В следующий миг прямо со стены сошел человек в маске, которая только что неподвижно висела на стене. Это был мужчина в деловом костюме. Только по стуку лакированных туфлей гости догадались, что кто-то еще появился в трапезной.

  - Не отвлекайтесь, друзья мои, продолжайте, - благожелательно ответил человек в маске. - А я, тем временем, скажу несколько слов.

  Мужчина остановился позади Авроры Крофт и разоблачился, сняв маску с лица. Перед гостями предстало улыбающееся лицо... профессора Адониса Агапайоса.

  - А вот и я! - Театрально распахнув руки в стороны рассмеялся он. И смех этот не предвещал ничего хорошего.

Профессор погладил плечи мадам Крофт, сел рядом с ней во главе стола и нацепил на вилку кусок мяса.

  - Кристофер Максвелл Макалистер... - закинул в рот кусок. - Уж прости, что так вышло. Ты ведь, насколько мне известно из ваших задушевных бесед с мисс Роз, хотел сойти с ухабистой дороги? Но ты бы не пригодился в обычной жизни, все места уже заняты. Ты смышленый парень, ты это все равно рано или поздно понял бы. И что же получается в итоге? В преступном мире ты не желаешь больше быть полезным, а в рутинном - свободных мест нет. И вот тогда-то я решил обеспечить тебе красивый уход... Мисс Роз. Вас же предупреждали: не стоит лезть в это дело. Кишка тонка... Теперь получайте Максвелла. И это проклятое платье. Насладитесь мужским обществом напоследок... Помолчите, мисс Роз, дослушайте до конца, ведь вы тут не одна, другим тоже интересно послушать о своих планах на будущее... - Пережевав второй кусок, Агапайос принялся за третий. - Очаровательная агент Хлоя Джонсон. Да да, профессор Вулфсон, вы не ослышались: она агентесса, следующая за вами, как тень. Вы дорогая Хлоя, как и мисс Роз, заноза в этой истории, которую нужно вытащить. Поэтому вы здесь... И, наконец... - вилка угрожающе сверкнула, вонзившись в четвертый кусок мяса, - ...наконец вы, профессор Робин Вулфсон. Вы не узнали меня... Оно и понятно, ведь единственное средство связи между нами была телефонная трубка и плюс динамик, искажающий мой голос до неузнаваемости. Вы свое дело сделали, да еще и агента невольно за собой привели. Мне даже не пришлось ничего предпринимать. Все идет, как по маслу! Не значит ли это, что так и должно быть? Парк больше не помеха, мой холдинг будет построен, профессор Агапайос однажды исчезнет и я смогу вступить в обязанности генерального директора в полной мере, в новом облике. Нет... не стоит так на меня смотреть, дорогие друзья. Этого всего не было, если бы не папаша твоего дружка, Моран. - Сверкающий взгляд на Джейдана. - Вините только этого осла, который из нелепого упрямства защищал парк. Именно благодаря ему вы все здесь. Да, и ты Моран, здесь не случайно. Ты имел неосторожность прихватить с собой росток с пустыря. А ведь от парка НИЧЕГО не должно остаться. Это очень важно.

  Профессор Агапайос положил вилку на стол и обвел всех присутствующих взглядом.

  - Вот что вас всех объединяет, дорогие друзья. И в знак благодарности я принял вас здесь с распростертой душой: позволил отдохнуть, помыться, переодеться и поесть. Эти наряды вам очень идут. Так что не нужно мисс Роз трамбовать свою прелестную грудь, вспомните, наконец, что вы женщина... Пистолет, который вы нацепили себе на ногу, не поможет. Ну а теперь... - Злодей поднял руку и щелкнул пальцами. В то же мгновение стулья под гостями ожили: чугунные завитки свились вокруг ног и рук пленников, намертво пригвоздив их к стульям. - Как кстати пришелся этот зной, сам ад приоткрыл свои объятия для множества чудес. Почему бы ими не воспользоваться? Не жалейте свои несчастные жизни. В отличии от вас я пожертвовал душой. К чему она, когда на земле уже давно царствует ад? Где он был, этот Бог, когда уничтожали злосчастный парк? Где он сейчас, чтобы спасти вас? Это красноречивое свидетельство того, что земля давно во власти сатаны... А теперь, прощайте...

  Мужчина встал и хлопнул в ладоши. Стулья вместе с гостями содрогнулись и пол под ними начал проваливаться. Погружаясь все ниже и ниже, наши герои все плотнее окутывались тьмой. Ледяная сырость становилась все невыносимее. А пол над их головами сомкнулся, навсегда скрыв великолепный потолок с хрустальной люстрой...

  - И что же вы сделаете со мной, мистер Сноу? Перережете горло? Застрелите? Но вы же эстет! Вы коллекционируете таланты, черт бы вас побрал! Да, я вас тоже успел изучить и заметил за вами слабость: вы не терпите посредственность, пошлость и обыденность. Вы не простите в своей биографии такое грубое и отвратительное пятно, как моя смерть, перепачканная кровью, за которой неизменно придет омерзительное тление.

