Кто-то вереск ночью инеем отметил, Этим и ответил на мои вопросы — Будут ли морозы просветлять откосы Млечным снегопадом, веяньем оттуда, Где ничто так рядом, как намек на чудо. А покуда — прелесть сырости осенней. Что за птицы спелись в золоте растений, В охре и кармине на каштане конском! Чуден блеск в камине, в подлинном, в эстонском, Праздник обогрева — в карей корке древа, Сохнет обувь справа, плащ распластан слева. Деревом и глиной этот быт старинный Дух ошеломляет в спальне и гостиной. В чистоте кристальной, в нищете холстинной Обладали тайной жизни длинной-длинной. Думаю об этом вдалеке от дома, Но не предавая ни аэродрома, Ни строфы, ни строчки на скамье вокзала. Я своей тетрадке только что сказала: Сквозняки все чаще, проливни все больше, Дыня стала слаще, а рябина горше. От чего отвыкла, из чего возникла — Это дуновенье будущего цикла, Может, я ни слова не скажу к заглавью, А над первой строчкой три звезды поставлю. Юнна Мориц Художник Павел Михайлович Гавриченков