"Что в когтях, несешь ты, друг симуран?

  Что за чудо из неведомых стран

  На забаву любопытным птенцам?

  Расскажи мне, если ведаешь сам!"

  "Я в диковинную даль не летал,

  У порога твоего подобрал.

  Прямо здесь, в краю метелей и вьюг...

  Не большая это редкость, мой друг".

  "Что же это? Удивительный зверь?"

  "Нет, мой друг. Не угадал и тегирь".

  "Может, птица с бирюзовым хвостом?"

  "Ошибаешься: невольник простой.

  Он бежал, но не удался побег.

  Одеялом стал нетронутый снег.

  Горный ветер колыбельную спел...

  Этот парень был. отчаянно смел".

  "Так спустись скорее, друг симуран!

  Мы согреем, мы излечим от ран!

  Не для смертных - в поднебесье полет.

  Пусть еще среди людей поживет'"

  "Нет, мой друг, тому уже не бывать.

  Вы отца его сгубили и мать,

  Самого не выпускали из тьмы...

  Хватит мучиться ему меж людьми.

  Он довольно натерпелся от вас,

  И никто не оглянулся, не спас.

  Ни один не протянул ему рук...

  Слишком поздно ты хватился, мой друг".

Легенда о Всаднике                                                                                                                                                                  Была любимая,

Горел очаг.

Теперь зови меня

Несущим мрак.

Чужого паруса растаял след…

С тех пор я больше не считал

Ни месяцев, ни лет!

Была любимая

И звезд лучи.

Теперь зови меня

Скалой в ночи!

Я просыпаюсь в шторм, и вновь вперед –

По гребням исполинских волн

Мой конь меня несет!

Была любимая

И свет небес.

Теперь зови меня

Творящим месть!

Со мною встретившись, пойдешь на дно,

И кто там ждет тебя на берегу -

Мне все равно...

Была любимая

И степь весной.

Теперь зови меня

Кошмарным сном!

Дробится палуба

И киль трещит.

Проклятье не поможет,

И мольба не защитит!

Была любимая

И снег в горах.

Теперь зови меня

Дарящим страх!

Поставит выплывший на карте знак,

Меня там больше нет,

Я ускакал назад во мрак!

Была любимая

И смех, и грусть.

Теперь зови меня – не отзовусь.

Пока чиста морских небес лазурь,

Я сплю и вижу прошлое во сне -

До новых бурь...

Когда я умру, я не сгину, как искра во тьме.

Когда я умру, я очнусь на высоком холме.

Там, где не бывает ни горестно, ни одиноко,

Очнусь оттого, что большая собака лизнет меня

в щёку.

И я потянусь, просыпаясь, и на ноги встану,

И вдаль посмотрю сквозь жемчужные нити тумана.

Умытым глазам не помеха рассветная дымка -

Свой путь разгляжу до конца, до заветной заимки.

Тропой через лес, где тяжелые ветви - как полог,

Где голову гладят зеленые лапищи ёлок,

А если решу отдохнуть на пеньке у дорожки,

Тотчас на колени запрыгнут пушистые кошки,

И там, где траву водяную течение клонит,

Без страха ко мне подойдут любопытные кони...

Чего им бояться - созданиям доброго мира,

Где только сухие поленья и рубит секира?

И вот наконец сквозь прогалину леса - увижу

Дымы очагов и дерновые низкие крыши:

Там встретить готовы меня без большой укоризны

Все те, кто был мною любим в завершившийся

жизни,

Готовы принять и судить не особенно строго

Все те, кто меня обогнал на небесных дорогах.

Обиды и гнева не будет во взглядах знакомых...

И я улыбнусь. И почувствую сердцем: я дома.

Из-за пазухи вынув щенка-сироту,

Обратился Хозяин со словом к Коту:

"Вот что, серый! На время забудь про мышей:

Позаботиться надобно о малыше.

Будешь дядькой кутенку, пока подрастет?"-

"Мур-мур-мяу!" - согласно ответствовал Кот.

