Не следует забывать что это, используемое в Литовской Руси название также было известно как «украина» в Московском царстве и многократно использовалось в перечне из многих «украин».В Московском царстве оно использовалось как название многочисленных укреплений на границе с Ордой.Получив эти предварительные общие сведения, есть смысл обратиться к документам.В 1449 году Московский князь Василий Васильевич заключил с Казимиром Ягеллончиком договор, по которому Смоленск, Мценск и Любутск оставались в Литве, Ржев при Москве, а Новгород и Псков выводились из-под литовского влияния.

В договорной грамоте Великого князя Московского Василия Васильевича и его удельных князей Можайского, Верейского и Боровского с королем Польским и Великим князем Литовским Казимиром от 31 августа 1449 года Московский князь пишет:«А пойдут, брате, Татарове на наши украинные места, и князьям нашим и воеводам нашим, украинным людям, сославиться[v], да боронитися им обоим за одного. А в вотчину, брате, у твою…ни у Смоленск, ни во все Смоленские места что издавна к Смоленску тянулись, ни в Любутеск, ни во Мценск, ни во все у твои украинные места, что издавна к тем городам тянулись, не вступать» [7].

Рисунок 2. Фрагмент договорной грамоты Василия Васильевича, от 31августа 1449 г. о которой говорится в тексте. В этом Московском документе в первый раз и встречаются выражения «украинные места» и «украинные люди». Второй раз новые слова употреблены в Московском церковном документе 1452 года.Московский митрополит Иона на бегство в Литву удельного князя Можайского просит епископа Смоленского проследить за тем чтобы«Великого князя (Московскго)… пакостни какой не было вотчинам и всем украинным местам», и предупредить его действия, чтобы он Великого князя Московского «отчинам, или украинным местам какую пакость (не) сделал»[8].Литовцам, ведущим документооборот на русском языке, новая московская терминология была понятна, но её применение в посольском отделе Виленской канцелярии отмечается лишь через полвека, в последние годы XV столетия. В 1498 году, когда Александр Ягеллончик еще был Великим князем Литовским, он писал своему московскому тестю, что его посол«Плещеев приехал к Путивлю с теми гостьми, а с ними посполу многие люди Татарови, пришедши, в земле нашей по украинам великой шкоды починили нам» [9].

Рисунок 3. Великий князь Литовский Алексадр Ягеллончик (1461-1506), с 1501 года король Польши. В это время новый термин хорошо знаком и в татарской Орде. Тот же Литовский князь Александр в ноябре 1500 года, подговаривая Заволжского хана Ших–Ахмата к союзу против Московского государства, пишет ему, что«…и, даст бог, когда прикочуешь близко и сблизишь(ся) под наши украйны, аж бы наших людей постерег от неприятелей наших, и сам от своих людей не дал бы нашим украйнам шкоды делать» [10].Делать из данного текста вывод о татарском происхождении имени «Украина», наверное, не следует. Естественнее всего предположить, что этот текст – свидетельство проникновения из Москвы в Орду русской терминологии, и Литовский князь говорит в понятных для татар русских терминах.Следует обратить внимание, что применение Виленской канцелярией нового слова ограничено немногими, в том числе и указанными выше примерами. Пройдет еще более пятидесяти лет, прежде чем это название начнет появляться снова уже во внутренних документах Литвы.Все обстоит иначе в Московском государстве. Русские люди новые слова используют и в частных письмах. Так Ю. Бартошевич указывает, что «королева Елена, жена великого князя Литовского Александра Ягеллончика, в своих письмах в Москву к своему отцу, Московскому князю Ивану, напоминает о бедствовании украинных людей на пограничье. (Письма Елены в Актах археографической комиссии. Т. 1, с. 104-110)» [2].

В это время в московских документах появляется новое слово существительное «украинники». Это важно, так как указывает на механизм образования существительного «украина». Вообще в Москве частота употребления названия «украина» и связанных с ним выражений возрастает. Посмотрите, как широко они используются в ту эпоху в Москве. Например:

