Купите бублики, горячи бублики. Купите бублики, да поскорей... Меня несчастную, торговку частную, Ты в ночь холодную да пожалей... В 1926 году вместе с эстрадником-куплетистом Георгием Красавиным (музыка) Яков Ядов написал песню «Бублички». Григорий Красавин - яркий артист так называемого «блатного жанра»: был особенно популярен во времена НЭПа, ученик и последователь знаменитого эксцентрика Михаила Савоярова, выступал на сцене так же, как и его учитель, со скрипкой, одновременно пел, играл в паузах, аккомпанировал сам себе, пританцовывал и дополнял пение мимическими импровизациями. Мелодия для песни была заимствована Красавиным у приглянувшегося ему популярного в то время фокстрота. В разных источниках автор мелодии указывается как «Г. Богомазов» или «С. Богомазов», однако есть мнение, что это был заграничный фокстрот.

Песня была написана на спор, буквально за несколько минут, и уже через несколько дней эту песня пела вся Одесса. В рассказе куплетиста, наговоренном на магнитофон (1956), эта история выглядит так: «- Я тогда жил в Харькове, и туда приехали известные администраторы Аркадий Вольский и Борис Рейф. Они меня приглашали выступить на открытие сезона в Одессу - в Театр миниатюр на Ланжероновской улице. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чем же сегодня состоит одесская «злоба дня», они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: «Купите бублики, горячие бублики...» Вот это, сказали они, и стоило бы отразить в моей песенке. - Кто это может сделать хорошо и быстро? - Только один человек — Яков Петрович Ядов! Он как раз сейчас находится в Харькове. Через несколько часов мы были на Сумской улице в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понравилась предложенная мной музыка на скрипке. Он сразу загорелся: - «Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из „гримас Нэпа"». Он задумался, потом сказал жене Ольге Петровне своим сиплым голосом: - «Ставь самовар для артиста. А я буду печь бублики…» : Мы сидели в кругу семьи Ядова, пили чай, а в соседней комнате стучала пишущая машинка. И не прошло тридцати минут, как Ядов без заминки прочел текст песни "Бублики". Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен, что, пока я ехал с вокзала на Дерибассовскую улицу, всю дорогу меня сопровождали возгласы «купите бублики! В тот же вечер я с листа исполнял «Бублики» в "Гамбринусе". На следующий день Одесса запела «Бублики»… А через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: «Гриша, я пою твои «Бублики». Ничего?» — «Кушай на здоровье!» — ответил я ему.» »

... Купите бублики Для всей республики! Гоните рублики Вы поскорей! Интересны воспоминания Паустовского о его встрече с Ядовым на Кавказе. ( Следует отметить, что в своих рассказах и Г. Красавин и К. Паустовский расходятся в датах. Первый называет 1926 год, второй рассказывает о событии, случившемся на четыре года раньше (получается, что Бублики к 1922 году были уже написаны). - «Весной 1922 года я уехал из Одессы на Кавказ и несколько месяцев прожил в Батуме. Однажды я неожиданно на батумском приморском бульваре встретил Ядова. Он сидел один, сгорбившись, надвинув на глаза старую соломенную шляпу, и что-то чертил тростью на песке. Я подошел к нему. Мы обрадовались друг другу и вместе пошли пообедать в ресторан «Мирамаре»... На эстраде оркестр играл попурри из разных опереток, а потом заиграл знаменитую песенку Ядова. Ядов усмехнулся, разглядывая скатерть, залитую вином. Я подошел к оркестру и сказал дирижеру, что в зале сидит автор этой песенки — одесский поэт Яков Ядов. Оркестранты, услышав это, встали. Подошли к нашему столику. Дирижер взмахнул рукой, и развязный мотив песенки загремел под дымными сводами ресторана ещё раз. Ядов поднялся. Посетители ресторана тоже встали и начали аплодировать ему. Ядов угостил оркестрантов вином. Они пили за его здоровье и произносили замысловатые тосты. Ядов был растроган, благодарил всех, но шепнул мне, что хочет поскорее уйти из ресторана». ( Так что в этом случае, скорей всего, большего доверия заслуживает рассказ Григория Красавина.). Сам Ядов о своём песенном творчестве говорил Паустовскому : - "Если говорить всерьёз, то я ведь посетил сей мир не для того, чтобы зубоскалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Да вот не вышло. Вышел хохмач". И вздыхал: "Я раздарил свой талант жадным и нахальным торгашам-антрепренёрам и издателям газет. Мне бы дожить без потерь до сегодняшнего дня, я, может быть, написал бы вторую "Марсельезу!". Интеллигент- демократ мечтал об идейном революционном творчестве. А прославился "Бубличками". Ничего не попишешь - НЭП.