И тотчас озадачился множеством дел -

Обогрел и утешил, и песенку спел.

А потом о науках пошел разговор:

Как из блюдечка пить, как проситься во двор,

Как гонять петуха и сварливых гусей...

Время быстро бежало для новых друзей.

За весною весна, за метелью метель...

Вместо плаксы-щенка стал красавец кобель.

И, всему отведя в этой жизни черед,

Под садовым кустом упокоился Кот.

Долго гладил Хозяин притихшего Пса,

А потом произнес, поглядев в Небеса:

"Все мы смертны, лохматый... Но знай, что душа

Очень скоро в другого войдет малыша!"

Пес послушал, как-будто понять его смог,

И... под вечер котенка домой приволок.

Тоже - серого! С белым пятном на груди!..

Дескать, строго, Хозяин, меня не суди!

Видишь, маленький плачет? Налей молока!

Я же котику дядькой побуду пока...

Расскажу я вам повесть минувших времен

    О бродячем певце. От Богов одарен,

    По краям чужедальним он, странствуя, пел

    И везде прославлял свой родимый предел.

    "Там, - он пел, - не умолкнут ручьев голоса.

    Там траву целовать не устанет коса,

    Но лишь вдвое пышней вырастает трава,

    И стада не объедешь ни в месяц, ни в два.

    Там склоняются ветви под грузом плодов:

    Нету в мире прекраснее наших садов!

    А за ними горят городов огоньки,

    И дробят их спокойные воды реки,

    Отраженье бросая в пучины небес...

    Вы нигде не найдете подобных чудес!"

    Принимали его у степного костра,

    И на склонах хребтов, где кочуют ветра,

    И у берега моря, где тучи и мгла,

    И в пустынях, жарою спаленных дотла,

    И в избушке лесной, и под сводом дворца -

    Всюду рады заезжего слушать певца.

    Видно, силу особую Небо дает

    Тем, кто в сердце чужбины о доме поет!

    Много лет в одиночку торил он свой путь...

    И однажды надумал домой завернуть.

    Что же дома? Он в ужасе смотрит вокруг...

    Травостойный и пастбищный вытоптан луг,

    За чужими стадами не видно земли,

    У причалов чужие стоят корабли,

    Незнакомые дети играют в садах,

    Незнакомые песни слышны в городах,

    Даже храмы и те изменили свой вид,

    А на троне отцов - иноземец сидит...

    ...Оттого-то, друзья, пуще всякой заразы

    Мы с тех давних времен опасаемся сглаза.

    Ибо вот как рукнулось эхо похвал,

    Что он родине в дальнем краю расточал.

Горькие зелья себе проливая на платье,

Злобу ничтожных людей принимая без стона,

Старый волшебник трудился над неким заклятьем,

Тысячу лет посвятив разысканьям учёным.

Всем пренебрёг в этой жизни мудрец одинокий,

Дружбу забыл и любовь, отказался от славы,

Лишь бы почувствовать в жилах чудесные токи

И укрощённую формулу миру оставить.

Брошенный всеми, торил он дорогу во мраке,

До бесконечности пробовал так и иначе…

…И наконец начертил вожделенные знаки,

В день завершенья трудов ожидая удачи.

И… ничего! Перед ним – ни огня, ни движенья,

Ни очертаний в дыму благовонном и зыбком…

Вот и пришлось ощутить ему вкус пораженья.

Хуже: он понял, что вышла не просто ошибка.

Так и должно было быть! Он преследовал тени.

Больше себе не откажешь в признании честном:

Весь его путь вдохновенных трудов и лишений

Был обречённым полётом в бесплодную бездну.

Что же теперь? Понапрасну истрачены силы,

Целая жизнь, посвящённая тайне заклятья.

Сколько ещё отделяет его от могилы?..

Долго он плакал. А после… вернулся к занятьям.