Рисунок 4. Фрагмент из статейного списка Московского государства, 1500-1503 гг. [11].В московских документах «украин» так много, что цитирование лишено смысла. Но удивляет крошечное число употреблений этого названия в тот же период в Литовском княжестве, применение Виленской канцелярией нового слова ограничено немногими, в том числе и указанными выше примерами. Пройдет опять еще более пятидесяти лет, прежде чем это название начнет появляться снова уже во внутренних документах Литвы. Объяснение такому дисбалансу в его применимости в соседних государствах с единым для их населения русским языком следует искать во внутреннем содержании простого названия «украина».Польские историки указывают на прямую связь между употреблением в государстве названия «украина» и организацией этим государством работоспособной системы его защиты от татарских набегов, т. е. пограничной службы. В такой связи и надо выяснять значение названия «украина» в XV-XVII вв. 3.1 Московские украины Одна из работ известного российского архивиста, профессора Московского университета И. Д. Беляева, изданная в 1846 году и посвященная истории создания пограничной службы Московского государства [12], поможет нам сильно упростить осмысление значения этого нового термина и его окружения.«Польскою[vi] украйною Московского Государства назывались в наших старинных официальных бумагах границы Северо-восточной Руси, соседние при-Волжским, при-Донским и даже при-Днепровским степям. Границы сии не защищенные природою и подверженные частым и опустошительным набегам Ордынцев требовали постоянной и деятельной обороны, а посему Московские Государи еще в XIV веке нашлись в необходимости завести здесь постоянную стражу, которая бы наблюдала за движением Ордынцев и вовремя о всем извещала пограничных воевод и даже Государей.»«Первое известие о таковой страже, дошедшее до нас,- пишет далее И. Д. Беляев, - относится к 1360 году или несколько позднее. Само состояние Московского государства до Дмитрия Донского, находившегося в совершенной зависимости от Ордынских Ханов до этого времени не дозволяло и думать об учреждении караулов оскорбительных для Татар. Да и при Донском мысль о караулах могла только родиться, но отнюдь не имела места для полного развития; ибо Московское государство, отделенное от Татар владениями Князей Рязанских, Муромских, Нижегородских и других, не имело ни права, ни возможности строить укрепления в чужих землях, не редко враждебных.С распространением границ Московского государства на юг и восток и с подчинением княжеств Нижегородского, Муромского, Рязанского и др. сторожи против татар стали увеличиваться и мало по малу принимать вид линии настоящих укреплений на всем протяжении юго-восточных границ Государства[vii].В, так называемых, украинских или пограничных городах с этой стороны учредился особый класс служилых воинских людей, известных под именем городовых казаков, которые обязывались постоянно быть на службе, ездить в степи, смотреть за движением татар по известным степным дорогам называемыми шляхами и сакмами, перехватывать языков и в случае неожиданного набега Ордынцев защищать украинские города. В службу эту набирались вольные люди из всех сословий; они получали за сию службу определенное количество земли по статьям, кто в которую годен, освобождались со своим семейством от всех податей, а иногда награждались и денежным жалованием; вооружение же и лошадей должны были иметь за свой счет. .Городовые казаки в первый раз встречаются в наших летописях под 1444 годом, но, вероятно, они были и прежде; впрочем, мы не имеем свидетельств о времени учреждения этого класса служилых людей, но утвердительно можем сказать, что городовых казаков не должно смешивать ни с Донскими, ни с Волжскими казаками и меньше всего с Кайсаками известными у татар: потому что эти были свободные люди добровольно или по обстоятельствам составившими особые общины ни от кого не зависимые и со своей управой; городовые же казаки были учреждены правительством и были у него на службе.Потом Московские Государи стали противопоставлять Татарским набегам самих же Татар, поселяя в украинских городах Татарских царевичей и князей, переходивших с своими ордами в Московскую службу. Так Вел. князь Василий Васильевич Темный Царевичу Кайсыму, сыну Улу – Ахметову, отдал Звенигород, из которого сей последний в 1449 году ходил на Седи – Ахматовых Татар шедших грабить Москву. При Иоанне III-м является новый Татарский город Касимов, построенный для укрепления наших границ от Ордынских набегов.В малолетство Иоанна III[viii] построен Темников и укреплены другие города по Украйне, а разъезды сторожей и станичников проникли далеко в степи: Донец, Дон, Волга и другие степные реки ближайшие к Крыму, Ногайской Орде и Казани были уже оцеплены Московскими сторОжами, которые разъезжали по всем направлениям, от Алатыря и Темникова до Рыльска и Путивля. Воеводы и наместники украинских городов быстро получали известие о вторжении неприятеля и спешили помогать друг другу».На основе ранее существовавшей в Московском государстве системы обороны от татарских набегов в 1571 году боярином, князем Михайло Ивановичем Воротынским по указу царя была создана станичная и сторожевая служба. Были расписаны все украинные города, определены порядок несения службы, маршруты движения станиц, места сторо́ж, количество и порядок смен и т. п. Пассивная защита в виде болот, валов, лесов, засек и т. п. дополнялась активной разведкой движения татарских войск и осуществлялась станицами– конными разведывательными отрядами из украинских городов и сторо́жами –постоянными дозорами несшими дозорную службу на путях движения татар (на шляхах, речных переправах, перелазах) в полях, вдали от городов. К станицам и сторо́жам также применялось определение «украинные», «украинские».В сборнике военных и политических документов России «Акты Московского государства» [13] есть документ (№11) под 1571 годом, позволяющий прочувствовать и объём этой работы и смысл обыкновенного русского названия «украина».

В нем говорится о проводимой по указу князя Воротынского рекогносцировки местности в верховьях рек Самара и Орель ( левый приток Днепра, современная Харьковская область) которой помешал набег Крымских татар:«А в верховьях Самары и Орели князь Михайло Тюфякин и дьяк Ржевский побывать не успели, потому что с верховьев Берестовой[ix] прибежал сторож и сказал, что пошел царь Крымский на государевы украины, и они поспешили к украине для государева дела».

Рисунок 5. Фрагмент указанного в тексте документа 1571года. Приведение примеров употребления с начала XVI столетия в московских документах разного статуса названия «украина» действительно лишено смысла, потому что их сотни. Конечно, у растущего Московского государства была своя украйна и под Рязанью, которую сейчас часто упоминают.

