КАК НА РУСИ С ДУБОМ ОБЩАЛИСЬ

На Руси называли его Царь Дуб,
Для славянской народной культуры актуальна причастность дуба к мифу о громовержце (имеющая общеевропейский характер). Праслав. *dоbъ этимологически не связано с названиями дуба в древних индо.-европейских языках и, как считается, пришло на смену более древнему *реrkъ, косвенно сохранившемуся в имени громовержца Перуна *реrunъ. На связь дуба и грома указывают запрет находиться под дубом во время грозы и выращивать дуб около дома, так как в первую очередь гром бьет в дуб; микротопоним Перунов Дуб, известный по грамоте 1302 г. имеет аналогии и в балтской микротопонимике, где дуб связан с Перкунасом; одно из сербских названий дуба или его ствола "гром".
В белорусском фольклоре дуб и гром-перун фигурируют в сюжетах, посвященных преследованию громовержцем змея, сокола или другого противника: «у той дуб трэснуу перун да такк што располосувау дуб ад верху да полу».
Сходные мотивы известны и в белорусских заговорах от змей: «На моры, на кiяне стаiць дуб Пракурон, на том дубi трыдзевяць какатоу, на тых какатах трыдзевяць гнёздау, к тым гнёздам прылятала, прыбягала трыдзевяць змей… Шкурапея Хаура… Будзець ехаць сам Гасподзь iз агнём, iз пярунам, i пасячэць цябе…». О связи дуба с грозой свидетельствуют и косвенные данные. Согласно украинским поверьям, нельзя сжигать листья дуба, иначе поднимется ветер. На Витебщине летний период (т.е., среди прочего, и период самых сильных гроз) отмерялся с момента, когда распускался дуб, и до Ильина дня (в народном православии вытеснившего языческого громовержца и взявшего на себя его функции). Вместе с тем в отдельных славянских традициях (например, у словаков) дубовые ветки, сожженные в печи или вставленные в окна, оберегали дом от грозы и ударов грома.
В русском былинном фольклоре Соловей-разбойник живет на семи дубах, где у него гнездо свито. На этих дубах его поражает стрелой коррелят громовержца, богатырь Илья Муромец. В русской сказке «Правда и кривда» на дубы слетаются бесы и похваляются своими проделками. У южных славян большие дубы, вязы и буки назывались самовилскими, или самодивскими (на них собирались самодивы, вилы, джины, черти, юды и др.). Их запрещалось рубить, а также спать под ними из-за опасности заболеть, повредиться умом и т.д. На больших дубах обитали гигантские мифологические Змеи («змаjи») — покровители угодий, охранявшие местность от града и непогоды и боровшиеся с халами и им под.; эти деревья также запрещались срубать или портить.ьям, в яме под Семидубом обитал lemy król. В Польше (на Куявах) рассказывали о том, как ведьма в облике дикой утки высиживала на вершине дуба яйца, заключающие в себе войну, наводнение, неурожай.В главном календарном обряде южных славян дуб использовался в качестве Бадняка, сжигавшегося полена. Идол из дуба размером в человеческий рост (датируется V — нач. VI в.) найден в Бранденбурге. Ранние свидетельства о почитании дуба у славян относятся к Х-ХII вв. В трактате Константина Багрянородного (сер. X в.) сообщается о том, что росы совершали жертвоприношения на острове Хортица, где рос огромный дуб. У германцев также были почитаемы дубы громовника Донара (Тора), один из таких дубов был уничтожен Св.Бонифацием на территории современной земли Гессен в начале VIII века. В «Славянской хронике» Гельмольда рассказывалось об участии в уничтожении в 1155 г. священной рощи в земле вагров (одного из племен полабских славян), где росли «священные дубы, посвященные богу этой земли Прове». Практически к тому же времени (1124) относится эпизод из «Жизнеописания» Оттона, епископа Бамбергского, составленного немецким хронистом Гербордом, — о возглавляемой Оттоном католической миссии у поморян: «Был также в Штетине огромный густолиственный дуб, под ним протекал приятный источник; простой народ почитал дерево священным и оказывал ему большое чествование, полагая, что здесь обитает какое-то божество», причем народ просил епископа не рубить этот дуб. На культовую роль дуба указывают поднятые со дна Десны и Днепра древние стволы дубов, в которые были вставлены кабаньи челюсти.
Повсеместно запрещалось рубить священные дубы. Считалось, что любая попытка нанести им ущерб (спилить, сломать ветку, отнести домой на дрова сушняк из-под такого дерева, содрать кору и т.п.) обернется несчастьем для человека или даже для всех, живущих поблизости.
