Воевать без авиации трудно, иногда – невозможно, а единственное средство иметь её где угодно и точно вовремя – авианосец. Других – нет. Фото: пресс-служба Северного флота В последнее время на «Военном обозрении» прошла серия статей, посвящённых обоснованию ненужности во флоте авианесущих кораблей. Аргументация авторов обычно сводится к трём-четырём тезисам типа «мишень-корыто», «от спутников не спрятаться», «не осилим, нет денег» и тому подобным вещам. При этом абсолютно любые доводы авторами обычно отбрасываются по типу нам такие войны не светят, от интересов за пределами своих границ нужно отказаться, да по-любому где-нибудь рядом найдём авиабазу… В особо патологических случаях предлагается в ответ на любой выстрел начинать ядерную войну, причём, даже если США в конфликте не участвуют, то и по ним сразу же бить, вызывать по себе ответный ядерный удар, ведь Америка же однозначно за любого из наших врагов, так? А значит, нам всем нужен ядерный суицид, не флот же строить… Надо отчетливо понимать – вопросы создания военного флота вообще и авианосных сил (без которых возможности ВМФ очень сильно зарезаны) в частности, в нашей стране давно превращены в иррациональные, а в некоторых особо запущенных случаях – вообще, в медицинские. Причина этого лежит в том, что сознание значительной части наших граждан ещё носит отчётливые признаки такового доиндустриальной эры, и такие сложные вопросы, как Военно-морской флот, в их головы просто не помещаются. Картошка на огороде – помещается, соседний город, где есть (или нет) «Икеа», в отличие от города проживания – помещается, флот – не помещается. Земля, за которую можно воевать, чтобы её, родимую земельку, забрать (или как вариант – не отдать) – помещается, а значимость открытых морских коммуникаций – не помещается. И действительно, какой флот в тайге? Нет там никакого флота, а значит, его нет, и не может быть вообще, и нечего тут словоблудие разводить. Этот неприятный и жёсткий, но правдивый вывод непосредственно подтверждается тем, что ни один из авторов ни разу не проиллюстрировал ненужность авианосца какой-нибудь даже примитивной, упрощённой до недопустимого в военном планировании уровня, тактической задачей. С дистанциями, боевыми радиусами и конкретными районами Мирового океана. А значит, за пропагандой ненужности авианесущих кораблей у тех, кто её распространяет, не стоит понимание процесса. Они мыслят штампами, но представить себе отражение американского «альфа-страйка» просто не могут, как и массу других вещей. По всей видимости, придётся вернуть дискуссию в жёсткие понятийные рамки. Зададим противникам авианосцев ряд вопросов, попытка ответить на которые заставила бы их начать думать не штампами. Вопрос 1. Как вы собираетесь воевать без авиации в принципе? Одной из проблем, мешающих пониманию авианосных вопросов, является некая фетишизация этого слова, оно воспринимается некоторыми людьми в отрыве от своего содержания. А между тем важно именно содержание. Авианосец не фетиш, не символ и не орудие мирового империализма. Это средство обеспечить базирование и боевое применение авиации за пределами боевого радиуса базовой (в «бытовой» терминологии – береговой) авиации либо – со временем ввода в бой существенно меньшим, нежели таковое для базовой авиации. То есть, отказывая авианосцам в праве на существование, сторонник этой точки зрения заявляет де-факто следующее: «Там, где наша авиация с берега не может оказаться в минимально необходимое время, интересы Российской Федерации должны заканчиваться, от обеспечения её военной безопасности в таком случае следует отказаться». Рассмотрим конкретный пример. Как известно, США приложили огромные усилия для того, чтобы создать террористическую группировку, называемую «Исламское государство Ирака и Леванта» – ИГИЛ (запрещена в РФ). Пока лидеры этой группировки общались друг с другом в американском концентрационном лагере Кэмп-Букка, генерируя креативные идеи для будущего, американские «Зелёные береты» тренировали в центральном Ираке суннитских ополченцев, которые (по замыслу американского командования) должны были бы потом воевать с Аль-Каидой. Затем пошагово: будущие вожаки ИГИЛ вышли на свободу. «Береты» раздали своим ученикам всю свою технику и оружие (вплоть до пикапов «Тойота-Тундра» американской сборки со спецназовскими «примочками» типа ящиков для гранатомётов и пулемётных кронштейнов – колонны этих белых «Тойот» довольно часто попадали в кадр в первый год существования ИГИЛ) и ретировались. И группировка, собравшись вокруг новоявленных лидеров, сразу же подняла мятеж. Ну а про вторжение обученных американцами боевиков вдоль Ефрата в Сирию из Иордании и Турции по сходящимся направлениям помнят все, кто следил за этой войной – к тому моменту Ассад уже почти подавил восстание