Классицизм

Во второй половине XVIII века европейское общество начало испытывать усталость от непомерной роскоши, вычурных форм и прихотливых линий искусства рококо. Менялось общество, росла буржуазия, все громче звучали голоса, восстававшие против расточительства дворянства, суетности и легкомыслия высшего общества, призывавшие к скромности и естественности. Вновь, как это было в эпоху Ренессанса или позднее, в XVII веке, во Франции пробудился интерес к античности. Несомненно, этому способствовали и производившиеся в 1750-1760-х годах раскопки погибших при извержении Везувия античных городов Помпеи и Геркуланума, которые позволили многим художникам воочию увидеть шедевры прошлого.
В 1770-1780-х годах во Франции, а затем и в других странах Европы новые веяния оформились в единый законченный стиль - на смену рококо пришло искусство классицизма. Идеалом красоты и предметом для подражания стало древнегреческое искусство с его простыми и совершенными формами. Интересно, что во Франции стиль классицизм впервые возник много раньше, еще в XVII веке. Возвращение стиля, его вторичное появление во Франции, дает некоторым исследователям основание называть классицизм рубежа XVTII-XIX веков неоклассицизмом или стилем Людовика XVI, последним из «королевских стилей».
Век классицизма был недолог - всего несколько десятилетий. Тем не менее он оставил прекрасные образцы художественного творчества и, прежде всего, в зодчестве. Архитектура Древней Греции вдохновляла архитекторов того времени на создание сооружений гармоничных форм, с четкими пропорциями и ясной ордерной системой, которые украсили города многих стран Европы. Не менее прекрасны были произведения прикладного искусства. В художественном решении рельефных бисквитов английского завода Джозайи Веджвуда, в мебели знаменитых мастеров, работавших при дворе Людовика XVI - Жан-Анри Ризенера, Жоржа Жакоба и Давида Рентгена, - и во многих других предметах господствует та же спокойная уравновешенность форм, гармоничность пропорций, сдержанность и упорядоченность декора.
Орнаментика классицизма полностью подражала античной. В ней царствовали греческий меандр, листья аканта и лавра или дуба, геометрически выверенные розетки и пальметты, медальоны и другие мотивы античного декора, при этом в расположении орнаментальных композиций соблюдались симметрия и определенный порядок.
Требования стиля отразились и на костюме. Характер европейского женского платья к концу XVIII столетия радикально изменился, во многом под влиянием английской моды, раньше других уловившей новые веяния. Ушли в прошлое стягивавшие фигуру корсажи и широкие юбки; силуэты стали повторять очертания фигуры, благодаря чему обрели естественность и элегантность; к началу XIX века вошли в моду античные прически и легкие светлые бальные платья, похожие на тунику.
Ни платья дам, в которых они напоминали колонну греческого храма или античную статую, ни общественные взгляды того времени не располагали к обилию в костюме драгоценностей, поэтому набор ювелирных украшений эпохи классицизма был довольно ограничен. Тем не менее к некоторым видам украшений мода того времени проявляла исключительную благосклонность. Так, она способствовала необыкновенной популярности круглых и овальных брошей - ими закалывали модные кашемировые шали, необходимые при легкой одежде. В золотые оправы брошей вставляли античные камеи или тонко выписанные эмалевые портретные миниатюры, которые, как правило, окружали пояском из мелких бриллиантов или жемчужин. Нередко вместо резных камней и эмалевых миниатюр в броши монтировали мозаичные изображения или веджвудские неглазурованные бисквиты с двухслойными рельефами, преимущественно белыми на голубом фоне.
Ни с чем не сравнимой любовью пользовались старинные геммы, поступавшие из проводившихся в то время археологических раскопок. Эти раритеты прошлого необычайно ценили, они были предметом соперничества, их охотно демонстрировали, вставляя не только в броши, но и в кольца, серьги, пряжки пояса и даже в ожерелья и диадемы.
В то время мода была небезразлична и к кольцам - их носили помногу, а на светских раутах порою на всех пальцах рук. В вечернее время предпочтение отдавалось кольцам со сверкающими в свете свечей крупными, преимущественно светлоокрашенными драгоценными камнями, красоту которых оттеняли обрамлявшие их бриллианты. В дневное время носили более скромные украшения - с рисунчатыми агатами, искрящимися авантюринами, яркими сердоликами, а в кольцах молодых девушек допускалось использование бирюзы. Иногда в кольца вставляли черные силуэтные изображения из фольги, что, возможно, было данью зарождавшемуся сентиментализму.
Обнаженные руки в то время было принято также украшать многочисленными золотыми обручами или разнообразными браслетами в греческом стиле, браслеты даже носили на ногах, под прозрачными тканями.
Дамы высшего общества дополняли модные прически a la grecque (в греческом стиле) золотыми обручами, нередко декорированными гравированным меандром. В особо торжественных случаях надевали роскошные диадемы, украшенные бриллиантами и жемчугом, орнаментальный декор которых обладал четким ритмом и отличался чувством меры. Художественное решение диадемы, являвшейся в то время доминантой парюры, определяло декоративное оформление всех украшений, входивших в комплект.
В начале XIX века в ряде стран, и в том числе в России, возродилась техника ажурной филиграни, которую использовали при создании украшений, предназначавшихся не только для дворян, но и для более широкого круга лиц. Из филигранных нитей составляли ожерелья, плели сетки для волос, соединяли ими отдельные детали браслетов и колье. Особенно хороши были золотые и серебряные сканные серьги с грушевидной подвеской. Хотя линии растительного узора скани плавно извивались и переплетались, они создавали ясные, легко читаемые рисунки, совсем не похожие на сложные орнаментальные композиции рококо.
Мужчины, воодушевленные модными идеями гражданственности, не проявляли столь большого интереса к драгоценностям, как это было в XVII - первой половине XVTII века, тем не менее набор их украшений включал перстни, булавки для галстука или шейного платка и часы, подвешивавшиеся на специальной цепочке - шатлене, отделанном весьма искусно.