Сирийский режим под руководством Хафеза Асада и его сына Башара всегда был загадкой для палестинцев. Они не могли понять, был ли это режим, который они любили ненавидеть или любить.
Больше историй из The Media Line можно найти на сайте themedialine.org
Хотя у Сирии была возможность играть ключевую роль в регионе, она сосредоточилась на борьбе с палестинцами гораздо больше, чем на борьбе с Израилем, предполагаемым оккупантом палестинского народа. Спросите любого палестинца о сирийском режиме при его отце, а затем и о его сыне, и он сразу же скажет вам, что после Октябрьской войны 1973 года он ни разу не стрелял в Израиль. Для палестинского большинства это не только признак, но и изобличающее доказательство того, что Сирия не была на стороне палестинских национальных прав. Сирийский режим много говорил палестинцам на словах. Тем не менее, она не жалела усилий, чтобы взять под контроль ООП и превратить ее в сирийскую марионетку, как Народный фронт освобождения Палестины — Главное командование (НФОП-ГК) Ахмеда Джибриля и «Ас-Саика» Зухейра Мохсена, что по-арабски означает «молния». Большинство палестинцев в Сирии знали этих двоих как старших офицеров секретной службы страны.Враждебность между Арафатом и Асадом
Чтобы понять сложность отношений любви и ненависти между Сирией и ООП, необходимо вернуться к середине 1960-х годов прошлого века, когда палестинский лидер Ясир Арафат переехал в Сирию, чтобы подготовиться к запуску движения ФАТХ в 1965 году. Сирия была выбрана из-за ее общих границ с Израилем и потому, что правившая страной партия «Баас» позиционировала себя как «революционный режим», целью которого было освобождение палестинских территорий. Это было не так. Между Арафатом и Ахмедом Джибрилем, лидером Фронта освобождения Палестины, вспыхнула напряженность. Юсеф Ураби, сирийский офицер палестинского происхождения, инициировал встречу, чтобы ослабить напряженность. Ни Арафат, ни Джибриль не присутствовали на встрече; Вместо них они отправили своих представителей. Министр обороны Сирии Хафез Асад, который был близким другом Ураби, отдал приказ об аресте Арафата. Судебная коллегия из трех судей принесла Арафату смертный приговор. Однако Салах Джадид, фактический лидер Сирии с 1966 по 1970 год, помиловал Арафата некоторое время спустя. Асад никогда не забывал и не прощал. Его неприязнь к Арафату сопровождала одну за другой этапы его жизни вплоть до самой смерти. Его сын, Башар, должно быть, объединил эту враждебность со своей ДНК. В марте 2008 года на арабском саммите в Дамаске Башар Асад призвал президента Палестины Махмуда Аббаса объявить войну Израилю и пообещал поддержку. Согласно источникам, присутствовавшим на заседании, президент Аббас ответил, что палестинцы с радостью присоединятся к армии во главе с Сирией для борьбы с Израилем, но не будут участвовать в войне, которую некоторые арабы будут смотреть только по телевизору, выражать свое отдаленное сочувствие и ничего не делать, чтобы помочь. Во время гражданской войны в Иордании в сентябре 1970 года Асад, к тому времени уже президент, воздержался от поддержки ООП против Иордании и закрыл границу своей страны с монархией, чтобы предотвратить бегство палестинских группировок из Иордании в Сирию. С помощью общих друзей Арафата и Асада первый пересек границу с Сирией вместе с примерно 2000 бойцов ФАТХа, а оттуда в Ливан, где они ступили на землю Южного Ливана, который позже стал известен как Фатхленд. Ахмад Джибриль был безжалостным палестинцем, чья преданность режиму Асада была достигнута за счет его лояльности своей стране и палестинскому делу. История Башара Шарифа Али Салеха, палестинца из города Дженин на Западном берегу, иллюстрирует, насколько безжалостной была личность Джибриля. Башар был освобожден после падения режима Асада после того, как провел 40 лет в сирийских тюрьмах, потому что Ахмад Джибриль считал его лицом, представляющим интерес. В интервью с ним в палестинском посольстве в Дамаске после его освобождения Башар сказал, что вступил в Народный фронт освобождения палестинских территорий - Главное командование, лидером которого тогда был Ахмад Джибриль. Все встали, кроме Башара. «Я знаю, что это была ошибка, что я не встал, а вместо этого пожал руку Джибрилу, сидя», — сказал Башар. Он добавил: «Я должен был вести себя, как другие. Джибриль приказал своим людям побрить мне голову, снять с меня военную форму и отвезти в тюрьму. С тех пор меня перевели в три разные тюрьмы, последней из которых была тюрьма Адра». До Адры Башар отсидел 12 лет в тюрьме Седная, печально известном пыточном центре недалеко от Дамаска. Видео и интервью с заключенными, содержащимися в Седнайе и освобожденными боевиками «Хайят Тахрир аш-Шам» (Организация освобождения Леванта) или ХТШ, рассказывали невероятные истории о том, как с ними обращались их надзиратели.Рассказы об отвратительных пытках в тюрьмах Асада