исламистов, до мира было недалеко… Две террористических армии, соединившись, объявили, что они теперь тоже ИГИЛ. Наверное, это такое совпадение. США потихоньку даже бомбили потом своё детище, обозначая якобы борьбу с ним, но очень вяло. А вот сирийские войска и иранские отряды, истекавшие кровью в войне с этим монстром, они не трогали. Зададим себе вопрос – а если бы американцы ударами с воздуха расчищали бы боевикам путь так же, как их вернейшие прихвостни датчане сделали это позже под Дэйр-эс-Зором, открыв боевикам ИГИЛ путь в город? Речь не идёт об открытом вмешательстве в войну на стороне террористов, а об эпизодических редких ударах, но в критические для сирийской обороны моменты? Могло такое случиться не с 2016 года и позже, а до нашего вмешательства? Вполне. И в США было бы немало сторонников у такого вмешательства. Когда наши силы начали прибывать в Сирию, бои, как мы помним, шли уже на улицах Дамаска. А что, если бы боевики, получая эпизодическое содействие от своих создателей, оказались бы слишком близко к Хмеймиму? К другим авиабазам? Как бы мы тогда их остановили? В реальности – никак. Потому что наш единственный авианосец и оба корабельных авиаполка на тот момент были небоеспособны. Но вот если бы авианосец был бы в боеспособном виде и если бы его авиация тоже была боеготовой, то такой резкой зависимости от Хмеймима у нас бы просто не было. Первый этап войны, когда число боевых вылетов ВКС измерялось несколькими десятками в день, мы вполне вытянули бы «Кузнецовым» и эпизодическими ударами с Моздока. Соответственно, противникам авианосцев предлагается ответить на вопрос – а как в будущем в подобной ситуации обходиться без самолётов? Что делать, когда задачи есть, а авиабаз нет? Вопрос не праздный – рассмотрим на схему российского экономического присутствия в Африке.

Изображение: РБК Смотрим на вложенные деньги и на товарооборот. Пока безопасность этих инвестиций обеспечивают ребята из негосударственных структур и очень небольшое количество военных советников из состава ВС РФ. Но всё это «игры мирного времени». Вспомним излюбленную тактику западников: дождаться, пока мы вложимся в страну как следует, а когда дело будет подходить к отдаче от этих инвестиций, просто устроить там переворот, и всё. И что нам тогда делать, как спасать свои деньги? Ответ во все времена крылся в словосочетаниях типа «морская пехота», «коммандос» и т.д. И мы исключением не будем. Случись какому-то такому событию произойти в значимом для нас регионе, и придётся восстанавливать там «конституционный порядок». А для этого нужно будет на первом этапе обеспечить прикрытие с воздуха для своих сил. А потом после их вывода – бомбить всех несогласных «по сирийскому варианту», поддерживая местные дружественные силы, как в Сирии. В крайнем случае, нужно будет ни дать никому помешать наведению порядка, хотя бы надёжно блокировав доступ к интересующей стране: и с моря, и с воздуха. Причём последнее – без авиабаз, которых может не быть к этому моменту. И как это сделать, не имея в регионе безопасных аэродромов? Что скажут противники авианосцев? Или банально представим себе обострение обстановки в Судане, чреватое нападениями на наш ПМТО в Порт-Судане. Что, если для защиты личного состава ПМТО или эвакуации оттуда, понадобится воздушная поддержка? До Хмеймима ведь 1800 километров по реалистичному маршруту. Как мы будем оттуда работать по заявкам с «земли»? А вот авианосец, при первых признаках угрожаемого периода перешедший из Тартуса в Красное море – вполне себе решение вопроса. И не только вопроса ПМТО. Сценарий, кстати, вполне реальный – стоило нам только там оказаться, как в Порт-Судан сразу же наведались американцы. И это не просто так, они ещё попытаются нас оттуда выжить. Ну, так как выкручиваться без самолётов, уважаемые противники авианосцев? Ведь все вышеперечисленные риски имеют вполне конкретную привязку к идущим прямо сейчас событиям. И в Сирии боевики чуть не победили. И в Африке мы присутствуем. Это всё не фантазии, а реальность сегодняшнего дня. Несмотря на реалистичность всего вышеописанного, можно предугадать заранее, что они скажут: этого никогда не произойдёт, это всё выдумки мореманов, ну, в Сирии обошлись же, нам нечего делать вне наших границ, мы не турки, чтобы иметь какие-то интересы в мире… Но если всё-таки подумать? Ведь потом, когда окажется, что истребители и штурмовики с красными звёздами нужны, а их нет – будет уже поздно. К войне надо быть готовыми заранее. Из вопроса «как вы собираетесь воевать без авиации» плавно вытекает частный случай этого вопроса. Вопрос 2. Как вы собираетесь воевать без авиации с теми, у кого она есть? Относительно недавно отношения России и Турции серьёзно обострились из-за ситуации в сирийской провинции Идлиб. Об этих событиях упоминается в статье «Смогут ли фрегаты с «Калибрами» усмирить Турцию?», как и о связанных с ними военно-морских проблемах. Важный момент – эта война, по идее, никому не была нужна: ни России, ни Турции. Однако в случае с Турцией Эрдоган, судя по всему, испытывал сильнейшее давление внутри страны, особенно после того, как чья-то (понятно чья) бомба убила несколько десятков турецких солдат-срочников на командном пункте. Эскалация могла произойти вне связи с решениями турецкого политического руководства, а наш ответ на неё мог бы сделать ситуацию необратимой. Это очень важный момент – иногда войны начинаются тогда, когда их никто не хотел. Первая мировая война, например, для всех европейских участников, кроме Англии, была нежелательной, а для Англии оказался крайне нежелательным её ход. В таких условиях война с Турцией оказалась бы вполне возможной. Встаёт вопрос – а как бы в таких условиях держалась наша группировка в Сирии? Не стоит думать, что её бы бросили. На Черноморском направлении Россия смогла бы создать Турции достаточно проблем, чтобы та не могла бросить на Хмеймим и другие авиабазы в Сирии всю свою мощь. Совместно с сирийскими войсками наша группировка могла бы там некоторое время держаться. Но её нужно было бы снабжать и усиливать. Снабжать вполне можно было бы через Балтику и Гибралтар и через Иран и Красное море. В последнем случае можно было бы привлечь иранский тоннаж для перевозок. Но как бы мы защитили конвои от ударов турецкой авиации? Даже если бы война шла месяц или три недели, эту задачу пришлось бы решить. Ведь турки могут действовать из Ливии. Да и на дальний вылет с турецкой территории против конвоя силы найдут. Ответ – нужно было бы прикрыть их своими истребителями. Но Сирия далеко, а у турок в Ливии есть и аэродромы, и самолёты. Как и чем с ними разбираться? Рассмотрим проводку конвоя на участке маршрута «примерно» от Крита до Кипра. До Хмеймима – тысяча километров. Как оттуда обеспечить истребительное прикрытие? До Турции намного ближе, даже если мы засекаем взлёт турецких истребителей сразу же, то с Хмеймима наши не успевают, с других баз в Сирии тем более. Решение – смотрим на боевой радиус МиГ-29К с ракетами «воздух-воздух» с авианосца, который находится на юге от Крита у кромки тер. вод Греции.

Греция – враждебное Турции государство. Они тоже балансировали на грани войны совсем недавно, Крит прикрывает авианосец с севера, там находятся греческие С-300. При этом авианосец, как мобильная единица, может в любой момент сделать рывок на юго-восток, смещаясь в сторону Сирии, но оставаясь поодаль от Турции, и держа при этом конвой внутри боевого радиуса корабельных истребителей. А ближе к Сирии справятся уже и самолёты ВКС с берега. А теперь вопрос противникам авианосцев – а как всё это обеспечить без авианосца? Очень хочется услышать ответ. Услышим ли? Вопрос 3. Как вы собираетесь обойтись без авиаразведки? Давайте вспомним советское время. Система МКРЦ «Легенда» давала ЦУ примерно в трети случаев, в остальное время этому препятствовали разные факторы. Вспомним адмирала И. М. Капитанца и большие учения Северного флота: Под руководством командующего 1-й ФлПЛ вице-адмирала Е. Чернова в Баренцевом море провели опытовое учение тактической группы по отряду боевых кораблей, после чего выполнялись ракетные стрельбы по мишенному полю. Целеуказание планировалось от космической системы «Легенда». В ходе четырехсуточного учения в Баренцевом море удалось отработать совместное плавание тактической группы, получить навыки в управлении и организации ракетного удара. Безусловно, две ПЛАРК пр. 949, имея 48 ракет, даже в обычном снаряжении способны самостоятельно вывести из строя авианосец. Это было новое направление в борьбе с авианосцами – использование ПЛАРК пр. 949. Фактически всего было построено 12 ПЛАРК этого проекта, из них восемь для СФ и четыре для ТОФ. Опытовое учение показало низкую вероятность целеуказания от КА «Легенда», поэтому для обеспечения действий тактической группы требовалось формирование разведывательно-ударной завесы в составе трех атомных подводных лодок пр. 705 или 671 РТМ. По результатам опытового учения планировали в ходе КШУ флота в июле развернуть противоавианосную дивизию в Норвежское море. Теперь Северному флоту представилась возможность эффективно действовать подводными лодками самостоятельно или совместно с морской ракетоносной авиацией по авианосно-ударному соединению США в Северо-Восточной Атлантике. Как решался вопрос получения данных о противнике? Первичное обнаружение выполнялось в ходе комплексных операций всех видов разведки – космической, авиационной, радиоразведки и т.д. Но именно данные для ракетных ударов в основном получались с помощью системы «Успех», главным средством в составе которой были самолёты разведчики-целеуказатели Ту-95РЦ.

