Глава 18.

"Один день из жизни Сергея Фролова". Валерий Атамашкин. Мис, психодел. Каждый день новая глава. Все главы последовательно - в моей группе.
Глава 18
Сергей стоял у входной двери и переминался с ноги на ногу. Массивная железная дверь с номером «89». Дверь его собственной квартиры, которую они с Леной купили несколько лет назад по ипотечной программе «Сбербанка» как молодая семья. Дрожащей рукой он нажал на звонок. Сейчас как никогда хотелось увидеть Лену, обнять девушку, прижать к себе, почувствовать ее аромат и тепло. За дверью послышались шаги, и Сергей почувствовал, что на него смотрят через глазок.
– Кто? – послышался голос.
Он узнал бы этот голос из тысячи. Голос Надежды Борисовны, его тёщи. Сергей замялся и поэтому ответил не сразу.
– Это Сергей, откройте, пожалуйста.
Парень ожидал, что за его словами последует поворот ключа, дверь откроется, и на пороге покажется тёща, которая, несмотря на напряжённые отношения с зятем, обрадуется его возращению. Однако за дверью повисла тишина. Сергей напрягся и уже не знал, что думать, как Надежда Борисовна заговорила вновь.
– Кто открыл тебе внизу? – спросила она.
Вопрос поставил парня в тупик? Он прошёл в подъезд вместе с соседом с девятого этажа. Разве сейчас это важно? Какая разница, кто открыл ему подъездную дверь, и почему не пришлось звонить в домофон. Надежда Борисовна вела себя странно.
– Я зашёл с мужчиной, – ответил Сергей. Он попытался припомнить с какого этажа сосед, но вдруг понял, что видит его впервые.
Только теперь послышался звук, с которым проворачивается ключ в замке. Дверь открылась, и на лестничную клетку вынырнула Надежда Борисовна. Глаза женщины, одетой в мешковатый свитер и спортивные штаны, горели ненавистью. Она плотно закрыла за собой массивную железную дверь и посмотрела на Сергея.
– Здравствуйте, я бы хотел войти, – Сергей сдавленно улыбнулся.
– Ты больше не войдёшь в этот дом, – Надежда Борисовна покачала головой. – Лена заигралась, я не знаю, чем она думала и на что рассчитывала, но твоей ноги больше не будет рядом с ней. Вопрос закрыт.
– Я все объясню... – попытался заговорить Сергей, но Надежда Борисовна перебила его.
– Мне ничего не надо объяснять, ты больной ублюдок, который испортил моей дочери жизнь, – сказала теща. – Я не хочу конфликтов, поэтому самым разумным будет, если ты развернёшься и уйдешь. Тебе было мало прошлого раза? Может быть, хватит, Фролов? Может быть ты наконец поймешь, что это все не правда? Что никакая она тебе не жена?
Сергей, который не понимал, что происходит, и почему тёща несет какой-то бред, почувствовал, как начинает вскипать, как вздулись вены на его шее, как начала болеть голова. Он изо всех сил постарался подавить гнев в самом зародыше. Про какой прошлый раз говорила женщина?
– Я войду в квартиру, мне нужно видеть Лену, – сказал он.
Надежда Борисовна положила руку на ручку двери.
– Ты никуда не войдешь. Лены нет. Забудь про нее, ты потерял мою дочь тогда, когда бросил её после аварии в машине и смылся, оставив её одну! Бережной подписал ее отказ, ты больше не увидишь Лену, пошел вон…
- Это не правда, мы любим друг друга! Лена моя жена!
Сергей почувствовал, как закололо в висках. Он зажмурил глаза и услышал слова Надежды Борисовны, которые словно эхом разлетелись по коридору.
- Наверное, не знал, что она уже тогда была беременна?
Сергей, у которого была притуплена реакция, не успел среагировать на пощечину. От неожиданности парень пошатнулся. На щеке остался красный след пятерни. Кожу обожгло.
– Надежда Борисовна, подождите, не надо этого делать. Я не понял, Лена беременна? У нас будет дочь?
Женщина пропустила вопрос Сергея мимо ушей. Но... Он собственными ушами слышал её слова. Лена беременна. Надежда Борисовна говорила, что он бросил супругу в машине после аварии, и она была беременной на тот момент. У них будет дочь. Но почему она ничего не сказала? Не успела? Не знала? В голове Сергея промелькнула последняя ночь, которую он провёл вместе с женой. Они не предохранялись, они хотели ребенка, ждали его, и он кончил в неё, оставил своё семя... Все могло быть. Но что бы он бросал её в машине. Сергею захотелось кричать и вмазать себе по лбу. Он совсем ничего не помнил.
–Мерзавец! Я говорила Лене ещё тогда, что нет никаких исчезновений, ты просто самый настоящий обманщик! – в глазах женщины застыли слезы. – В этот раз ты даже не позаботился о своём внешнем виде. Неужто тебя не ограбили? Ты не гол? – Надежда Борисовна вздёрнула рукав свитера Сергея и оголила запястье с часами. – Опять никуда не делись твои часы!