Рисунок 6. Фрагмент документа, где говорится о Рязанской украйне Московского государства, 1533-1538 гг. [14]. Следует отметить, что с ликвидацией татарской угрозы Московскому государству с какого-либо направления тамошние украйны исчезали естественным образом. Например, город Михайлов, основанный в 1551г. под Рязанью князем Воротынским, в 1564 г. в документах еще назывался украинским, а после исчезновения татарской угрозы, уже в 1613 г. земли Михайловские становятся степной дачей бояр Романовых – вотчиной царя Михаила. 4.1 Отсутствие названия «украина» в языке жителей Литовского княжества до середины XVI столетия Можно было подумать, что в XV-XVI вв. новое название «украина» среди жителей бывшей южной Руси[x] было также распространено, как и в северной её части, в Москве. Но это не так. Название «украина», как русское понятие границы в XV-XVII веках, неразрывно связано с ее охраной от набегов Орды. Литва до середины XVI столетия свои границы от такой напасти не охраняла, точнее вообще не имела службы охраны. Более того, в Литве, чьи границы были статичны, не менялись, для них использовались старые русские слова грань, рубеж, граница.В Польше и Литве вопрос защиты границ решался не так, как в Московском княжестве. Точнее вовсе не решался - в XV-начале XVI вв. в Литве и Польше пограничная стража на степных рубежах отсутствовала. О причинах такого положения дел Бартошевич пишет:«В Польше главным препятствием быстрой организации хорошей обороны границ были свободы, давно присутствовавшие в жизни Польши в эпоху Ягеллонов. Во времена правления Ягеллонов[xi] развились целые институты свобод, являвшиеся первым признаком силы общественной жизни. Безопасность и защита границ были принесены в жертву сеймовой и шляхетской свободе.Не так было в Московском государстве. Власть не была раздробленной как в Польше, а была собрана в одной сильной руке. Мысль об обороне границ зародилась в Москве и она дала плоды. Уже в конце XIV века на её южных границах появились станицы. При Иване Васильевиче, который завоевал Новгород и вырвался из-под власти Орды,[xii] украинская стража была организована на системной основе. Его последователи сделали её совершенной и доказали это на практике. На Московском пограничье появилась отдельная воинская служба» [2].О раннем периоде её становления в Московском государстве говорилось в работе И. Д. Беляева, цитированной ранее.Везде где была вероятность появления татарских «гостей», Москва ставила укрепленные города для обороны. В отношении Литовского княжества повторим вывод Ю. Бартошевича о том, что«Литва такие города не ставила и только призывала своих наместников и воевод думать над охраной границ. [2]. Нет пограничной службы, нет и украин на границах.Пора обратиться к документам.Такое характерное место как область между Киевом и Черниговым, которые москвичи именуют «украинами», литвины ( т. е. литовцы и русские, иначе жители Великого кн. Литовского) в начале XVI столетия еще так не называют.В 1510 году в своем письме к Польскому королю Сигизмунду с просьбой пропустить в Крым Московских послов и гостей Крымского хана Менгли – Гирея Московский князь Василий Иванович, просит«…а пропустити через свои земли, на Киев и на Черкассы без зачепки[xiii], да и велел проводити бы наших людей по своей земле; а прислал бы своего пристава на свою украйну кому наших людей проводить по твоей земле.» [15].В ответе из Вильно Московскому князю говорится что«послали дьяка нашего Богухвала Дмитриевича, и велели ему тех послов, и людей твоих, и послов Менгли – Гиреевых пропустит на Киев и на Черкассы. И ты бы, брат наш, велел тем людям своим и царевым пойти по своей земле аж до Чернигова[xiv]. А с Чернигова как они уже выйдут, тогда тот дьяк наш Богухвал мает их стретити на рубеже, на границе, которая граница есть межи Киевом и Черниговым, и маеть их проводити на Киев, и на Канев, и на Черкассы» [16].

Те пограничные области, которые московские люди называют «украиной», в Литве естественно называют «рубежом, границей».«Сознательные украинцы» могут возразить, что это в литовском официозе «украины» нет, а простой народ «розмовляв інакше». При такой постановке вопроса есть интересный и характерный документ указывающий, что даже значительно позднее - в 40-х годах XVI века – русское население Литовского княжества в бассейнах Днестра и среднего Поднепровья[xv] даже не знает слова «украина».В докладной записке Польскому королю о «границах Литовского Великого княжества с Крымской Ордою и Волошскою землею» [17], составленной со слов старожилов городов на Днепровских берегах и датированной 1540 годом, говорится:«А то суть границы князства великого Литовского, свидетельство господарю.Поведали люди старые, Кияне, Черкашене, Каневцы ведалые тых границ господарских, где и по которым местам границы и урочища суть панству его милости кнзьству Литовскому с землей Татарской Перекопскою, Очаковым, Белым-городом и с землею Волоскою[xvi]. На-первой, поведали, что земля вашей милости господарская великого князства Литовского, почалася от Марахвы речки, которая впала в Днестр, и на низ Днестром, по половине Днестра, …» и т. д.Записка завершается указанием того, что «на тые границы князь Семен Олелькович высылал наместника своего Свиридова, который от него (город) Черкассы держал[xvii], и тот по тем местам розъезжджал и по тым урочищам границы клал».Кто-то может подумать, что в столь характерном, что дальше некуда, документе название «украина» встречается чаще чем в московских бумагах? Это будет неверно. Старожилы Киева, Черкасс и Канева, давая описание своих земель, совершенно не употребляют название «украина» ( об имени «Украина» и говорить неудобно).

Рисунок 7 фрагмент указанной в тексте записки под 1540 годом [17]. Как-то непривычно, что «Кияне, Черкашене, Каневцы» в XVI веке в описании своей родной земли не используют слово «украина». По этой причине невозможно представить, чтобы вдруг оказавшийся в том времени Т.Г. Шевченко написал что-то об Украине, его бы просто не поняли.Факт отсутствия в языке тогдашнего населения Поднепровья понятия «украина» также особо отмечается еще одним польским историком Ф. Гавронским. Он указывает на тот факт, что в княжестве Литовском и королевстве Польском «украина в значении пограничья на самом пограничье местному населению не была известна» [18].«Так, например,- пишет Ф. Гавронский,- ни Остафий Дашкевич, староста Черкасский, ни Ланцкронски, ни Бучацкий, ни Претвич, как украинные старосты которые непосредственно общались с местным населением, не употребляют названия украина. Они знали Литву и Польшу как цельные территории. Например Претвич, который чаще других гонялся за Татарами и который охранял от них разные области на пограничье ни разу не использует название украина» [18].В староство Остафия Дашкевича входили Канев и Черкассы.