Адра была одной из адских тюрем, где сирийский режим запирал своих противников. Бывшему офицеру, ответственному за эту тюрьму и пыточную тюрьму, Самиру Осману Аль-Шейху, проживающему в США, предъявлены три обвинения в пытках перед федеральным большим жюри в Лос-Анджелесе. В 2020 году Аль-Шейх иммигрировал в США и через три года подал заявление на получение гражданства. Валид Баракат – палестинец, который прилетел в Дамаск в 1982 году, чтобы поступить в один из университетов. По прибытии его арестовали и отправили в три разные тюрьмы, пока в 2001 году его не доставили в тюрьму Седная, где он оставался до своего освобождения после того, как боевики ХТШ штурмовали Дамаск. Он даже не мог сказать, за что его арестовали. Другой заключенный рассказал журналистам после освобождения из одной из тюрем бывшего режима, что он был свидетелем того, как недавно задержанный активист был доставлен в тюрьму и допрошен одним из охранников. По словам свидетеля, который показал видео, снятое на улицах Дамаска, охранник спросил новичка в центре заключения о его работе. Когда мужчина сказал, что он офтальмолог, охранник засунул палец в глаз мужчины и выколол его». Мишель Кило, известный сирийский противник режима Асада, дал интервью телеканалу Dubai TV в 2012 году и рассказал историю мальчика, который родился у своей матери в тюрьме и никогда не покидал камеру до момента встречи с ним. Следующие показания Кило взяты из этого телевизионного интервью: «Меня держали в военном центре для допросов. Один охранник, два брата которого сидели в тюрьме, спросил, как меня зовут. Нам запретили называть свои настоящие имена и сказали идентифицировать себя по номерам мобильных телефонов. Охранник был настолько любезен, что я назвал ему свое имя. Через несколько дней он пришел около 03:00. в мою камеру и вывели меня. Запертые за герметичными стенами без окон, мы не могли определить время или отличить день от ночи. Охранник хотел, чтобы я рассказал историю маленькому мальчику, которого держали с матерью в другой камере. Открыв дверь камеры, мать отвела сына в угол и начала плакать и умолять: «Не насилуй меня». Охранник успокоил ее и сказал, что привел образованного сирийца, чтобы тот рассказал ее сыну историю. Охранник посмотрел на меня и сказал: «Вы писатель. Я призываю вас рассказать историю этому мальчику». Я начал свой рассказ о птице, которая прилетела на дерево. Мальчик прервал меня и спросил: «Что такое птица и что такое дерево?» Я чувствовала себя опустошенной и разочарованной, когда слезы печали и боли текли по моему лицу. Мальчик никогда не видел ничего, кроме стен своей камеры». Матери мальчика было 26 лет. Она была изнасилована в тюрьме, забеременела и родила сына, который ничего не знал ни о птицах, ни о деревьях, ни о мячах, ни о детских площадках, ни о солнце. Кило, сирийский христианин, родился в Латакии, недалеко от родного города Асада Кардаха. Он занимал много официальных должностей в стране и критически относился к режиму. Сначала он был арестован в 1970-х годах, а затем в 2006 году на три года. Он умер от COVID-19 в 2021 году во французской больнице.
Гражданская война в Ливане в 1970-х годах
Роль Сирии в Ливане во время гражданской войны и после нее всегда была противоречивой. Хафез Асад играл за все фракции. Он утверждал, что его войска вторглись в Ливан, чтобы поддержать национальные силы против фалангистов и других правых ополченцев, противники которых заклеймили их как изоляционистов. Затем он выступил против левых и национальных сил, чтобы защитить изоляционистов. Все, чего хотел Асад, это контроль над Ливаном. Ему было все равно, кто был его целью в тот или иной день. Рибхи Халлум был советником Ясира Арафата в середине 1970-х годов. По его словам, он был с Арафатом и несколькими членами ЦК ФАТХа в Дамаске, когда их пригласили побеседовать с президентом Хафезом Асадом. После нескольких минут открытой встречи с делегацией Асад попросил Арафата присоединиться к нему для встречи тет-а-тет в соседней комнате. Через двадцать минут Арафат вышел с листом бумаги и потревоженным отпечатком лица. Халлум сказал: «Арафат попросил нас присоединиться к нему, когда он покидал дворец. Мы сели в свои машины после того, как Арафат поменял моего водителя на своего и запрыгнул в мою машину. Он менял машины из соображений безопасности, так как его окружение из четырех или пяти автомобилей можно было легко узнать. Мы отправились в путь в Бейрут». Арафат, Халлум и Халиль аль-Вазир, заместитель командующего ФАТХом и силами ООП, находились в машине, направлявшейся в Бейрут. Аль-Вазир, также известный как Абу Джихад, сидел на заднем сиденье вместе с Халлумом. Он спросил Арафата, почему тот был так встревожен после встречи с Асадом. Арафат вынул этот листок бумаги из кармана и отдал его Абу Джихаду, который посмотрел на него и спросил Арафата, почему эти имена были в списке. Арафат сказал: «Асад хотел, чтобы мы убили всех тех, кто был в