Сергей пожал плечами, расстегнул ремешок и небрежно бросил часы к ногам тёщи. Часы упали на пол и женщина, что было сил, ударила по ним ногой.
– Надежда Борисовна, это всего лишь вещь, ненужная побрякушка, вы не представляете, что говорите сейчас...
– Ты можешь сколько угодно и кому угодно дурить голову, Сережа, но не мне и не Лене. Хотя бы постеснялся и разыграл спектакль с ограблением до конца. Или на улице минус пять, и голым ходить не хочется? – Надежда Борисовна начала переходить на крик, её голос срывался. – Ты был у матери? У своих собутыльников друзей? А известно ли тебе, что из-за тебя Лена не смогла защититься? Известно ли тебе, что ей объявлен выговор?
- Надежда Борисовна, что вы такое говорите, я хирург…
- Хирург… - Надежда Борисовна рассмеялась. – Ты думаешь, что я буду молчать, Фролов? Я не знаю, куда смотрела моя дочь, когда выбрала тебя! Она хотела видеть цель, всерьез полагала, что сможет помочь! Только благодаря ей ты сейчас стоишь здесь…
- Молчите! Зачем вы врете!
Сергей отшатнулся. Он не понимал, что происходит и о чем говорит его теща. Её слова казались дикими, неправильными. Откуда она брала всю эту чушь? Для чего? Создавалось впечатление, что пройдена точка невозврата, после которой дороги обратно не будет. Все это время до настоящего момента он шёл по дорожке из жёлтого кирпича, как маленькая девочка Элли со своими сказочными друзьями, а теперь свернул на обочину, столкнувшись с реальной жизнью. Обдумать ситуацию, в которой он оказался, не было времени. Стоило попробовать изменить положение, пока всё окончательно не зашло в тупик. Следовало увидеть Лену, попытаться что-то объяснить...
– Надежда Борисовна, вы не правы, вы должны выслушать меня, я вас прошу. Всё не так, как вы говорите. Я не знаю, откуда у вас такие сведения...
– Пошел вон, Серёжа, я не Лена, и если ты не уйдешь сейчас, я сделаю, то чего не хочу делать. Я верну тебя туда, откуда ты с таким трудом ушел благодаря моей дочери. Один звонок и все будет кончено. Подумай, Фролов, –женщина подошла к лифту и нажала кнопку вызова. –Ты еще и пьян… Сережа, ты переходишь черту. Я сделаю тебе услугу и вызову лифт. Только потому, что мне жалко свою дочь.
– Мне необходимо поговорить с Леной, хотите Вы этого или нет, но разговор состоится. Вы, наверное, забыли, что это моя квартира?– Сергей сделал акцент на последних словах.
– Это квартира моего покойного мужа, - холодно сказала женщина. – И мы с Леной жили здесь спокойной жизнью, пока не появился ты!
– Ваша?
Сергей не нашел слов. Он хотел напомнить Надежде Борисовне, что молодая семья взяла квартиру в новостройке, как он потом и кровью заработал на первый взнос, но слова встали поперек горла комом. Взгляд Сергея упал на обшарпанные, исписанные стены коридора. Краска на стенах давно потрескалась, тут и там до цемента были выцарапаны нецензурные слова и рисунки. Сергей схватился за голову. Куда делись свежевыкрашенные в голубой цвет стены? Где тот новый дом, квартиру в котором он купил? Сергей схватился за голову и его повело.
Надежда Борисовна перегородила Сергею дорогу.
– Я буду кричать, Фролов, если ты сделаешь ещё один шаг. Подумай о ребенке Лены, это девочка столько сделала для тебя!
– Вы же сказали, что Лены нет...
Он запнулся, потому что услышал голос, потому что его слова перебил голос его жены.
– Я здесь, Сергей. Не надо устраивать цирк.
Парень вздрогнул. Дверь квартиры открылась, на пороге стояла Лена. Девушка только что вышла из ванной и не сразу подошла, когда Сергей позвонил в дверь. На ней был банный халат, волосы спрятались в единый кокон под полотенцем, которое она повязала сверху. В области живот, халат заметно приподнимался, Лена действительно была беременной.
– Тебе и правда лучше уйти,– голос девушки дрожал. Сергей, который знал свою жену, как никто другой понимал, что Лена сильно нервничает.
– Я могу все объяснить... Вы не даёте сказать и слова.
– Веришь, Серёж? Мне это неинтересно, – отрезала Лена. Она повернулась к Надежде Борисовне. – Мама, зайди в квартиру, я не хочу его больше видеть.
