Архитектор от Бога.

Как жил и творил каталонский гений, Антонио Гауди
«Слава Всевышнему, этой ночью никто не умер, — робко произнесла медсестра. — Но если хотите увидеть человека, который вот-вот отдаст Богу душу, следуйте за мной. Этого пациента сейчас будут соборовать». Гауди облегченно вздохнул: значит, не зря он потратил время на приход в лечебницу…
В больнице Санта-Крус архитектор бывал часто. К тому же, только здесь, в этом приюте для бедных, ему разрешили присутствовать в морге на вскрытиях. Теперь, изучив костное строение человеческого организма, Гауди хотел большего: желал видеть лица недавно умерших людей.
Он следовал за медсестрой по гулким коридорам.
Девушка украдкой поглядывала на странного посетителя. Худой, сутулый, заросший седой бородой, в мешковатом неопрятном костюме, с отвисшими, набитыми всякой всячиной карманами - он сам походил на тех бедняков, которые находили здесь своё последнее пристанище. Но его глаза, ярко-голубые, пронзительные, горели огнем. Гауди вошел в палату и встал у изголовья умирающего. Медсестра содрогнулась: на лице архитектора читалась неподдельная радость. Откуда ей, юной девочке, было знать, что архитектор уловил тот самый момент, когда душа усопшего покидает тело, и запечатлел его в своей памяти…
Глубоко верующий католик Гауди задумал множество библейских сцен - для грандиозного фасада в строящемся соборе Святого Семейства. В поисках подходящей натуры он исходил все кварталы Барселоны. Но больше всего он намучился с животными! Осла, который должен был выглядеть обессиленным после многодневного пути, Антонио разыскал у старьевщика. Животное связали и подвесили на сбруе — так было легче снять мерки. Цыплят и индеек пришлось усыпить хлороформом — с них делали гипсовую отливку, прежде чем они успели проснуться. И только с живого человека снять отливки не получалось: Гауди однажды попробовал на своем помощнике, но тот лишился чувств. С людьми всегда много хлопот… Он бесконечно долго подбирал прототипов для фигур Иосифа, Марии, Христа и апостолов.
Порой Гауди находил требуемое сходство в лицах своих ремесленников: святым Петром стал один из скульпторов, апостолом Фаддеем — перевозчик камня, а толстый козопас послужил моделью для Понтия Пилата. Чтобы изобразить сотни детей, умерщвленных по приказу Ирода, Антонио делал слепки с мертворожденных младенцев. Подвешенные рядами под потолком мастерской белые застывшие тельца производили жуткое впечатление. Но архитектор бесстрастно замечал: «Все мы куклы Господа…»
Антонио Гауди вообще был необычным архитектором: он строил, не делая точных проектов на бумаге, терпеть не мог черчение и даже провалил этот экзамен на подготовительных курсах при поступлении в Высшую Архитектурную Школу. Тем не менее, Гауди стал иконой архитектуры для Барселоны и всего мира. А незаконченные этим архитектором здания не мог достроить больше никто.
Родился Антонио в Каталонии в 1852 году. Кто хоть однажды бывал в этом крае, знает: каталонцы довольно необычные люди. Их национальная гордость иногда граничит с абсурдом. Каталония держится особняком от остальной Испании и раздражается, когда её причисляют к этой стране. Здесь не любят корриду, говорят на собственном языке и не танцуют фламенко, предпочитая ему сардану. Стремление к независимости и превосходству у каталонцев в крови, а корни подобного к себе отношения уходят в глубь веков — во времена Священной Римской империи.
Антонио Гауди впитал чувство этой национальной гордости вместе с молоком матери. Он был настолько упрямым националистом, что вполне мог поплатиться за это. Когда Гауди уже был именитым архитектором и работал над своим самым крупным проектом, храмом Святого семейства, Барселону посетил король Испании. И архитектор отказался разговаривать с ним на испанском языке! Король прекрасно понимал каталонский, и они разговаривали каждый на своём наречии: король по-испански, а Гауди по-каталански. Беседа затянулась на несколько часов… Видимо, Альфонс XII был очень мудрым и спокойным человеком.
Антонио родился настолько слабым ребенком, что его крестили на следующий день − боялись, что он не выживет. У него был старший брат и потом появилась младшая сестра, но до этого все дети в этой семье умирали, едва родившись.
Родители очень любили Антонио, отец часто брал его с собой на работу в кузницу, где мальчик мог наблюдать, как раскаленная медь или железо становятся пластичными и превращаются в удивительные предметы: например, в дверные ручки или решетку ограды.