Ту-95РЦ и перехвативший его американский палубный «Фантом» Как сейчас обеспечить то же самое? Надо отчётливо понимать, что пойти советским путём мы не сможем – нам просто не хватит денег. Сколько будет стоить такой же парк самолётов-целеуказателей большой дальности, как у СССР, то есть 52 новых (переделку не считаем) Ту-95РЦ? Можно смело прикидывать, что цена будет сравнима со стоимостью нового бомбардировщика. Иными словами, примерно 15 миллиардов рублей (как Ту-160) за единицу. То есть речь идёт о примерно 780 миллиардах рублей. Но вот беда, это как раз два новеньких с иголочки авианосца водоизмещением примерно 40–45 килотонн, с парой катапульт каждый, под 24–30 летательных аппаратов. Могут ли корабельные истребители применяться как разведчики? Могут. Цитата: Как сообщалось ранее, российские палубные истребители МиГ-29К уже получили новые системы обмена информацией, а в ближайшем будущем ими оснастят и тяжёлые палубные истребители Су-33, которые будут проходить модернизацию. Также сообщается, что благодаря этому российские самолёты палубной авиации смогут выдавать целеуказание для противокорабельных ракет, а также заранее «оповещать» корабельные системы ПВО о противнике. Фактически, речь идёт о создании единой тактической системы обмена данными, наподобие известной американской системы обмена информацией «Link-16». В рамках данной системы, каждый самолёт корабль, является одним из её «абонентов» и полученная им информация мгновенно передаётся всем прочим участникам сети. Как сообщается в открытых источниках, новая система получила название Единой Системы Управления (ЕСУ) ВМФ. Корабли, самолёты и штабы военно-морского флота объединят в единую сеть. Речь фактически идёт о том, что любой истребитель может стать «глазами» ударной группировки, обеспечивая данные для стрельбы всем – надводным кораблям, подлодкам с крылатыми ракетами, если они на связи, штурмовой или иной ударной авиации «на берегу», береговым ракетным комплексам «Бастион» и их будущим вариантам с гиперзвуковой ракетой, даже частям и соединениям ВКС. Выполняется простая схема – обнаружение контакта «где-то там», с помощью средств РТР или спутниковой разведки, или ГАК подводной лодки, вылет на поиск разведывательной или разведывательно-ударной группы с авианосца, удар по результатам вылета РУГ. В любой точке планеты. Искать противника сами они смогут тоже. Тот факт, что проект идёт очень медленно и со скрипом, не значит, что он нереален, проблемы там – чисто организационные. Всё, что нужно, это довести описанную выше систему до рабочего состояния, а корабельные самолёты оснастить более мощными РЛС. И, о чудо – наши сверхдальнобойные ПКР получили цель! Больше не надо выдвигать ракетный крейсер в сторону противника, он может атаковать с многих сотен километров, получая данные о цели от корабельных самолётов с находящегося где-то далеко авианосца. При этом, явным образом, боевая устойчивость четвёрки современных истребителей несоизмеримо выше, чем у огромного «птеродактиля», особенно, если это будет дозвуковой самолёт, как был Ту-95РЦ. А если пойти по советскому пути, то на эти деньги мы построим только уязвимые самолёты разведки и целеуказания, а ведь надо ещё и ударные силы создавать, и платить за них! Авианосец с самолётами же – это и разведывательные силы и иногда ударные: два в одном. Занятным образом, авианосный флот может оказаться дешевле «ассиметричного».