списке, и взамен пообещал короновать меня правителем региона». Абу Джихад еще раз взглянул на список и прокомментировал, что это был такой странный список ключевых политических игроков в Ливане и на палестинских территориях, правых и левых, патриотических и изоляционистских. Абу Джихад предложил созвать Центральный комитет для обсуждения сирийской просьбы. Арафат не хотел ждать. Он велел водителю направляться прямо в Мухтару, горную цитадель друзов, которая смотрит вниз на Бейрут. Лидер друзов Камаль Джумблат был номером один в этом расстрельном списке. Ему не терпелось услышать, каково решение Арафата. Арафат пообещал сообщить ему об этом в течение нескольких часов. Короче говоря, Арафат направил письменный ответ Асаду через Салаха Халафа, члена Центрального комитета ФАТХа и того, кто отвечает за общую операцию по обеспечению безопасности ФАТХа. В сообщении говорилось: «Я ожидал, что вы предоставите мне список генералов израильской армии, на которых можно было бы нацелиться». На следующий день сирийские войска в Ливане обстреляли лагерь беженцев Тель-аль-Заатар под Бейрутом с такой силой, что он стал символом сирийских преступлений и преступлений фалангистов против Palestinians.In 1977 году президент Египта Анвар Садат объявил в своей речи перед египетским парламентом, что он без колебаний отправится в Кнессет и выступит перед израильтянами с его трибуны. Присутствовал Ясир Арафат. Сирийцы хотели, чтобы Арафат открыто выступил и осудил Садата за то, что он сказал. Арафат не стал комментировать речь Садата и предпочел дать время понять, имел ли Садат в виду то, что сказал. В то время Али Мамлюк и Али Хайдар, оба высокопоставленные офицеры разведки в Сирии, пришли в офис Арафата в Дамаске и угрожали убить его и посадить Мохсена из «Ас-Саика» на его место в качестве председателя ООП. Арафат серьезно отнесся к их угрозе. В то время было неясно, хотел ли Арафат присоединиться к Садату, но тот факт, что сирийцы открыто угрожали его убийством, зажег красный свет. Сирия для него больше не была убежищем для ФАТХа и ООП. Эта угроза также продемонстрировала глубокие усилия режима по проникновению в ООП и превращению ее в своего доверенного лица. В чате по WhatsApp со старым знакомым, живущим в Газе, мы обсудили потенциальные последствия последней смены режима в Сирии. По его словам, большинство его знакомых в Газе недоумевают, не зная, какой будет Сирия после Асада, когда закончится переходный период и состоятся демократические выборы. Однако, — сказал он, — я могу сказать вам наверняка, что избавление от контроля ХАМАСа в Газе — это отличная победа, как и в случае с исчезновением режима Асада. Сложите их вместе, и вы получите двойную победу, которая должна послужить нашему палестинскому делу вдали от жестокости и кровожадности». Ахмед аль-Шараа, лидер ХТШ, выразил убеждение, что Сирии необходимо демократизировать все свои институты. Известный под псевдонимом Абу Мухаммед аль-Голани, аль-Шараа заявил сирийскому телеканалу, что многие внутренние проблемы в Сирии нуждаются в срочном рассмотрении и решении. Поэтому, добавил он, лидеры нового режима не собираются воевать с Израилем». Мы хотим, чтобы иранское присутствие в Сирии прекратилось, чтобы у Израиля больше не было оправданий для нападения на Сирию», — сказал он. Он звучал скорее как левый, чем исламист, поскольку резонно рассуждал о будущем, которое он ожидает от Сирии. Он сказал: «Сирия нуждается в трансформации от менталитета восстания против тирании режима Асада к государственному менталитету, где проблемы должны решаться коллективно и в сотрудничестве со всеми слоями общества». С тех пор, как он ушел из «Аль-Каиды», аль-Шараа правильно выполнил свою домашнюю работу. Он отказался от своего псевдонима и предпочитал, чтобы его называли настоящим именем. Он также снял камуфляж «Аль-Каиды», так как понимал, что это не побудит сирийскую общественность поддержать его и его группировку. Модернизация сирийского управления действительно необходима, и Шараа убежден, что он и его коллеги по новому командованию страны должны следовать этой линии.
Неясно, станет ли Сирия демократией западного образца. Только время покажет, движется ли Сирия в этом направлении. С палестинской точки зрения, лучше иметь нейтральную Сирию, чем страну, которая заявляет о поддержке палестинской национальной борьбы, в то время как она ничего не делает. Высокопоставленный член ФАТХа, получивший образование в Сирии и проведший большую часть своих лет в стране, сказал, что он предпочел бы, чтобы Сирия сидела на заборе и наблюдала за тем, что происходит в регионе, с Сирией, которая наносит удар в спину палестинскому народу. Он добавил, что Сирия «это закрывающаяся дверь и открывающееся окно».

«Мы надеемся, что это станет окном позитивных и плодотворных перемен в стране, которая заслуживает жить в демократическом режиме, уважающем права человека и индивидуальные свободы».