Дополнительно к этому можно отметить, что в многочисленных «домашних» документах Великого княжества Литовского относящихся к периоду с 1390 до 1569 года, опубликованных в 1868 году профессором Киевского университета В. Б. Антоновичем[xviii], название «украина» так же не встречается.Таким образом, минимум до середины XVI века коренное Днепровское население название «украина» не знает.Но время идет, и обстановка меняется. Ю. Бартошевич пишет:«При Иване Грозном число станиц особенно увеличилось. При его царствовании на степном пограничье Московского государства уже существовала целая цепочка укрепленных городов протянувшихся от Темникова (Тамбовская губ.) аж до Литвы, т. е. до Путивля и Рыльска». Черниговское и Северское удельные княжества Литвы, добровольно перешедшие в тот момент в Московское подданство создали положение, когда «граница с Москвой шла недалеко от Киева и крымские татары, сторонясь московских станиц изменили пути своих набегов на Русь, то есть на Литву которой принадлежали Волынь и Подолье» [2].У Литвы, а потом и у Речи Посполитой появилась потребность в обороне своего южного пограничья. 5.1 Польские кресы и появление «украин» Чтобы лучше понять, что в это время начала предпринимать Польша на своих границах для их охраны нужно обратиться к польским источникам. В статье «Kresy»[xix], помещенной в Географическом справочнике Польского королевсва [19], говорится следующее: «Пограничье Польши отделяющее её от Татар, Волощчизны, а потом и от Козачизны (т. е. территории козаков ставшей позднее враждебной Польше) на длинной линии, протянувшейся от Днепра до Днестра, стерегли немногочисленные хоругви. Линия эта называлась кресами, а действовавшие в отдельности военные имели свои отдельные посты: либо зимние лагеря на так называемых луках[xx], либо в станицах, и в случае необходимости сносились с собой по всей линии кресов. Через границу можно было переправиться только на луках.Начинаясь от крепости Кодак, вдоль рек до Днепровских порогов тянулась линия пограничных укреплений. Во время правления короля Стефана эти укрепления управлялись особыми губернаторами осуществлявшими ведение реестра козаков (kozacоw)».

Рисунок 8. IV том упомянутого в тексте польського географического справочника, 1883 г. Следует заметить, что речь не идет именно о запорожских козаках.«Исторические польские писатели XVI века называли козаками всякую милицию, собравшуюся в поход самопроизвольно, без ведома своего правительства; в таком именно смысле упоминаются … козаки крестоносцы, козаки польские, литовские, немецкие, татарские» [20].Об этом говорит историк и переводчик К. М. Мельник-Антонович[xxi] в предисловии к запискам Леонарда Горецкого «Описание войны Ивонии, господаря валашского» (памятник 1574 года), поясняя особенности произведений европейских авторов XVI века, включенных в «Мемуары, относящиеся истории южной Руси». Этот сборник мемуаров современников XVI-XVII вв., изданный в 1890-1896 гг. редактировал выдающийся историк профессор Киевского университета В. Б. Антонович.В отношении днепрового козачества она сообщает:«До 1569 года днепровскими козаками управляли старосты пограничных поветов, а после этого года до времени Петра Конашевича Сагайдачного чиновники носившие титул "старшего козацкого"» [20].«На том бурлящем пограничье, - говорится далее в статье «Кресы» [19], - служила и польская шляхта зачисляемая местным губернатором в козаки от полутора до двенадцати коней, в зависимости от состоятельности.Губернаторами выбирали людей очень суровых. Пограничье управлялось гетманскими артикулами, по которым каждый губернатор укрепленного поселения имел право одновременно быть и гетманом (hetman, капитан, воинская должность). В такой суровой школе вырабатывался воинский дух: то была вольница, в которой даже королевское право не настигало преступников.Днем и ночью осуществлялось наблюдение за тремя татарскими дорогами, начинавшимися у Днепровских порогов и ведучих:- в Черкассы, Канев и далее к Волыни вдоль Черного шляха;- через броды Кодымы и Кучмы по так называемому Кучманскому шляху вглубь Подолии;- по речкам Русава и Ужица вдоль Волошского шляха в Покутье».В систему обороны Польши органично включались построенные ранее оборонительные крепости на юге Польши – в Кременце, Трембовле (в Украине называется Тернополь), Каменец Подольске.