Разница в возможностях ВМФ СССР и ВМС США. Цифры неточны, но их порядки – верны. Причины такой разницы: американцы могли использовать авиацию, где угодно. Благодаря авианосцам И, конечно, они намного универсальнее специализированного базового разведчика. При этом, в отличие от старых Ту-95РЦ и гипотетических будущих его аналогов, авианосец куда менее ограничен географией – если надо, он совершит переход хоть к Антарктиде, и будет работать авиацией там, хоть в целях разведки, хоть в целях уничтожения воздушных, надводных или наземных целей. С самолётом так не получится: банальный отказ Ирана или Афганистана и Пакистана пропустить разведчики через своё воздушное пространство – и всё, в Персидском заливе или Индийском океане мы остались без авиаразведки. Корабельная авиация способна почти полностью «закрыть» вопросы разведки и целеуказания в морской войне. Конечно, если она будет боеготова и оснащена нужной техникой. Спутники дают «картинку» с недостаточной частотой, к тому же от обнаружения ими можно уклоняться. На примере реальной спутниковой группировки это показано в статье «Морская война для начинающих. Выводим авианосец на удар». Базовая авиация «привязана» к своим базам. Авианосец может действовать где угодно, а, следовательно, его авиация тоже. Что в этом всём не устраивает противников авианосца? Вопрос 4. Почему вы не хотите применять авиацию даже тогда, когда она жизненно необходима? Разберём такую задачу, которая когда-то считалась для ВМФ одной из главных – срыв ракетно-ядерного удара противника с океанских направлений. Активная работа США по созданию высокоточных ядерных боевых частей уменьшенной мощности W76-2 для БРПЛ «Трайдент», программа по созданию гиперзвукового оружия для подводных лодок, аналогичная программа для армии (ракеты средней дальности с гиперзвуковым глайдером) и программа создания гиперзвуковых ракет для авиации (например, AGM-183 ARRW) говорят о том, что США в течение 7–8 лет получат потенциал, достаточный для того, чтобы нанести такой удар с серьёзными шансами на успех. То есть на отсутствие ответа с нашей стороны или слабый ответ с приемлемыми потерями. Политически для США будет очень выгодно показательно жестокое выбивание из-под Китая «русской подпорки». Значимым противником они нас не считают и боятся куда меньше, чем Северную Корею или Иран. Трудно сказать почему, но они очень часто к нам испытывают именно презрение, как к противнику. Сочетание этих факторов очень взрывоопасно и потенциально чревато именно попыткой убрать нас с площадки в один ход. В таких условиях будет крайне важно заранее отследить хотя бы часть их подводных лодок, без развёртывания которых вблизи нашей территории они на полный успех удара могут не рассчитывать – просто времени не хватит. А взаимный ядерный суицид их не устраивает. Вот эти зоны. Конечно, пуск можно произвести не только из них. Но чем дальше от территории РФ, тем ниже шансы всё сделать быстро, не нарвавшись хотя бы на какой-то ответный или ответно-встречный удар.

Красные зоны – удар из которых наносится за меньшее время, чем по сетям боевого управления пройдёт команда на пуск. В случае для Тихого океана полёт ракеты дольше по времени, но засекается СПРН слишком поздно. Жёлтые зоны – удар из которых по времени или немногим меньше, чем время прохождения команды на ответно-встречный удар, или «примерно» такое же. Границы примерны. Касательно расположения ПЛАРБ в Аляскинском заливе, см. статью «Удар об реальность или про флот, Ту-160 и цену человеческих ошибок», в завершающей части там есть схема пускового коридора, который не попадает в сектора обзора наших РЛС СПРН. Что нам надо, чтобы удар не состоялся? Не дать развернуться ПЛАРБ в точках, из которых наносится удар по европейской части России, потому что удар только по сибирским соединениям РВСН не имеет смысла. Срыв удара по европейской части России – это срыв ядерного нападения в целом. Какие зоны для этого надо контролировать? Примерно вот эти.

Зона у Гибралтара – это не зона пуска, но там можно перехватить ПЛАРБ. Вопрос – будут ли корабельные поисково-ударные группы, которые должны будут там действовать, нуждаться хотя бы в какой-то защите от ударов с воздуха? Или без неё будет лучше? Что скажут противники авианосцев? Наверное, скажут, что такого никогда не произойдёт, потому что такого никогда не произойдёт. Но это не так. Это вполне может произойти в 2028–2030 годах. Это, прямо скажем, с высокой степенью вероятности произойдёт. И что мы будем тогда делать с нашим «сухопутным мышлением»? И не надо думать, что авиация противника с берега быстро потопит наши корабли. В 1973 году, когда мы чуть не столкнулись с США в Средиземке, даже сами американцы не рассчитывали на то, что им поможет кто-то из НАТО. Более того, даже во время общезападного нажима на СССР в 80-е, у США всегда были в запасе планы на случай, если остальное НАТО их «кинет». Нет никаких гарантий, что европейцы добровольно полезут в ядерный огонь просто так, без причины. Влияние США на своих вассалов конечно. Так, например, Европа прокатила убийственное для неё соглашение TTIP, а уж как хозяева требовали его заключить! Даже русскую угрозу запилили путём разжигания известных событий на Украине. Но Европа в Украину-то поиграла, как хозяева и просили, а соглашение потопила. Так что союзнички США вполне могут не явиться на войну, это факт. А без них расправиться с нашими кораблями непросто даже в Средиземке. Более того, в ряде точек география начинает работать против них также, как она работает против нас при попытке достать надводную цель с берега. А ещё любой неуспех приведёт к утрате внезапности. Разберём на двух примерах. Мы проводим поисковую противолодочную операцию западнее Гибралтарского пролива для недопущения прорыва ПЛАРБ в Средиземное море. Теоретически США могут использовать свои надводные силы для обеспечения прорыва – но это утрата внезапности, им надо, чтобы мы думали, что лодка ещё не в Средиземке. Утрата внезапности недопустима. Можно было бы попробовать атаковать из воздушного пространства Испании только своими самолётами. Внезапным ударом перебить все корабли КПУГов и – домой. Пока у русских сорвётся плановый выход на связь, пока они выяснят, что их корабли не выходят на связь потому, что их больше нет, ПЛАРБ успеют пройти. Но наличие авиационного прикрытия с нашей стороны ломает эту схему. Уничтожить наши силы «в один ход» и выиграть немного времени на прорыв ПЛАРБ у них теперь не получится – истребительное прикрытие свяжет их достаточно серьёзно, чтобы кто-то успел сообщить в Москву о начале военных действий. А без истребительного прикрытия, пока наши не установят, что связи с кораблями нет, потому что их самих нет, противник будет действовать свободно. Берем пример севернее, в Норвежском море. Даже у профессионалов есть мнение, что наш авианосец, выполняющий боевые задачи (например, по ПВО КПУГов, ведущих поиск подводных лодок) будет быстро уничтожен авиацией из Норвегии. Но посмотрим на расстояния. Очевидным образом, расстояние от баз в Норвегии до района патрулирования авианосца недалеко от кромки паковых льдов превышает 1000 километров. Удар на такое расстояние просто не может оказаться внезапным, и его срыв технически вполне возможен, причём массой разных методов. А, например, с Кефлавика американцам лететь примерно 1400 километров, и удар на такую дальность в реальной войне по мобильной цели по-настоящему сложен. Особенно, если захватить Шпицберген и развернуть на нём зенитно-ракетный полк. Тогда, вообще, красота, атакующая сторона сначала попадает под атаку истребителей, потом – под огонь ЗРК, а авианосец... Да Бог его знает, где он, надо пролёта спутника ждать снова или опять гнать Е-3 Sentry из Англии.