Песенка, поющаяся на разухабистый одесско-еврейский мотив, озвучила и пометила целую эпоху - эпоху НЭПа, 1920-е годы, и стала как бы ее музыкально-вокальным символом, ее звучащей визитной карточкой, а также неотъемлемой частью Одесского городского фольклора. Одесские эмигранты перевезли «Бублички» в Нью-Йорк, и уже в конце двадцатых их распевали на Нижнем Ист-Сайде, где песню быстро перевели на идиш и она получила название «Бейгелах». "Бублички" на идиш приобрели совсем другой смысл. В дословном переводе с идиш появились такие слова: Я стою один на улице. В дожде я весь промок. Последние бублички Купите у меня. Интересен такой жизненный факт судьбы, но в начале XX века в Киеве, на Подоле, жил еврей по фамилии Бейгельман. Предки его были бубличниками, и фамилию свою получили по роду профессиональной деятельности (бейгель – значит бублик). Бейгельман занимался тем же самым. В поисках лучшей жизни один из его сыновей уехал в начале 20-х в Америку и оказался в еврейском квартале Манхэттена, где жили в те годы его земляки, выходцы из России. Вскоре у него родились две дочки – Мина и Клара. Как-то, где-то на улице Мина услыхала песенку «Бейгелах», которую легко запомнила и стала часто её напевать. И как это бывает только в сказках и голливудских фильмах, её пение случайно услышал профессиональный музыкант и, поразившись вокальными данными, пригласил шестилетнюю девочку спеть и сделать запись на еврейском радио (идишистский канал WMND или 1050 - газеты "Форвертс"). Первое же выступление маленькой артистки явилось началом музыкальной карьеры родившегося в будущем всемирно известного дуэта. Мина стала Мерной, Клара – Клэр, а фамилию Бейгельман переделали в Берри. Так родился всемирно известный дуэт «сестры Берри», а первой песней в их репертуаре стали те самые «Бублички», которые по странному стечению обстоятельств были «основой» их фамилии.

В 1930-е годы песню "Бублики" на французском пела Дамия - Мари-Луиза Дамьен, которая вошла в историю французского шансона не только как трагическая певица. В её голосе смешались рыдания и мятежность - так говорил о голосе Дамии один из её современников. Песня в исполнении певицы превращается в драму, где важно всё - свет, движения актрисы, её фигура, похожая на греческую статую, её облегающее платье и обнаженные плечи. Яков Петрович прекрасно сам исполнял «Бублики» на эстраде, однако очень скоро его затмили Леонид Утесов и Пётр Лещенко, взявшие «Бублики» в свой репертуар.... Утёсов пел песенку с явным удовольствием, даже зажмуривая при этом глаза. И говорил, что она - про тесто, то есть не "Протеста", а "Про тесто, про бублички". " Ночь надвигается, Фонарь качается, И свет врывается В ночную мглу… А я, немытая, Тряпьем покрытая, Стою, забытая, Здесь — на углу. Горячи бублики Для нашей публики, Гони-ка рублики, Народ, скорей! И в ночь ненастную Меня, несчастную, Торговку частную, Ты пожалей. Здесь, на окраине, Год при хозяине, Проклятом Каине, Я состою. Все ругань слушаю, Трясусь вся грушею, Помои кушаю, Под лавкой сплю. Горячи бублики Для нашей публики, Гони мне рублики, Народ, не зря. Тружусь я ночкою, Считаюсь дочкою И одиночкою У кустаря. Отец мой пьяница, Гудит и чванится. Мать к гробу тянется Уж с давних пор. Совсем пропащая, Дрянь настоящая — Сестра гулящая, А братик вор! Горячи бублики Для нашей публики, Гоните рублики Вы мне в момент… За мной гоняются И все ругаются, Что полагается Мне взять патент. Здесь трачу силы я На дни постылые, А мне ведь, милые, Шестнадцать лет… Глаза усталые, А губки алые, А щеки впалые, Что маков цвет. Горячи бублики Для нашей публики, Гоните рублики Мне кто-нибудь… Суженый встретится, И мне пометится… …Мой честный путь. Твердит мне Сенечка: «Не хныкай, Женечка… Пожди маленечко - Мы в загс пойдем». И жду я с мукою, С безмерной скукою… Пока ж аукаю Здесь под дождем. Гони мне рублики, Для нашей публики <Купите бублики>, Прошу скорей, И в ночь ненастную Меня, несчастную, Торговку частную, Ты пожалей! "