Женщина бросила на Сергея полный ненависти взгляд и переступила через порог. Сергей поймал на себе пустой, ничего не выражающий взгляд жены. В момент, когда дверь открылась он увидел, что в коридоре висит выглаженная медицинская форма. Это был женский медицинский халат.Девушка поймала его взгляд и поспешила закрыть дверь.
- Мама, убери его… - она вернула взгляд на Сергея. - Прошу тебя, уйди, если у тебя осталось какое-то уважение... – Лена не смогла договорить, в её глазах застыли слёзы. Дверь медленно закрылась, два раза провернулся ключ в замочной скважине.
Лена оказалась отделена от Сергея прочной металлической дверью квартиры, которую он видел впервые и в которую он шел как в родной дом. Дом, где ему теперь не было место. С минуту Сергей оставался стоять на том же самом месте и смотрел на запертую дверь. Он чувствовал, что через глазок за ним наблюдают, боясь, что он начнет звонить или стучать. И, наверное, ему потребовалось всё свое мужество, чтобы не сделать то, чего так опасались его супруга и теща. Он медленно покачал головой, повернулся в сторону лифта и бросил взгляд на часы у лестничного проема. Чувства, которые охватили парня в этот миг, невозможно было передать словами. Они душили, крутили, ломали и поедали Сергея изнутри. Он чувствовал, как желудок сводит спазм, и к горлу подкатывает тошнота, закружилась голова. Слова Лены не укладывались в голове. В полусонном состоянии дрожащей рукой он нащупал кнопку вызова лифта и медленно сполз на пол. Он опёрся головой о холодную стену.
Где он сейчас? Что происходит? Как Сергей попал в этот странный старый дом, и куда делась его квартира?
У тебя ведь была квартира, Сергей?
- Я покупал квартиру… покупал, Павел Александрович, я клянусь…
Он бредил. Лавина. Огромный, всепоглощающий поток, рушащий всё на своем пути. Информация, которая не просто делала больно, она уничтожала, не помещаясь в голове. Голова, казалось, готова была лопнуть как дыня. Как шарик с гелием, улететь высоко вверх! По щекам потекли слёзы. Сергей больно прикусил себя за палец, парень старался не поддаваться панике. Пожалуй, это легче всего. Поддаться истерикеи эмоциям. Но как это изменит то, что происходит вокруг? Жизнь оказалась сломана ко всем чертям. То, что он некогда представлял прочным металлическим прутом, на проверку оказалось хрупкой соломой. Или прут вопреки всему оказался медным и после нескольких перегибов лопнул. Можно было проводить кучу аллегорий и начать жалеть себя, однако, ситуация от этого не менялась.
Он уставился на пульсирующий в месте укуса палец. След от укуса превратился в сплошной синяк. Он исчез на долгие семь месяцев. Парень горько улыбнулся. Странно звучит… Долгие семь месяцев, которые для тебя самого пролетели как один день. За это время судьба нанесла удар. Оттуда, откуда больнее всего. Оттуда, откуда не ждешь. Удар с семейного фронта. Он перебросил защиту на фронт странных исчезновений, встреч с Дементьевым и поплатился за это. Поплатился жестоко.
Странно.
Потому что он искренне считал, что тылы в их семейной жизни надёжно прикрыты, что бояться нечего, что всегда есть куда отступать. Теперь все было кончено. С ним не хотели говорить. Его ненавидели. Но захотел бы он разговаривать с человеком, который оказался предателем?Именно так окрестила его Надежда Борисовна, так думала Лена... Он вздохнул. Глупо спорить, когда против тебя играют обстоятельства, когда на руках факты.
Дверцы лифта медленно разъехались, он поднялся на ноги, зашёл в кабину и нажал на последний этаж. Куда теперь? На чердак? Почему и нет… Там он мог провести ночь, прячась от холода. На чердаке как бездомный или подросток, который ушёл из дома… Чем он отличался от них? Ничем. Парень прекрасно понимал, что в такую холодную погоду и разыгравшуюся пургу не протянет на улице до утра. Покойный отец, наверное, перевернулся в могиле… Интересно, как чувствовала себя его мать, шестидесятилетняя Анастасия Игоревна Фролова, в Таганроге в родительском доме? Забавно, но он не мог ей позвонить и сказать, что с ним всё в порядке. Это было больно осознавать…
Он видел настроение Лены. Пытаться ей что-то объяснить сейчас, при Надежде Борисовне за спиной... Предприятие представлялось бесперспективным. С другой стороны, почему нет? Почему не попробовать найти ключи к разрешению конфликта, найти какие-то компромиссы? Глупо, учитывая возможность исчезновения на неопределенный срок. Это могло случиться завтра, через неделю или месяц. Строить какие-то мосты и знать, что одно неверное движение разрушит всё? Дементьев, Дементьев и еще раз Дементьев. Следовало сперва разобраться с проблемой этого странного человека.
О ком ты говоришь, Сергей?
Он пропустил мимо ушей звенящие в сознании слова.