В итоге наши противолодочные силы смогут вполне уверенно действовать в заданном районе. Конечно, на войне ничего нельзя гарантировать, но признаем, что нашему авианосцу уклониться от удара куда проще, чем противнику таковой нанести. В разы. Надо только уметь это делать, тренироваться должным образом. А если обеспечить срыв развёртывания ПЛАРБ для удара, то и ядерное оружие со стороны противника в ход не пойдёт – в отличие от отечественных очаровашек, готовых превратить в труху не только весь мир, но и себя самих с семьями (сразу будем «стеклить»!), американцы – рациональные люди и на массовый суицид не пойдут. А вот у нас появится возможность решать, когда оно должно появиться «на сцене». Кстати, с воздушной дозаправкой, МиГи с авианосца восточнее Шпицбергена вполне дотягиваются до авиабазы Туле в Гренландии.

Дозаправка нам по силам прямо сейчас. Нанесение по ней аккуратного неядерного удара, который потом позволит захватить её и использовать в своих целях (поэтому неядерный), с авианосца вполне возможно. И тут мы задаём противникам авианосцев ещё один вопрос. Вопрос 5. Почему вы не хотите использовать авиацию для решения ударных задач даже тогда, когда это самый оптимальный вариант? Сегодня основным инструментом ВМФ для нанесения неядерных ударов по берегу являются крылатые ракеты «Калибр». Это дорогое оружие с восьмизначным ценником за единицу. При этом корабль, израсходовавший свой запас крылатых ракет, должен идти в базу для перезарядки пусковых установок. При этом по своему разрушительному воздействию на противника, КРМБ 3М14 «Калибр» примерно соответствует бомбе КАБ-500. Сравним по ударным возможностям «Кузнецов», и, например, корабельную ударную группу. Группа состоит из: Фр. пр. 22350 – 4 единицы. Количество ракет: 16+16+24+24=80 КР Фрегат (бывший БПК) пр. 1155 с 2хУВП 3C-14 – 1 единица. Количество ракет: 16 КР. Итого в КУГ 96 крылатых ракет. Просьба обратить внимание на то, что в реальности занять все пусковые только ракетами для ударов по берегу нельзя, надо размещать там и ПКР, и ПЛУР, и реально ракет будет меньше. Но дадим неавианосцам фору. Для сравнения берем «Кузнецов» с авиагруппой из 22 МиГ-29К, из которых ударных машин – 8 единиц, а остальные – истребители (разведчики и, когда надо, ещё и заправщики с УПАЗ). Их оружием будет гипотетическая модификация управляемой ракеты Х-35, предназначенная для ударов по наземным целям. МиГ-29К легко может нести две такие ракеты.