Много ли, мало ли дней впереди остаётся,

Может быть, снова в тупик заведёт его опыт…

Разницы нет старику. Он над формулой бьётся

И под ретортой очаг потихонечку топит.

Это было давно,

Да запомнилось людям навек.

Жил в деревне лесной

Старый дед с бородою как снег.

Кособочился тын

Пустоватого дома вокруг:

Рано умерли сын

И невестка, но радовал внук.

Для него и трудил

Себя дед, на печи не лежал,

На охоту ходил

И хорошую лайку держал.

Внук любил наблюдать,

Как возились щенки во дворе:

Чисто рыжие – в мать

И в породу её матерей.

Но однажды, когда

По-весеннему капало с крыш,

Вот ещё ерунда! –

Родился чёрно-пегий малыш.

“Знать, породе конец! –

Молвил дед. – Утоплю поутру…”

Тут взмолился малец:

“Я себе его, дед, заберу!

Пусть побудет пока,

Пусть со всеми сосёт молоко…”

Но пронять старика

Оказалось не так-то легко.

Вот рассвет заалел…

Снились внуку охота и лес,

Дед ушанку надел

И в тяжёлые валенки влез.

Снился внуку привал

И пятнистая шёрстка дружка…

Дед за шиворот взял

И в котомку упрятал щенка.

“Ишь, собрался куда!

Это с пегим-то, слыхана речь!

Что щенок? Ерунда!

Наше дело – породу беречь.

Ну, поплачет чуток,

А назавтра забудет о чём…”

…И скулящий мешок

Канул в воду, покинув плечо…

“Вот и ладно…” Хотел

Возвращаться он в избу свою,

Тут внучок подоспел –

И с разбега – бултых в полынью!

“Что ты делаешь, дед!

Я же с ним на охоту хотел…”

Внук двенадцати лет

Удался не по возрасту смел.

Только ахнул старик…

Не успел даже прянуть вперёд,

А течение вмиг

Утянуло мальчонку под лёд.

Разбежались круги

В равнодушной холодной воде…

Вот такие торги

И такая цена ерунде.

Без хозяина двор,

Догнивает обрушенный кров…

…А в деревне с тех пор

Никогда не топили щенков.

Шла девчонка по лесу морозной зимой.

Из гостей возвращалась на лыжах домой.

И всего-то идти оставалось версту —

Да попался навстречу косматый шатун.

Отощалый, забывший о вкусе добыч...

Неожиданно встретивший лёгкую дичь...

Тут беги не беги – пропадёшь всё равно:

Разорвёт и сожрёт под корявой сосной.

Обомлела девчонка, закрыла глаза...

Оттого и не сразу приметила пса.

И откуда он там появился, тот пёс?

Может, вовсе с небес? Или из-за берёз?

Он мохнатой стрелой перепрыгнул сугроб!

Людоеда-медведя отбросил и сгрёб!..

Под покровом лесным, у девчонкиных ног

По кровавой поляне катался клубок.

Две железные пасти роняли слюну:

Посильнее схватить!.. Побольнее рвануть!..

Эхо грозного рыка дробилось вдали.

Когти шкуру пороли и воздух секли,

Оставляя следы на древесной коре...

Только смерть прервала поединок зверей.

Потревоженный иней с ветвей облетал.

Морщил морду медвежью застывший оскал.

Невозможной победе всю душу отдав,

Чуть живой распластался в снегу волкодав...

И тогда-то, заслышав о помощи крик,

Появился из леса охотник-старик.

Оглядевшись, качнул он седой головой:

«Век живу, а подобное вижу впервой!

Ну и пёс!.. Это ж надо — свалил шатуна!

Да подобных сoбак на сто тысяч одна!

Но сумеет ли жить — вот чего не пойму...

Ты ли, внученька, будешь хозяйка ему?»

Вот вам первый исход.

«Нет, — сказала она. —

«Не видала его я до этого дня...»

И охотник со вздохом промолвил: «Ну что ж...»