  Тэо замолчал, пытаясь понять, произвело ли это должный эффект. Но в ответ донеслось лишь молчание.

  - Ваши шоу, безусловно, эффектны, но им не хватает хорошо продуманного сценария. Вы режиссер, мистер Сноу, но отнюдь не драматург. Поэтому я предлагаю вам сделку!

  - Кого ты хочешь обмануть, мальчишка? - Усмехнулся голос из темноты.

  - Вовсе нет, сэр. Вы прекрасно знаете, что отсюда мне никогда не выбраться. Да и сам никуда не пойду. Здесь мои друзья, здесь Эмили...

  - Эмили... - Эхом повторил голос. - А вот она уже в пути. Сама идет к своей судьбе, чтобы присоединиться к плеяде талантов.

  Тэо похолодел от ужаса.

  - Я отсюда никуда не уйду. - Твердо заявил он. - Вы не сможете и дальше держать публику, слишком быстро она пресыщается. Уже есть признаки. Вы не знали? А я заметил... Нужно нечто большее. Без драматурга ваши шоу скоро исчерпают себя...

  - Ты не сможешь творить в заточении, мальчишка, не бери на себя слишком много.

  - Зачем этот мир, в котором теперь все время идет дождь!..

  Тем временем за дверью, к которой подошла Эмили, открылось удивительное зрелище: голубоватый полумрак, луна, плывшая за высокими окнами, единственный источник света... и в ее неверном сиянии завороженно замерли фигуры... девушки и юноши стояли по всему залу, склонив головы и прикрыв глаза... они дремали, объятые растениями, неподвижные и безмолвные, словно каменные изваяния... и только приподнимающаяся грудь выдавала их человеческую природу...

Кайм Хаагенти | Аггел
(в небесном прошлом ангел Акразиэль)
ㅤ

Еще долго улыбка блуждала по лицу Кайма

         после того как он попрощался с Ребеккой Майклсон. Углубляться в подземелье он не спешил. Первым делом он обследовал вход. Дверь была очень старой, на ощупь – железной, возможно из чугуна. Наличие столь старой двери наводило на мысль, что потайным ходом пользовались во времена, когда не было электрического света, значит на стенах могут быть оставлены факелы... Кайм запустил руку в сумку хобо, которую нес на плече, отыскал свечу и коробок спичек. Прежде чем зайти в подземелье он зажёг свечу. От яркого огонька Кайм зажмурился. Перед неверным светом предстало суровое лицо немолодого мужчины. Благодаря тому, что резкий контраст света и тени углубил морщины, создавалось некоторое представление о личности Кайма. Однако не столько возраст сказался не рельефе его лица, сколько душевная организация: этот человек привык мыслить. Когда-то прожив насыщенную, полную удивительных открытий жизнь, он накопил достаточно знаний и видений, чтобы углубиться в себя и проживать куда более насыщенную внутреннюю жизнь. Порой, конечно, одиночество его тяготило, давил и груз утрат, оттого пролегли горькие складки у рта. Как было отмечено ранее, взгляд был потухшим и бесстрастным.

И все же сквозь эти признаки глубокой усталости и еще более глубокого одиночества, всё ещё проступало лицо молодого мужчины. Редкие встречи с женщинами напоминали ему, что он хорош собой и обладает почти мистическим магнитизмом. Вот и сейчас что-то подсказывало ему: это их не последняя встреча.

Поэтому он неторопливо осмотрел старинную дверь при свете свечи, отметил рельефные узоры и налег ладонью на холодную поверхность, чтобы открыть. Как и следовало ожидать, впервые за много лет потревоженная дверь, издала скрежет. Протяжный звук улетел эхом вдаль подземелья.

Мягко и бесшумно ступая по каменному полу в своих черных мокасинах, Кайм стал продвигаться вперед. Он с удивлением отметил, что стены не блестели от сырости, о ходу придана форма коридора. Человек, проложивший нелегкий путь сквозь скалы, не пожалел времени на его убранство. Каждые несколько шагов на стенах встречались факелы; первый попался Кайму почти сразу после того, как он миновал дверь. Факел добротный: с металлической чашей, защищающей руку от ожогов, которые могла нанести плавящаяся смесь воска и канифоли. Кайм снял факел и осмотрел его. Обнаружив торчащий конец веревки, он поджег его, почти уверенный в успехе. Ожидания его не обманули, пропитанная горючей смесью намотка постепенно занялась и голову факела охватило равномерное пламя.

Задув свечу, мужчина дошел до следующего факела и зажег его. Так он проделал с каждым вторым, чтобы осветить путь другому возможному гостю подземелья, те, что через один остались не зажженными – он приберег для обратного пути...