МиГ-29КУБ с двумя такими ракетами. Сюрприз! Придумывать, что у нас за война, не будем, ограничимся следующим. Удар наносится с рубежа в 1000 километров от ближайшей базы, где корабли могут пополнить боекомплект. Удар наносится на дальность в 1000 км – столько у нас от рубежа до цели. Считаем, что перезарядка всех пусковых на всех кораблях занимает двое суток (реально – больше для такой группы, ну да ладно). Итак, наша ударная группа отстреливает по целям 96 ракет и идёт в базу за новыми со скоростью 20 узлов. В тот момент, когда ракетные корабли отстрелялись, авианосец начинает переход к рубежу подъёма авиации и оказывается на нём через 10 часов. За следующие 10 часов МиГи с ракетами (по две на вылет), наносят свои удары – 8 машин по 2 КР. Всего – 16. Потом через 5 часов – они же. Итого, через 20 часов у нас корабли УРО находятся на переходе в 260 км от базы, они отстреляли 96 ракет, авианосец в районе боевого применения отстрелял 32 ракеты. Прошло ещё 5 часов с момента начала операции – 25. Авианосец нанёс ещё один удар восьмёркой МиГов, доведя количество использованных ракет до 48 единиц. Корабли УРО уже почти у базы. Для облегчения расчётов будем считать, что они, прибавив ходу, в неё в этот момент зашли. Теперь корабли будут 48 часов на перезарядке пусковых (на самом деле больше), авианосец за это время 9 раз поднимет восьмёрку МиГов на удар и израсходует ещё 144 ракет, доведя общий их расход до 192. Но вот корабли УРО выходят из базы. 1000 км на 20 узлах займёт у них 27 часов, мы опять дадим им фору и будем считать, что 24. К моменту их выхода на рубеж пуска и выполнения этого пуска количество ракет, использованных МиГами с авианосца вырастет на 64 единицы, достигнув всего 256 ракет. Более того, самолёты будут уже готовы к следующему вылету, и, по правде говоря, если бы мы не дали фору по времени ракетным кораблям, то этот вылет бы уже состоялся. Считаем. Самолёты – 256 ракет+16 «в процессе», всего 272. Корабли УРО – 96 ракет в залпе*2 залпа = 192 ракеты. Разница в пользу самолётов – 80 ракет. И это мы дали кораблям УРО фору с количеством ракет в ячейках, завысив их от реально возможного и задав им скорость на переходе в 20 узлов, хотя реально она будет ниже. А ещё у нас только 8 ударных самолётов, а не 16, например. А ведь могло бы быть и 22! И время перезарядки кораблей в базе занижено до невозможности! При этом у таких гипотетических ракет меньше масса боевой части, что минус. Но это важно далеко не для всех типов целей. В большинстве случаев до 200 кг вполне достаточно, и их реально разместить в Х-35, если убрать сложную противокорабельную ГСН и заменить её более простой системой для полёта над землёй. Собственно, этот пример и показывает то, что как раз крылатые ракеты это нишевое оружие для особых задач. О применении крылатых ракет большой дальности в интересах операций флота можно прочитать в статье «Морская мощь и крылатые ракеты. Как флоту использовать «Калибры». Если, вернувшись к нашим ударным операциям по берегу, риск для самолётов окажется снижен, то они смогут работать по целям бомбами, что в сотни раз дешевле ударов крылатыми ракетами. Если будет необходимо, то самолёты смогут применять оружие для поражения рассредоточенных целей – кассетные бомбы, баки с зажигательной смесью, неуправляемые ракеты. Крылатая же ракета узкоспециализирована. И даже дальность особо не даёт преимуществ – за сутки корабль легко пробежит 1000 км, а боевой радиус палубного истребителя плюс дальность полёта управляемой ракеты при таком сближении с целью как раз и позволят поразить ту же цель, которую КР «достала» бы с 1700–1800 километров. При этом, если взлёт с парой ракет для самолёта требует слишком много топлива, то можно воспользоваться старым западным фокусом и, взлетев с небольшим запасом топлива, и, следовательно, малой взлётной массой, дозаправиться в воздухе «под горло». Итак, какой контрдовод будет у противников авианосцев на всё это? По просьбам из зала Хочется также дать ответ на ряд вопросов, поставленных А. Вознесенским в статье «Неудобные вопросы для сторонников авианосного лобби». Увы, но статья содержит в себе массу фактических неточностей и ошибок. Тем не менее, в «антиавианосных» материалах, в последнее время ставших частыми на «Военном обозрении», эта, по крайней мере, содержит логически связную аргументацию и не содержит невменяемых идей. И поэтому автор считает нужным дать ответ на «неудобные» вопросы. По порядку. Где строить? Ответ – на стапеле «А» Балтийского завода после завершения строительства ледоколов. С технической точки зрения вопрос постройки авианосцев на Балт. заводе был рассмотрен в статье «Наш авианосец – это реально» в «ВПК-Курьере», вплоть до реально выполнявшихся ранее специалистами прорисовок корпуса корабля на стапеле «А». Не пожалейте 10 минут. Далее А. Вознесенский пишет: Здесь я бы хотел акцентировать ваше внимание на том, что в момент проведения тех работ значительная часть советских специалистов еще «была в строю» – им банально было не так уж и много лет, и в распоряжении Объединённой судостроительной корпорации находились опытные и работоспособные кадры. Сейчас же минуло еще одно десятилетие – и резонно спросить, многие ли из тех, кто участвовал в работах над «Викрамадитьей», до сих пор «в седле»? Те, кто пришёл на эту работу молодым – вполне себе в седле. Авианосец ушёл в Индию 8,5 лет назад, кто-то да уцелел за эти годы, наверное. Более того, если отвлечься от «Севмаша», то можно увидеть, что Невское ПКБ активно участвовало в разработке индийского авианосца «Викрант» и сопровождении ряда систем этого корабля. Ну, или проще скажем – Россия даже сейчас участвует в создании авианосцев, только не своих. И хотя таких кораблей мы давно уже не строили, да и в СССР кадры были в Николаеве, но считать, что у нас совсем нет спецов по этим кораблям – это грубая ошибка. «Викрамадитью» сдали не так уж и давно, если что.