И из ножен достал остро вспыхнувший нож...

А второй не чета был такому исход.

«Мой! — она закричала, бросаясь вперёд. —

Коль сумел заступиться — отныне он мой!

Помоги отнести его, старче, домой!»

А теперь отвечай, правоверный народ:

Сообразнее с жизнью который исход?

Ты во взглядах Бессмертных приговор свой прочёл.

Пусть потешатся властью! Ты вернёшься, Крылатый.

Мы согреем Тебя. Мы исцелим Твою боль.

Пусть упрячут как могут, хоть за краем Вселенной,

И чудовищ приставят самый след сторожить —

Что нам грозная стража, что нам крепкие стены?

Мы придём — или будет просто незачем жить.

Мы придём за Тобою.. . только б не было поздно

Ускользающий пламень подхватить на лету.. .

И в слепые глазницы лягут новые звёзды,

Чтоб опять научиться отражать Красоту.

Опустевшее небо над землёю распято,

И ненастные зори, как предвестье конца.. .

Но затем ли будил Ты наши души, Крылатый,

Чтобы скорбью бесплодной надрывались сердца? !

Кто сказал, будто ныне поведётся на свете,

Чтобы добрых и мудрых ждал терновый венец?

Чтобы стыло в груди и тихо плакали дети,

Когда горькую песню довершает певец?

Кто сказал, что за счастье неизбежна расплата

И нелепо тягаться с жерновами Судьбы?

Зря ли нам от рожденья говорил Ты, Крылатый:

Мы — свободные Люди. Никому не рабы.

Горевать, ожидая хоть каких-то известий,

И склоняться всё ниже? Ну уж нет. Не про нас.

На Небесном Престоле позабыли о чести.. .

Значит, воля Бессмертных больше нам не указ.

Мы, свободные Люди, не даём на расправу

Тех, кого полюбили, никакому врагу.

А иначе — пустышка наша прежняя слава,

И цена ей копейка на базарном торгу.

За любовь — не казнят! Не обрекают на муку!

Даже Боги на память не наложат печать!

Предавать, продавать — ведь это тоже наука.. .

И её Ты нам, грешным, позабыл преподать.

А ещё не учил Ты поклоняться из страха

И стреноживать мыслей дерзновенный разбег.. .

Ну так может ли статься, чтоб взошёл Ты на плаху —

И с колен не рванулся ни один человек?

Мы пройдём эти бездны. Разузнаем дорогу.

А не то и проломим створки Врат неземных.. .

Чтобы смертные Люди заступились за Бога —

Кто сказал, не посмеем?! ! Покажите таких!

Наша Правда и Совесть — вот и всё, чем богаты.

И Любовь, о которой с нами Ты говорил.

Мы придём за Тобою. Ты дождись нас, Крылатый.

С младенческого крикаДо самого «прости»Таинственную книгуСлагаем по пути.Теснятся чьи-то лицаЗа каждою строкой...Мы чёркаем страницыБестрепетной рукой.

Мы веселы и правы,Мы скачем напрямик...Размашистые главыЗаносятся в дневник.

А если и помаркойИспорчена строка —Ни холодно ни жаркоНам с этого пока.

Успеем возвратиться,Попридержать коней...Подумаешь, страница!Их много в книге дней.

Что гоже, что негожеИ кто кому должник?Когда-нибудь попозжеИсправим черновик...

...Но поздно, милый, поздно.Не отыскать мостов.И делается грознымШуршание листов.

Обиженные люди,Забытые долги...Поправлено не будетВ минувшем ни строки.

Кому мы, обещая,Солгали без стыда,Уходят не прощаясь,Уходят навсегда.

Кого мы оттолкнули,Кого мы подвели...Корявых загогулинНапрасно не скобли.

И наша повесть мчитсяК финалу... А потомПоследняя страницаПокроет пухлый том.

И так же, запоздалоСтирая слёзы с глаз,Как мы иных, бывало, —Другие вспомнят нас.