Белорусы полагали, что при срубании старого дуба дерево плачет кровавыми слезами; покалишским поверьям, срубание дуба влекло за собой эпидемии. Существовали дубравы, состоящие из нескольких крупных и старых дубов: никто не имел права срубать их или ломать на них ветки. Когда одно из деревьев само падало, его оставляли гнить на месте; в противном случае человек или кто-нибудь из его родни непременно бы пострадал. Те же последствия ожидали человека, который бы срубил дуб, на котором обитал стопанин.
Дуб считался едва ли не самым крепким деревом, ср. в паремиях: «За один раз дуба не свалишь», ср. также восточнославянский обычай тереться спиной о дуб при первом громе или при виде первой весенней птицы, чтобы спина была крепкой; затыкать за пояс на спине дубовую ветку, чтобы спина не болела во время жатвы. Вешали на рога коровам дубовые венки, чтобы коровы были сильными и чтобы рога не ломались при бодании;
На Витебщине повитуха обрезала мальчику пуповину на дубовой плахе, чтобы он вырос крепким. У восточных и западных славян повсеместно распространена практика протаскивать больного через ствол дуба (обычно молодого), специально расщепленный для этого, или расколотой ударом молнии, протаскивали также под большим корнем и даже переносили через ветви дуба.
Особенно часто протаскивали (пронимали) детей, страдающих сухотами, бессонницей, ослабевших и др. Как правило, родители, стоя по обе стороны от дерева, трижды передавали друг другу ребенка.
Через расселину в стволе старого почитаемого дуба пролезали бесплодные женщины в надежде забеременеть.
Взаимозависимость человека и дуба присутствует и в поверьях, объясняющих восточнославянский запрет лично сажать дубы (выращивать их из посаженного желудя). Считается, что такой дуб, сравнявшись по высоте с человеком, его посадившим, отнимает у последнего жизненную силу и в конечном итоге приводит его к смерти: «Хто пасие дубовы жолуд, той будзе жыць тульки датуль, пакуль вырасшы з таго жолуде дубок зрауняецца з им ростам» (слуцк.) В Полесье считалось также не-допустимым держать дубы около дома, поскольку это дерево «выживало» мужчин из дома, ср.: «Дуба колысь нэ сажали, бо кажуть: як у городи е дуб, то нэ будэ в хаты хазяина». Как и многие другие деревья, дуб служил объектом, на который символически передавали болезни от человека, чтобы избавить его от злых духов. Белорусы выливали под молодой дубок воду, в которой мыли чахоточного больного; украинцы, поляки, чехи, мораване оставляли на дубе одежду больного. Упоминался дуб в заговорах «Заклинаю вас, пакостницы… до леса глубокого, до дуба высокого»
В верованиях, практической магии и фольклоре дуб последовательно выступает как мужской символ. Воду после купания новорожденного мальчика выливают под дуб; объясняя мальчику, откуда он появился, говорят: «Ты на дубочку сидел»; когда невесту вводят в дом мужа, она первой входит туда и говорит про себя: «Около двора дубочки, а в дом — сыночки», если хочет, чтобы рождались мальчики (серб.). По сведениям из Воронежской губ., молодые после венчания ехали к старому дубу и трижды объезжали вокруг него. Устойчивая связь дуба с мужской символикой, а березы — с женской — лежит в основании некоторых средств любовной магии. В частности, для сведения парня и девушки (женщины и мужчины) использовали отвар, настоенный на щепках, отколотых от деревьев в том месте, где срослись друг с другом дуб и береза.
Дубовые ветки использовались и в качестве оберега. Чехи втыкали их в окно, в двери домов и хлевов в канун Вальпургиевой ночи; поляки и белорусы — перед купальской ночью, чтобы защитить дома и скот от ведьм; русские делали из дубовой коры ладанки; болгары Кюстендила оставляли дубовую ветку или палку в чулане — от мышей.
Дуб играл роль в обряде опахивания. Поляки Виленской губ. при приближении засухи вырубали в лесу дуб, запрягали в него парня, который «опахивал» таким образом село; затем из этого дуба делали крест и ставили его при въезде в село. Болгары в Страндже за одну ночь изготовляли из древесины дуба плуг и хомут, в которые запрягали быков перед опахиванием села в случае приближения чумы или другой болезни. Использование дуба в качестве обрядового деревца характерно прежде всего для южных славян, где дуб (разные его виды) является основным деревом, которое выбирали для бадняка; кроме того, дубовую ветку часто носили с собой полазник или сурвакари. Из стволов молодых дубков и дубовых веток делали свадебное (добрудж.), купальское (бреет.), троицкое (брянск.), похоронное (укр.) и другие обрядовые деревца.Источник
Агапкина Т.А., канд. филол. наук "Дуб в мировоззрении славян"