Под музыку "Бубличков" в 20-е годы танцевали фокстрот, а в Соловецком театре отбивала чечетку парочка – Савченко и Энгельфельдт. Урки ревели, выли от восторга... Постепенно, запетая народом, песня «Бублички» стала значительно короче: ушли социальные темы: куплеты, связанные с нэповскими реалиями. Они потеряли свою актуальность. А какие-то фразы народная молва «отредактировала» на свой лад. Её многочисленные исполнители, от профессионалов до ценителей из числа простых граждан, вносили что-то своё. И, как часто бывает, с ушедшей в народ песней, появились многочисленные "народные" варианты. Как бы там ни было, "Бубликам" или "Бубличкам", написанным "на типичный одесско-еврейский мотив" была уготована "самая знаменитая и долгая жизнь из всех нэпмановских песен". А в начале тридцатых появился и «истинно русский» «белоэмигрантский» вариант, который распевал в парижском ресторане бежавший из Одессы в девятнадцатом Юрий Морфесси. Однажды Исаака Дунаевского спросили: - Какая ваша самая любимая песня протеста? - " Бублички", - ответил Дунаевский. – Лучшей песни про тесто еще никто не написал!

Русские бублики стали популярными и в поэзии)) *** Купили два бублика Маленькой Ирочке У каждого бублика Было по дырочке Два бублика Ирочка съест с молоком А дырочки пусть полежат на потом. Коган С. *** На Каляевской в окошке Тётя бублики печёт! Я куплю четыре штуки На четыре пятака. Пятаки звенят в ладошке, Дождь за шиворот течёт... Тесто крутит закорюки - Бублик делает пока! Раз-два-три-четыре штуки, Покупаю закорюки Для себя и для друзей: Шуре, Ване и Серёже, Всей компании моей! Свежий бублик на лопате Пышет жаром и блестит, - Покупатель тянет руки, Улыбаясь до ушей! Кто дождётся и заплатит - Свежим бубликом хрустит! Я куплю четыре штуки Для себя и для друзей, Раз-два-три-четыре штуки: Шуре, Ване и Серёже, И себе, конечно, тоже - Всей компании моей! Дождь по крыше барабанит... Вот и очередь моя! Вдруг нашлась в моём кармане Вещь прекрасная, друзья! Это - маленький шпагатик, Сантиметров пятьдесят, - У меня теперь на шее Связкой бублики висят! Раз-два-три-четыре штуки - Для меня и для друзей: Шуре, Ване и Серёже, Всей компании моей! Юнна Мориц ***** Сья история была в некоей республике. Баба на базар плыла, а у бабы бублики. Слышит топот близ её, музыкою веется: бить на фронте пановьё мчат красноармейцы. Кушать хотца одному, говорит ей: "Тётя, бублик дай голодному! Вы ж на фронт нейдете?! Коль без дела будет рот, буду слаб, как мощи. Пан республику сожрет, если будем тощи". Баба молвила: "Ни в жисть не отдам я бублики! Прочь, служивый! Отвяжись! Черта ль мне в республике?!" Шел наш полк и худ и тощ, паны ж все саженные. Нас смела Панова мощь в первом же сражении. Мчится пан, и лют и яр, смерть неся рабочим; к глупой бабе на базар влез он между прочим. Видит пан — бела, жирна баба между публики. Миг — и съедена она. И она и бублики. Посмотри, на площадь выйдь — ни крестьян, ни ситника. Надо вовремя кормить красного защитника! Так кормите ж красных рать! Хлеб неси без вою, чтобы хлеб не потерять вместе с головою! Владимир Маяковский

#ИсторияОднойПесни #ЭтоИнтересно