Рисунок 9. Трембовля - руины крепости. Открытка 1940 г. Из семейного архива автора. В эту пограничную систему по Днепру включались старые города Канев, Черкассы. Не были забыты и южные литовские границы с Московским государством в верховьях Днепра и Двины, через которые проходил путь набегов татар на Литву. Города и крепости Пропойск, Кричевск, Чечерск (в нынешней Могилевской области Белоруссии) становятся важными звеньями пограничной обороны Польши.Эти «пограничные укрепления» в исторических документах второй половины XVI века стали называться «украинными».В 1578 году Стефан Баторий, укрепляя литовскую границу, направил литовским пограничным старостам и «державцам» грамоту о приготовлении украинных замков к обороне на случай приближения к ним Московских войск .В наказной грамоте Кричевскому старосте Миколаю Служце он просит подготовить замок к обороне и пишет:«иж ты сам ведаючи, як много на том замку Кричевском украинном належить» [21]. Для содержания украинных городов водились новые налоги. Например, король Стефан Баторий «в соответствии с правом Люблинской унии» в уставной грамоте 1576 года ввел дополнительные налоги для «обновления украинных замков в Литве» [22]. В Речи Посполитой Магдебергское или Немецкое право, действовавшее в Короне, пришло на смену Русскому праву, действовавшему в Литве. Его дарование освобождало украинный город от некоторых общих для Речи Посполитой налогов (чаще всего от «налога в пользу татар») и позволяло ему направлять освобожденные средства на решение своих прямых задач. Магдебургское право для украинного города не являлось наградой, не являлось признанием его «европейским», а было средством для укрепления обороны Польши.По примеру Московского государства Польша на своих украинах закладывает новые украинные города.Тот же польский король Стефан на одной из своих украин в «земле Киевской»[xxii] в 1581 году заложил город и назвал его Корсунь[xxiii]. В жалованной грамоте этому недавно основанному городу на герб и Немецкое право от 20 февраля 1585 король Польши указал задачи, поставленные перед новым городом:«для лучшей безопасности и жизни панств наших Речи Посполитой, коронное место названное Корсунь, которое в земле Киевской, в старостве Черкасском, ново на пустыне, на шляхах Татарских оседает. Желая (его) на той украине угрунтовать, уже особливым привилеем и листом нашим основали право Немецкое и вольности певные там надали» [23].Этот документ примечателен тем, что поясняет характерные особенности пограничной местности на южном рубеже Польши, для того чтобы она могла называться «украиной». Для нас это важно, потому что для поляков из многих польских «украин», простое название именно этой «украины» в последующем трансформировалось в имя края «Украина».Какие же особенности характерны для днепровской «украины»?Во-первых, эта местность безлюдна, пустынна. В грамоте Батория говорится о «ново на пустыне»[xxiv] на Киевской земле.Во-вторых, эта местность должна находиться «на шляхах Татарских» «для лучшей безопасности». То есть эта местность при татарских набегах прикрывает в военном отношении внутренние области государства, здесь в частности Волынь. Можно еще добавить, что с «той» стороны границы в «Диких Полях» кочует не «христианский народ».В-третьих, утверждение «на той украине угрунтовать» указывает на наличие у государства и других украин. То есть это простое название «украина», существительное в нарицательной форме.Указанные признаки Днепровских «украин» Речи Посполитой, то есть её границ с Днепровскими степями, называемые Диким Полем, совершенно совпадают с теми, которые определил для московских «украин» Д. И. Беляев и которые были приведены выше. Как видим, совершенно излишне привлечение таких понятий, как край, окраина, дальняя сторона, пограничье и т. п. Упомянутая в связи с Корсунем «украина» XVI в. и «Оукраина – край» XII - XIII вв. описывают объекты разные по своим характерным признакам. Язык не повернется назвать безлюдный степной край «цветущим». Хотя, по звучанию эти простые названия совпадают, но имеют разные значения, описывают объекты с разными характеристиками, т. е. являются омонимами. Вопрос в том, являются ли они полными омонимами или производными? Скорее производными. Это к лингвистам. В любом случае днепровская «украина» XVI в. с ранней русской историей удельного периода связи не имеет. Причем «украины» Московского государства также глупо искать в той же ранней русской истории.Говоря об основании в 1580-х годах нового украинного города Корсунь Ю.Бартошевич пишет, что«в тех сторонах были были старые украинные замки Канев и Черкасы - староства Остафия Дашкевича, который на самом юге Литвы держал еще два украинных замка - Чечерск и Пропойск (сейчас в Белоруссии, Гомельская область).Ниже по Днепру в соседстве лежали Белая Церковь и Трехтемиров. Западнее находились Винница и Брацлав» [2].Так во второй половине XVI века в Польше начинает выстраиваться система пограничной обороны.6.1 О названии «украина» в Польше Простое название «украина» из Литовской канцелярии перекочевало в канцелярию Польских королей. После 1569 года русский язык, бывший государственным языком в Великом княжестве Литовском в Речи Посполитой все чаще заменяется на польский. Все официальное делопроизводство в Речи Посполитой постепенно переводилось на польский язык, который окончательно приобрел статус государственного лишь в 1696 г. Обычное название «украина» из русского языка литовских документов попадает в польский язык документов Речи Посполитой.По этому поводу Бартошевич пишет:«До Люблинской унии (1569 г.) когда к Короне были присоединены Волынь и Подолье, Литва имела только одну свою украину на границах московских, в Белоруссии, в верховьях рек Двина и Днепр. Корона, в которую Татары раньше проходили поперек разве что брацлавской и винницкой украин, забрасывая свои отряды под Сокаль, под Буск (51 км севернее Львова) и даже до Сана (река) теперь получила свои собственные украины. Были две – литовская и коронная. Вся Польша вынуждена была свыкаться с этим простым названием. Это название, повторявшееся только в государственных бумагах Руси (т. е. южные земли Великого княжества Литовского, иначе Литвы) должно было перейти в польские». [2].Со второй половине XVI века выражение «украина» начинает использоваться в самых различных сторонах Польше не только в приложении к «татарским набегам», но и как общий термин означающий "pogranicze", "kray na granicy" (край, краёк, краишек на границе), "das Granzenland" (земля на границе), "pokraina" (околица, окрай, окрес).В своей работе Юлиан Бартошевич приводит множество примеров этого и указывает на то, что каждое воеводство имело свое пограничье, а королевская канцелярия понимала название Ukraine как пограничье любого из воеводств. Следует согласиться с польским историком.«Когда во времена бескоролевья (имеется ввиду период после 1572 года) до Стефана Батория конфедерация трех малопольских воеводств – Краковского, Сандомирского и Люблинского – организовала оборону пограничья от Венгрии и Австрии писали: «…а таковое постановление для безопасности воеводства Краковского и в качестве Украин вышеименованых воеводств потребовали расходов, тогда ....» (Vol. Leg. H. 1050) » [2].В эту эпоху в Польше название «украина» становится распространенным и употребляется в значении край (чего-то). По словам Бартошевича «у Бирковского находим выражение «Ukrainy Afryki»»[xxv] [2]. Ф. Бирковский употребил это выражение в значении «край света».

