ОНИ ВСЁ ПУТАЮТ: И ИМЯ, И НАЗВАНИЕ…    Никакая это не лезгинка. Кто-то выдумал такую глупость, и пошла она в тираж: то там, то здесь, - по всем просторам интернета, - и наперебой: казачья лезгинка!.. Да?.. Смешнее что-нибудь придумайте. С чего бы это казаки уподоблялись горцам, или даже закавказцам, - ведь лезгинку все танцуют: и армяне, и грузины, и азербайджанцы, - очень популярен этот танец на Кавказе, и танцуют все его по-своему. А это брАтина, - казачья плясовая песня, - это две большие разницы. Ведь братину и пляшут, и поют одновременно, а без песни братины не может быть. И казакам, чтобы «сыграть» её необязательно сопровождение каких-нибудь там музыкальных инструментов, - можно просто пальцами по па барабану отстучать её, а если барабана под руками нет, то можно и хлопками: встали в круг и все дела, - одни поют и хлопают в ладоши, а другие пляшут. Пение и перепляс одним и тем же человеком маловероятен, ведь размер у братины довольно быстрый – шесть восьмых, поэтому и происходит постоянная замена между теми, кто поёт, и теми, кто выплясывает. Только это ведь ещё не всё. Одним из главных атрибутом братины является старинная казачья забава – крутка шашкой, или саблей, если говорить о стародавних временах, - а можно и крутить кинжалом, или же нагайкой. Круткой это называется, и называлось так всегда, - а «фланкировкой» это уж никак не может называться, - это разные понятия. Словечко это, кстати говоря, французское, - и если уж на то пошло, то по-французски крутка шашкой будет называться «мулинет»: у европейцев это действо так и называется. А фланкировка – это комплекс упражнений с пикой, - шашка не при чём здесь. Так же как и не при чём здесь сами европейцы. Крутка шашкой, да и пикой тоже – это исстари казачьи дела, - у казака это умение в крови, на уровне инстинкта, - европейцы лишь пытаются нам в этом подражать. На казаков у них была когда-то мода, - двести лет назад, после того, как казаки прошлись по всей Европе и вошли в Париж. Тогда вот и возникли эти термины: и мулинет, и фланкировка. А ещё вольтижировка. Тоже ведь французское словцо, возникшее тогда же, в ту эпоху, и обозначающее изначально цирковые номера, как подражание казачьей джигитовке. А сегодня это слово тоже применяется везде: где надо быть ему, и где не надо. Как же всё-таки уже достали эти иностранные ненужные словечки.    А вот слово «джигитовка» - наше русское словечко, - древнее, причём. И пусть вас не смущает его корень, вроде как не нашего происхождения – «джигит». Ведь если хорошенько разобраться это слово тоже наше, русское. Джигиты – это кто, по-вашему?.. Типа того, что в переводе с тюркского такие «добры молодцы»?.. Да нет, ребята, - это заблуждение. Джигиты – это джиги. А джиги – это адыгейцы, или же адыги, или же черкесы. А черкесы – это те же самые черкасы, только отуреченные. А черкасы – это казаки, и с этим уже точно не поспоришь, - это факт. Страна Черкасия или Казахия была известна на Кавказе с давних пор, - по крайней мере, со 2-ого века нашей эры. В древнерусских летописях они ещё известны и как чёрные клобуки, а ещё как торки. Главный город торков, или же черкасов находился на Таманском полуострове близ нынешнего Темрюка, и назывался он – Томаторкань, - ну, или Таматарха. А ещё была известна Таматархская епархия, ведь торки или же черкасы верили во Христа, - ещё с 6-го века, между прочим. И в то время христианство исповедовал весь Северный Кавказ: не только джиги, но и прочие народы: абазины, яссы, - это точно, - и вайнахи тоже были христианами. И это продолжалось