На палубе «Викрамадитьи». Такой корабль РФ может позволить себе, вообще, без создания каких-то новых технологий и оборудования, полностью на имеющемся заделе, это ещё проще, чем гипотетический «Русский «Викрант». Далее, опять процитируем А. Вознесенского. Есть и другой момент, который редко упоминается в дискуссиях: прежде, чем на стапелях окажется хоть крупинка стали, необходимо будет провести сотни НИОКР, которые будут стоить миллиарды рублей. Например? Катапульта? Но паровую ещё при СССР построили, эталонные катапульты стоят на «Нитках» в Крыму и Ейске, электромагнитные уже прошли стадию НИР. Задел есть и большой. ГЭУ? Тоже нет, атомные энергоустановки серийно производятся для ледоколов, газотурбинные нет, но всё, что нам надо для 40-тысячетонника, это маршевая турбина на базе М-90 (серийной), котёл-утилизатор тепла отработавших газов, паровая турбина форсажного хода, работающая от котла-утилизатора, и редуктор-сумматор для двух газовых и одной паровой турбин. Нужны большие винты с реверсивным шагом, но и по ним есть задел, теперь надо масштабировать его. По факту, напрягаться придётся только для создания комплекса управления авиацией, но и тут у нас, по крайней мере, осталась документация на старые комплексы.

Примерно вот что мы сейчас по максимуму можем себе позволить. 40–45 тыс. тонн, ориентировочно до 22 самолётов, две катапульты, где-то 30 узлов скорости, мореходность и ограничения по качке, как у «Кузнецова». А вот с инфраструктурой действительно надо что-то делать, но, по правде говоря, вопрос по сложности не сильно отличается от новенькой Новороссийской ВМБ, построить можно. Было бы под что. Вывод автора о непригодности МиГ-29К для военных действий необоснован – этому самолёту нужна только новая БРЛС и оружие. Проблемой после этого останутся только высокая посадочная скорость и трудоёмкое межполётное обслуживание, но на следующих модификациях этого самолёта эти проблемы частично можно решить.

Не такой уж он и плохой. Попытка посадки с неизрасходованными средствами поражения. Конечно, это не F/A-18, но считать этот самолёт бесконечно устаревшим глубоко неверно, потенциал этой платформы далеко не исчерпан. Хотя и разработку нового самолёта в будущем исключать не стоит. Но факт в том, что пока мы вполне обойдёмся МиГами, только слегка модернизированными. Хочется напомнить, что у нас имеются аж два корабельных авиаполка. И надо просто поднять их боеготовность до требуемого уровня, создавать ничего не надо, есть и самолёты, и лётчики, и инфраструктура для тренировок. Да что там полки – у нас и авианосец есть! Надо только его отремонтировать каким-то образом, но тут уже ничего не сделать – в ОСК те ещё организаторы... А противолодочные вертолёты и так придётся делать. Вне связи с авианосцем. Далее А. Вознесенский приводит такой довод, что нам не собрать авианосную ударную группу по образу и подобию ВМС США, но давайте честно скажем, что ВМС США стали такими, какими стали, потому, что готовились отражать удары ракетоносных дивизий советской морской авиации! А на нас чьи дивизии будут обрушиваться? Раз уж А. Воскресенский вспоминал в своём тексте Фолкленды, то неплохо было бы изучить, как бритты обеспечивали защиту своих авианосцев в той, вполне реальной, войне. Очень интересно, кстати. И вот этот опыт для нас куда полезнее, чем зацикливание на американской схеме. Это, если кто не понял, к вопросу о «свите», кораблях сопровождения и т.д. К барьеру! Собственно, всё. Автор будет очень рад, если противники авианосцев ответят в комментариях на поставленные выше пять вопросов. Естественно, с примерами, картинками и схемами. А ещё лучше с радиогоризонтами, подлётным временем самолётов с берега, сравнением его с подлётным временем корабельных самолётов и т.д. Не голословно, короче. Ведь это же так просто – придумать такую обстановку в море, чтобы уничтожение цели или защита своих сил на значительном удалении от своей территории явно и зримо лучше получались бы без самолётов, чем с самолётами.

Фото: пресс-служба Северного флота У вас получится, парни. Покажите класс. Автор: Александр Тимохин Использованы фотографии: Минобороны РФ