Рисунок 10. Г. Хиршель (Hirszel, Henryk), 1851г. Портрет Фабиана Бирковского (1566-1636). Не следует думать, что в Польше на рубеже XVII века «украина» была только в «Запорогах» или на кресах. Литовская «украина», которая была много старше и крессов, и, тем более, Днепровой «украины», все еще существовала и в Речи Посполитой. Так, польский король Сигизмунд III собираясь отправлять посольство в Москву, в окружной грамоте от 17 апреля 1600 года поручает литовским пограничным урядникам дать скорейшие сведения об убытках и обидах «от подданных наших украинных Московским людям поделанные». Он пишет, что с этой целью«высылаем к вам по всей украине нашей дворянина нашего … и приказываем чтоб с (от) староств и державец[xxvi] наших украинных … тому дворянину о всем том достаточную ведомость давали. Так теж и свои кривды, если якие от людей заграничных Московских маете … тому дворянину нашему объявили» [24].Однако с позиций выяснения происхождения собственного имени «Украина» следует остановиться на «украине» на Днепре.При короле Стефане Батории когда козачий разбой начал наносить ощутимый урон польским владениям«Конституция (указ) 1580 года устанавливала, что старосты, удельные князья, управляющее рыцарство в своих староствах, имениях должны хватать и казнить повешением «людей своевольных, которые на украине русской, киевской, волынской, подольской, брацлавской, мирные договоренности с Турками, Татарами, Валахами нарушают» (Vol. Leg. II str. 1011)» [2]. «Название Украина (имеется в виду на реке Днепр), - продолжает Ю. Бартошевич, - в первый раз появилось в Конституции (указе, постановлении) 1589 года под заголовком «Porządek z strony Nizowcow i Ukrainy». Конституция эта обширна, но это название кроме как в заголовке нигде не упоминалось. Очевидно, что тогда Украина еще не называлась именем собственным, а лишь простым именем (именем нарицательным), была землей находившейся под угрозой низовцев. Речь Посполитая в это время даже не знает Запорожцев, а знает лишь низовцев – разбойничье рыцарство, которое сидело над устьем Днепра, на Низу. В этом не было ничего удивительного, не могло в один момент имя нарицательное превратиться в имя собственное, когда в Литве и в Колонии было полно украин.Другая, позднейшая, Конституция 1611 года упоминает лишь «о своеволии украинного козачества»( Vol. Leg. II str. 25)» [2].Если сравнивать частоту употребления простых названий «украина» в эту эпоху в Москве и Польше, то в Московском государстве она в десятки раз больше, однако, только поляки начинают постепенно связывать это простое название с конкретными, географически определенными (пусть и различными) местностям на Юго-Восточном пограничье Польши.«Даже указ 1611 года, - продолжает далее Юлиан Бартошевич, - говорит об «украинной свободе козачества», не подразумевая козачества «на Украине». Современник этих указов Киевский епископ (униатский) Верещинский уже и не понимает, что назвать Украиной, потому что началась путаница в понятиях. Один раз Украиной он назвал область длиннее и шире Мало и Велико Польши, вместе взятых, что неверно даже если считать украиной Волынь, Подолию и Северское Заднепровье.В другой раз, говоря о постройке Великим князем Московским городка на земле Речи Посполитой он употребил название Украина для области в Северщине что в двух милях от Остра и в тринадцати милях от Киева на Муравейском городище. Верещинский указывает, что «между Куропом и Черниговом на шесть миль, и между Днепром и Десной до десяти миль той земли епископства отошло (московскому князю)». В этом последнем случае название Украина было употреблено в более определенном значении» [2].Действительно, стоит согласиться с Ю. Бартошевичем, что в начале XVII столетия в польской Республике[xxvii] название «украина» именем собственным все ещё не являлось и использовалось как имя нарицательное для указания разных местностей с одинаковыми характерными признаками, и было их много. В подтверждение этого приведем ещё примеры употребления в это время поляками и литвинами названия «украина» в применении к самым различным в географическом отношении местам.Вот Польские и Литовские послы в Москве (1608 г.) говорят об отличии в текстах, переданных на границе грамот:«… грамоты из украины Московской на украину короля его милости присланные…» [25].

Рисунок 11. Из речей Литовский и Польских королевских послов на посольском съезде в Москве в 1608 г., [25]. Или вот (1610 г.) поляки о беглых людях скрывающихся на украинах со стороны крымчаков:«…на Татарских украинах …» [26].