очень долго: вплоть до 19-го века. Так-то вот. Историю свою мы знаем плохо, к сожалению. А что теперь поделаешь?.. Она запрещена. Не так давно, на Покрова казачью столицу Дона почтил своим присутствием … один … ну, очень важный человек, - наверное, важнее просто не бывает. И понятно, что в Новочеркасск со всей округи потянулись казаки. Не все подряд, конечно, - делегировано: от каждого реестрового округа по сто-по двести человек. И все по форме, разумеется, а многие с оружием: без шашки как, парад ещё ведь намечается, потом ещё и конный праздник на Тузловке, как всегда, - за день до этого мероприятия был проведён строевой смотр: всё, как полагается. А я на этот раз сам по себе, - с сынишкой, - упросил меня, ведь праздник – Покрова: столицу посмотреть, - поехали, сынок. Он у меня не просто так уже, а приписной казак: по форме, шашка тоже есть – подарок крёстного, но он с собой её не взял: ещё не по размеру, надо подрасти немного. А с лошадками уже знаком: я в годик посадил его на коника, и он проехал вокруг церкви, - не упал: и, значит, всё – казак, - старинный наш обряд: гулять, конечно, полагается потом, - всем округом: блюсти традиции – святое дело.    На Соборной площади огромное скопление народа: тысяч сто на первый взгляд. И терцы здесь: в черкесках с газырями; и кубанцы тоже парятся, - ведь жарко, даже аномально: 20 градусов по Цельсию, - с ума сойти; калмыков тоже много, астраханцев с жёлтыми лампасами, - короче, яблоку упасть там негде было. Начался молебен. Текст Нагорной проповеди казакам знаком отлично: повторяют слово в слово за чтецом. А чтец – понятно, кто. Потом приветственное слово. Я не знаю, как там остальные казаки, - мне не видны их лица, - но сынок мой смотрит на меня с вопросом, - он понять не может: «Папа!.. Беглые крестьяне – это кто?» А что я мог ему ответить? «Да не знаю, сыночка. Это не мы. Пойдём в кафе. Покушаем мороженное…» А мы ведь только что буквально, по дороге повторяли с ним историю казачества. Причём, не просто так, а по учебнику, который написал ещё до революции донской историк – автор многих книг Евграф Савельев. А учебник так и называется: «Древняя история казачества». И там, действительно, такая древность, что немецким борзописцам – сочинителям истории России: Шлёцеру, Байеру и Миллеру, - даже и во сне не снилась.   Вот и с песней этой плясовой – «Ойся, ты, ойся», - тоже всё не просто так. Понятно, что она своя, казачья песня, - радует она по-настоящему. Но только если сильно не прислушиваться к ней, о чём она поётся, - этот вариант имеется в виду. Начало, вроде, то, что нужно, - верное: «На горе стоял казак. Он Богу молился. За свободу, за народ низко поклонился». Замечательно!.. Это «Казачья молитва» - братина, - она известна с давних пор: возможно даже и с начала 18-го века, и не только среди терских казаков. Есть версия, что на горе стоял донскОй казак - Игнат Некрасов. Да. Тот самый легендарный атаман станицы Голубинская, который бросил вызов Петру Первому и воевал с ним, - даже брал Царицын. А потом увёл своих людей: примерно 8 тысяч человек, включая женщин и детей, - избавил их от неминуемой расправы царских войск, ведь Пётр I потопил тогда в крови весь Верхний Дон. Ушёл он на Кубань и учредил там вольную казачью республику. Вот он и молился Богу за своих людей, - за казаков.    