Телефонные номера удаляются хреново…

Трудно, больно. Иногда равнодушно. Сейчас в основном с мясом.
Вот это ветеринарка, в которую я больше не приеду. Такси, которое я не вызову. Врач, которому я больше не позвоню. Газовщик Гена, для которого у меня больше нет газового котла.
Вот этот номер — мой друг по универу, даже, наверное, влюблённость.
Просто скис, просто остановился, просто «за мир», просто бухает и звонит, только когда в хлам.
Только чтобы повспоминать.
О тех людях, которых давно уже нет и никогда больше не будет.
Ты в студенчестве застрял намертво, а меня там нет уже 20 лет.
Ты хорохоришься в телефон, но говоришь, что у тебя клиентов «меньше», и что у жены зарплата 7k рублей. До войны ты вообще не знал, какая зарплата у твоей жены. Твой выбор, твоя жизнь. Но я больше не позвоню.
Вот этот номер — тоже друг. Один из лучших, только моих, которых всего два было в моей жизни. Теперь один остался.
А этот закончился в 2014-м. Келоидным рубцом стал бывший друг, так бывает, да.
Я стояла у себя во дворе, слушала бесконечно жуткий ДАП и слова по телефону. Из Ялты. Про то, что нужно выбрать победителя. Что не будет ничего страшного, если я приму эту новую «власть», как принял её он в Крыму. И что теперь у них безопасно, а у нас ДАП и кадыровцы.
Безопасно… Безопасно стать предателем. Безопасно подмахивать оккупанту. Безопасно ждать, когда заберут на подвал именно тебя. Безопасно бледной молью не отсвечивать, пока на подвал тащат соседа.
Темнело в глазах и ворочалось где-то под диафрагмой. Как же так? Как же так?! Так не может быть!
Мы же вместе покоряли Мангуп, пели «Крематорий» на ночных перронах, пили с горла ледяной шампусик на Новый год в Ялте, кормили психованных выдр, делили стол и кров.
Ты снимал видео нашей свадьбы, ещё на кассеты, триста лет прошло. Ты плакал у меня на плече о личных своих драмах. Как же так ты, легко и не больно, стал на сторону оккупанта? Умный, талантливый, образованный? Не может быть!
Как оказалось, может. Может быть вот именно так…
А это моя единомышленница. Мы вместе спасали: я — котов, она — собак. Мы помогали и уважали друг друга, несмотря на ужасные манеры и невыносимые характеры.
А теперь ты в Москве и отдружила меня в ФБ.
Потому, что я понимаю невозможность бескровных операций при опухоли такого масштаба, а ты предпочитаешь верить в их реальность.
Я бы даже, может, простила эту Москву — в нашей ситуации каждый выживает как может. Но для тебя переезд в Москву — это не то, за что стоит извиниться, а для меня — трудный выбор извинить или нет.
Теперь мы диссонируем. Теперь мы хорошо звучим только по отдельности. Жаль только, что вы все не уехали раньше. И жаль, что я не могу равнодушно удалить твой номер.
Вот это Грин. Музыкант, бард, неформал, интеллигентушко. Такие песни пронзительные пел, про совесть, честь, свободу. Он за мир. Он за всё хорошее против всей ****.
Он выехал в Марик, но не получилось у него там. Вернулся. Уже живя в Черновцах, я звонила, переживала за него.
Говорила: «Уезжай, Грин, уезжай. Давай ко мне, я двуху снимаю, одна пока здесь, поживёшь со мной, найдёшь работу. Уезжай, ты же молодой, здоровый, умный».
Не уехал.
А потом «я за мир» превратилось в более конкретное.
В визиты одного запоребрика из Тулы, музыканта тоже. Знаете, рубаха-парень такой, улыбака, нос картошкой.
Жил у нас до войны. Мы концерты ему устраивали, обнимались даже, друзья ****.
Так вот ездит он регулярно к Грину, в Донецк, песни поёт за малую мзду. О том, как «доблестный партизанский отряд ополченцев ходит укроп косить».
Вот такое вот «я за мир» получилось. Люблю «мызамирышей» до нестями…
Вот это Юра и Олег. Первая наша тусовка. Нам всем по 19–20. Они с Валеркой — матфак, я — биофак. Преф, бухло, беседы до утра, гитары. Друзья. Тогда казалось, что друзья.
Один — бывший ополченец. Не за идею. Тупо за бабло. И точка. Больше, в общем-то, не о чем писать.
Второго попустило. Он теперь вроде как наш.
Единственный случай, когда я услышала: «Тань, я ошибся. Ошибся и всё про*бал. Я везде теперь чужой». Но уже поздно.
И не потому, что я такая вот Железный Феликс непримиримый, клёво сделанный.
А потому, что просто умерла она, дружба. Упала с ветки, как обескровленный лист.
Я смотрю на этого человека и не вижу прежнего Юрку. Вижу помятое жизнью, растерянное существо, которое просто жаль и не более того.
Я не сочувствую, мне просто жаль. Дружба и жалость несовместимы. И дружба — это вовсе не константа.
Вот это Лена и Дима. Семейная пара, математики.
Общение закончилось моим вопросом ещё «ВКонтактике» в 2014-м: «На референдум ходила?» — и её ответом: «Да». И всё.
Вжу-у-ух! — и двадцати лет дружбы как не бывало.
Почему? Всё просто.
Они пошли и поставили свою подпись под тезисом «Сделать Таню бомжом», «Попытаться убить Таниного мужа», «Лишить родины Танину дочь».
Зачем им это понадобилось? Не хочу даже пытаться придумать что-то удобоваримое.
Что они с этого поимели? Разбитый дом, изоляцию в гетто, очередь за гуманитаркой.
Враги? Сильно хуже. Люди-кирпичи: нести — неудобно, а выстрелить — трудно.
А вот это Саша Тойота. Мы были почти незнакомы.
Ты ездил на новенькой «Тойоте», в хорошем костюме и дорогой обуви.
Ты бесплатно возил наших хвостатых, пачкая кровью и гноем свой красивый салон.
Ты не просил никогда даже «на бензин».
Ты привозил мне домой паштет для моей подопечной с раздробленной челюстью и отёком мозга, когда в Донецке уже нельзя было купить ничего почти.
Ты возил в ДАП воду и еду.
Мне об этом сказал даже не ты, а общие знакомые, по большому-большому секрету.
Ты молчал, но мы оба знали, что созвучны в этой нашей донбасской какофонии.
Ты дал мне 500 грн и сказал отправить мужу, хотя я не говорила тебе, где он и что у него там всего одна пара штанов. Тебе об этом сказал кто-то другой. По большому-большому секрету.
А потом ты пропал.
А я тебя искала.
В огромном умирающем городе, где выехали почти все наши. А не выехавшие затихарились в ноль.
И мне сказали, что тебя больше нет.
Совсем нет.
Ты даже не умер.
Ты не умер так, чтобы я могла принести цветы и вылить стопку на землю.
Ты просто исчез в одной из поездок.
Телефонные номера удаляются х*ёво. Tanya Adams https://censoru.net/29350-posle-vojny-tjazhelo-udaljat-telefonnye-nomera.html