Рисунок 12. Статья из договора 1610 года Сигизмунда III с московскими боярами на избрание его сына Владислава Московским царем, , [26]Или вот польское название Ukraina, которое встречается первый раз на уже упоминавшейся большой карте Литвы«Magni Dvcatvs Lithvaniae, caeterarvmqve regionvm illi adiacentivm exacta description» Томаша Маковского 1635 года. http://mapy.muzeum-polskie.org/katalog-map-crp/litwa-dniepr/798-magni-dvcatvs-b-lithvaniae-b-caeterarumq-regiobnum-illi-adiacen-tium-b-exacta-descriptio-b-illss-mi-ac-excellss-mi-principis-et-dni-dnicolai-b-christophori-radziwil-dgolijcae-ac-in-niesbwies-ducis-s-rom-imp-principis-in-szylobwiec-ac-mir-comit.html На этой карте сама Волынь в соответствии с латинскими нормами землеописания рекой Случь делится на две части: на «Wolynia cetirior», т. е. «Волыния по сю сторону (реки Случь)» и на «Volynia Vlterior», т.е. «Волыния по ту сторону (реки Случь)».Почему Случь? Непонятно. Судя по карте, на запад от реки Случь полно католических и греко-римских духовных учреждений, а на восток от неё лишь православные.Восточная часть Волыни имеет пояснение:"VOLYNIA VLTERIRIOR, quae tum VKRAINA tum NIS ab altis vocitatur"(лат.) или в переводе на русский: «Более удаленная часть Волыни, и по этой причине обычно называемая по иному - то Украина, то Низ».Низ - это нижняя, равнинная часть восточной Волыни. Это простое название мы уже встречали выше (в докладной записке 1540 года о «границах Литовского Великого княжества с Крымской Ордою»). Здесь все понятно. Низ в русском языке и есть низ. Названия «Низ» и «Украина» - это равноценные простые названия того времени, синонимы, но не имена, и об именах «Низ» или «Украина» речь не идет.Однако карта Т. Маковского[xxviii] весьма примечательна и позволяет вынести еще одно, пусть косвенное суждение об Украине.На левом берегу Днепра напротив Черкасс раскинулись степи, которые называли Диким Полем. Эти места между реками Днепр, Сулла и Хорол позднее прославил Н. В. Гоголь. Это об этих краях он скажет в своей «Сорочинской ярмарке»: «Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии!» Автор карты поляк Томаш Маковский в легенде карты к этим местам дает занятные сведения: «Comporum hinc latitude maxima quorum partem nostri, partem Moschovitae partem Tatari potiuntur». То есть «Широко раскинувшиеся в этом месте поля населены частью нашими, частью Москалями, частью Татарами». Так что в 1635 (или, если хотите в 1613 году) об «Украине» речи действительно нет.