С припевом тоже всё понятно, - просто блеск!.. Ребята!.. Или даже – земляки!.. Не надо нас бояться! Мы пришли к вам с миром!.. К землякам он обратился: «Ойся», - это чуть насмешливо, конечно, но по-доброму. А «ойся» - это в целом северокавказцы: и адыги, и вайнахи и аварцы, - так они кричат обычно: «ой-са!», или «ас-са!», или даже «хор-са!», - все слегка по-разному, - во время своих танцев, - это слово переводится примерно как: «огня!», ну, или даже: «зажигай!» Но что это?.. А где второй куплет любимой братины: «А ещё просил казак правды для народа. Будет правда на земле, будет и свобода»?.. Да какой ещё базар?.. Какие там ещё «чечены»?.. Да вы что, ребята?.. Ох, а дальше-то, - о, Боже! – «Русска девка хороша, уступи дорога». Ну, совсем уже того, - испортили такую песню!.. И чем дальше, тем смешнее, - а вернее даже, неприличнее. Припев при этом тот же самый, - настоящий. А куплеты эти лучше не озвучивать, - мне лично стыдно это делать. Больно уж они смешны, эти куплеты. Вряд ли мог их выдумать казак. А кто тогда?.. Да хулиган какой-нибудь. Давайте-ка, откроем полный текст этих частушек.    Та-ак. Один куплетец вроде адекватный: «Дайте мне кинжал большой, дайте ножик-финку. Я поеду на Кавказ танцевать лезгинку». Всё понятно с ним. Живёт он где-то далеко: не на Кавказе, это явно. И кинжал он просит, да?.. Ну, значит, точно не казак. У казаков, у настоящих: терцев, или же кубанцев есть уже у каждого свои: и шашка, и кинжал. Да и кто ж ему доверит, хулигану этому, холодное оружие?.. Что ещё он просит? Финку?.. А вот с финкой всё понятно. Финский нож пуукко стал так называться – «финкой», - только лишь в начале прошлого столетия. А появилось это слово в Петербурге, - есть немало этому свидетельств: Питер был в то время город хулиганский, - хулиганы и ходили с финками. Они же, видимо, и сочинили эти хулиганские куплеты где-то перед революцией 17-го года. Ничего тогда уже святого не было у этих хулиганов – будущих чекистов: хаяли они уже тогда и Родину свою и батюшку Царя. Вот и дохаялись.   А казаки и горцы никогда не хаяли друг друга: это слишком унизительно и для кавказцев, и для нас, для казаков. В те времена, и раньше тоже казаки дружили с горцами, куначили, - и оскорблять друг друга никогда бы не решились: это было ниже их достоинства.   Вот, так-то. Всем казачьим музыкальным коллективам на заметку. Эту песню надо петь, - играть, вернее, - по-казачьи, то есть с уважением к другим народам. И куплеты эти бестолковые использовать не надо. Надо вспомнить старый, настоящий текст – «Казачью молитву».    В клипе этом, кстати говоря, мы видим «Московский Казачий Хор». Коллектив довольно молодой, ему всего три года, - и, конечно, у ребят всё впереди ещё. Отлично они смотрятся, - великолепно просто: и танцуют, и поют, а шашками играют так, вообще, на заглядение. А женщины, какие в этом коллективе, - у-ух, - красавицы!.. Короче, молодцы, ребята!..    Но, однако же, куплеты эти хулиганские мы вместе с ними петь не будем. И, давайте-ка, на самом деле вспомним старую «Казачью молитву»: На горе стоял казак - он Богу молился. За свободу, за народ низко поклонился. Припев: Ойся, (ты/да) ойся. Ты меня не бойся. Я тебя не трону - Ты не беспокойся. (2 раза) А еще просил казак правды для народа. Будет правда на земле - будет и свобода. За друзей казак просил, чтоб их на чужбине Стороною обошли алчность и гордыня. Чтобы жены дождались, и отцы, и дети. Тех, кто ищет правду-мать да по белу свету. (Для/за) людей просил казак, да благословенья, Чтобы были хлеб да соль во мирных селеньях. Чтобы крови не лилось у отчего порога, Чтоб да кривде не жилось он молился Богу. Так молился тот казак за землю родную, Чтоб не горе, не слеза ее не коснулись. Из книги Виктора Арышева «Мой песенный роман» том 1.