Рисунок 13.Фрагмент большой карты Литвы Томаша Маковского 1635 года с пояснением названия восточной части края Волынь.[xxix] Нельзя сказать, что это простое название в значении охраняемого от татар пограничья совсем уже не встречается в польских документах этого периода. Встречается, но только уж очень и очень редко. Но во всех случаях как имя нарицательное. Наоборот, являясь русским понятием простое название «украина» в московских документах первой половины XVII столетия встречается десятки и десятки раз, но тоже как простое название. В них события в Поднепровье в 1-й половине XVII столетия частенько описываются с привлечением пограничной терминологии - «украинными городами», «литовскими украинными городами», «полевыми украинами» и т. п. Свидетельством того, что на Днепре козаки использовали простое название «украина» может служить характерный документ 1632 года. В нем «запорожский козак Иван Павлов» говорит что « князь Вишневецкий в Лубнах сидит, собрался идти на Муравский шлях,…но хочет зимовать на украине в своих городах» [27]. («Муравский шлях» - название одного из четырех татарских шляхов, начинался от Днепровских порогов и тянулся до современной Полтавской области и далее)7.1 Рождение имениВернемся к польским историкам. Благодаря им, эта часть совсем короткая.Только с весны 1648 года появление простого названия «украина» в польских документах носит характер массового употребления. Выступления Богдана Хмельницкого заставили поляков говорить об «украине» Заднепровской, много чаще чем об «украине» Литовской, Брацлавской или какой другой «украине» Польши и, самое главное, много чаще, чем бы им этого хотелось. Для поляков смертельная угроза исходила из земель их отечества[xxx], которые раньше у поляков имени собственного не имели. Правда, и у коренного населения эти земли как вы видели, за исключением окрестностей Киева – «Русской земли», «украинского» имени не имели.Сам процесс превращения простого названия «украина» в имя собственное «Украина» польский историк Ал. Яблоновский объясняет тем, что«волнения на южном пограничье Речи Посполитой дают ему широкую известность, связывая простое название «ukraina» с именем собственным» [6].«Это новое имя «Ukraina», - продолжает Яблоновский, - никогда раньше не использовалось как имя в том смысле, как использовались имена «Volyn» и «Podole» отвечающие названиям этих же польских воеводств. Название это приобрело характер обычного гео- и топографического исключения. В дальнейшем оно употреблялось для обширных областей двух «украинных» воеводств – Киевского и Брацлавского, не говоря о Черниговском. Применялось к степным пространствам этих воеводств в противоположность их территорий к «Полесью».Таким образом, в польской культуре наряду с названиями краёв Волынь и Подолье появилось новое название для области, образованной двумя воеводствами Речи Посполитой. Если по сути, то поляки образовали новое земельное имя для трех своих воеводств, которые до этого имени не имели.« В течении XVII столетия, - заключает Яблоновский, - название «Ukraina» включало в себя ряд областей степного характера, начиная от низовья Днестра, вдоль Побужья и Поднепровья аж до Муравского шляха, бывшего водоразделом Днепра и Донца. Однако название «Ukraina» не содержало официального значения применительно к взглядам и особенностям того времен и неразрывно сопровождало степные пространства».Яблоновский корректен, но остался польским историком. Для латинского мира Хмельницкий это Путин XVII века.Картину образования имени «Украина» в середине XVII ст. более подробно и под несколько иным углом зрения нарисовал Ю. Бартошевич. Он дает общую картину постепенного процесса формирования имени «Украина» в эпоху козацких волнений. Бартошевич пишет:«Те бунты неизмеримо прославили те земли. Случаясь непрестанно с некоторыми перерывами на протяжении почти 50-ти лет, они разрушали Речь Посполитую. Покой не наступал, состояние временности настоящего не проходило. Название украины над Днепром стало повторяться, и все чаще к нему присоединялись вести с других украин. Во времена Владислава IV[xxxi] и при Яне Казимире[xxxii] медленно, постепенно из того названия выработалось имя, которым Ян III (Собеский)[xxxiii] и его воеводы говоря об Украине, называли исключительно Надднепровье» [2].Обращает на себя внимание важная деталь: никто из польских историков, работавших с историческими документами в процесс трансформации простого названия «украина» в имя «Украина» не включает козачество и «днепровый народ», равно как не включают и другие народы Речи Посполитой – литовцев, евреев, греков, татар и пр. Имя Украина выработалось в польской среде Речи Посполитой поляками и для поляков. Но причиной этому процессу, безусловно, стало антикатолическое движение Богдана Хмельницкого. Русскоговорящее население Польши даже не подозревало о процессе трансформации их простого названия «украина», идущего в польской среде.Бартошевич продолжает:«Та Украина безусловно была не так велика как видел её Верещинский. Однако когда Заднепровье с Хмельницким оторвалось от Польши, она уменьшилась в размерах. Хотя Хмельницкий и стремился расширяться на запад до Стрыя и Горыни, но исключительное высокомерие разбойничего атамана козаков, назначающего такие широкие границы своих владений столкнулась с реальностью, которая была совсем иной: народ на Волыни достижения своих целей с участием козаков не видел. Степная Украина поместилась лишь в тех землях, где расцвела козачизна. Это легко увидеть по козацким полкам.Белая Церковь, Корсунь,Чигирин, Канев, Умань, Черкасы, Калник и Брацлав принадлежали той степной Украине которая сформировалась исторически и чьей столицей был Киев. Именно ей принадлежит имя собственное «Украина», потому что Заднепровская под властью дома Романовых перестала называться Украиной и сама себя прозвала Малой Русией, Малой Россией. То название и стало употребляться официально» [2].Подводя итог своего исследования о возникновения имени Украина, Юлиан Бартошевич делает следующие выводы[xxxiv]:«первоначально Украина означала в Польше любую пограничную землю; даже зачастую малонаселенную со стороны неприятеля. В том значении в ранней и поздней Польше были Украины добржинская, серадская, краковская и сандомирская.Украины, как система обороны особенно развились в Литве и Руси при Ягеллонах, и в том значении очень много украин было в Московии (Московском государстве) и у Татар и по восточной и южной границе Речи ПосполитойНазвание украина как имя нарицательное исчезает (в Польше) в первой половине XVII века.Волынь, границы которой в древней Руси были густо заселены, имела тогда другое провинциальное название, и в литовские времена означало лишь землю между Бугом и Днепром.Киев тогда был городом на Волыни, форт постом Киева от степей, ибо Украина была за Днепром.Во времена войн Хмельницкого простое название украина сменилось на имя собственное и означало край, в котором козацкие бунты находили особый отклик у населения, а именно край целиком за Днепром и частично перед Днепром по (реки) Стрый и Горынь. Исторически Украина была там где Гетманщина, её границы то расширялись, то сужались.Украина - это собственно Киевщина, потому что Заднепровские земли взяли себе имя Малой Руси» [2].Авторитетность выводов польских историков в отношении процесса формирования имени «Украина» из простого названия «украина» трудно поставить под сомнение, но все же необходимо обратить внимание на некоторые особенности их выводов.Во-первых, все названые выше польские ученые историю становления и утверждения понятия «украина» в Московском государстве в XV-XVII вв. вмещают в одно предложение (это — не шутка). Это, и не только, заставляет их искать смысл, содержание простого названия «украина» в привлечении славянского понятия «край». Что приводит к несистемному восприятию исторических явлений, путанице (возьмем, к примеру, эпос Грушевского «Украина - Русь»).Почти все польские историки отметили тот факт, что в истории прилагательное «украинный» предшествовало появлению в языке существительного «украина». Сейчас мы знаем, что это явление полностью соответствует правилам русского языка образования существительных. Этот факт указывает на существенную обособленность русского названия «украина» от польского «край».Тем не менее, они делают вывод о польском происхождении простого названия «украина». С таким выводом трудно согласиться особенно после дополнительных уточнений, приведенных в этом материале. Можно поспорить с польскими историками в отношении их указаний на польское начало в происхождении русского простого названия «украина» в значении «край» и, как следствие, происхождению от него имени «Украина». Не оспаривая понятия «украина – край» XII-XIII вв., в отношении «украин» XV-XVII вв. видим начало их образования от московской русской пограничной терминологии XV столетия, развивавшейся в условиях постоянного расширения Московских границ.Во-вторых, вывод поляков о том что в середине XVII столетия днепровская «украина» Речи Посполитой ( для поляков ЗаДнепровская) отказалась от польского имени неожидан. Бартошевич дал повод выяснить «что означала и где была» Малороссия.В-третьих, в документально прослеженной истории рождения имени Украина есть еще одна поучительная сторона. Польские историки не усматривают в этом процессе рождение украинской народности. Историк Ф. Гавронский по этому поводу пишет:«Имя Украины никогда не было этнографическим понятием. Действительно, мы сталкиваемся с названиями «украинники», «люди украинные», «подданные граничные», но эти определения не относятся к понятиям национальности, а относятся лишь к территории проживания. Не было «народа украинского», и тем более не существовало на просторах исторических документов никакой «Украины Руси» как отдельной территории, на которой проживал «украинский» народ» [28]. Продолжение следует. http://naspravdi.info/