В детстве у Гауди было слабое здоровье: ревматические боли в ногах не давали мальчику свободно двигаться. Однажды он подслушал разговор родителей с доктором, который сказал, что с такими заболеваниями Антонио проживет 5−7 лет. Сам Гауди вспоминал, что в этот момент почувствовал непреодолимое желание жить. Он всегда был склонен к фатализму, с самого рождения воспринимал происходящие с ним события как судьбу или рок. Но тогда, подслушав разговор родителей, он решил жить - во что бы то ни стало! Не обращая внимания на боли и приступы, мальчик много ходил по окрестностям вместе с друзьями. Когда же он не мог передвигаться, то фантазировал, наблюдал за природой и много рисовал. Врачи предлагали ему костыли, но мальчик был упрям и отказывался от них.
Единственным развлечением в маленьком провинциальном городе Реусе, где жила семья Гауди, был воскресный поход в церковь. Христианская доктрина, мораль и история религии составляли существенную часть среднего образования в то время. Большую часть учебного времени дети распевали псалмы. Это тоже наложило сильный отпечаток на восприятие мира будущим архитектором. Все это он изучал наряду с греческим языком, латынью, историей и поэзией. Но любимым предметом Гауди была геометрия.
Можно сказать, что родители Антонио Гауди совершили настоящий подвиг, сумев дать детям высшее образование. Для того чтобы открыть детям дорогу в жизнь, отцу пришлось продать кузницу и земли в Реусе.
Приехав в Барселону, Гауди окунулся в водоворот событий. В это время в Европе набирала обороты промышленная революция. Барселона стала значительным индустриальным центром, в котором процветало производство вина, железа, пробкового дерева и хлопка. Также росла и культурная значимость города. Появлялись богатые буржуа, которым требовались красивые дома. Стремление разбогатевших горожан выделиться открывало широкие возможности для архитекторов.
Высшая Архитектурная Школа в Барселоне славилась своими талантливыми выпускниками, и поступить туда было не так просто.
У Гауди ушло 5 (!) лет на подготовку. Он брался за любую работу, за все возможные заказы, чтобы как-то свести концы с концами. Он был полон амбиций и жажды жизни, и, несмотря на свое скромное материальное положение, одевался очень изысканно. Антонио был настоящим красавцем! Его темно-каштановые волосы с медным отливом и ярко-голубые глаза могли сразить наповал. Он покупал себе исключительного качества лайковые перчатки, а в самом дорогом шляпном ателье для него держали индивидуальную болванку.
В возрасте 22 лет Гауди поступи в Высшую Архитектурную Школу. В этом учебном заведении студенты поощрялись, имея возможность участия в настоящих проектах, и Антонио не упускал такой возможности. Он вообще был одним из лучших учеников, но отнюдь - не любимым. Его сложный, непокладистый характер и склонность любой ценой добиваться признания своей правоты настраивали преподавателей против него. Однажды ему поручили разработать проект кладбищенских ворот, а он принялся рисовать похоронную процессию во всех подробностях. Преподаватель возмутился его подходом к делу, а Гауди заявил, что тот ничего не смыслит в красоте, и покинул аудиторию, хлопнув дверью. Именно в это время и родилась фраза «гений или сумасшедший», которая цитируется во всех статьях о Гауди. Так преподаватели отзывались об упрямце, который, впрочем, все экзамены сдавал на «отлично»… если дело не доходило до принципиальных споров. В таких случаях Гауди был бескомпромиссен, и отличная оценка тут же превращалась в неудовлетворительную.
Пожалуй, это время было самым счастливым в его жизни. Гауди снимал квартиру вместе со своим братом Франсиском, они носили один гардероб на двоих, поэтому казалось, что у Антонио несметное количество одежды. Молодые люди вместе ходили на вечеринки, участвовали в общественных мероприятиях, украшали карнавальные платформы, разыгрывали политические и исторические пародии из жизни известных людей, путешествовали по Каталонии. К ним часто приезжал отец, а мама каждый день писала письма.
Внезапно все оборвалось.
Франсиск скоропостижно скончался. Всё случилось настолько быстро, что врачи не успели поставить диагноз. Многообещающая медицинская карьера Франсиска оборвалась, так и не успев начаться. Антонио обезумел от горя - для него брат был самым близким человеком. Гауди всегда выглядел старше своих лет, а тут просто в одночасье постарел. Но семью архитектора, только оправившуюся от горя, вновь постигает новый удар: умирает мама, которая так и не смогла перенести потерю старшего сына. Вне себя от горя, Антонио углубляется в учебу.
В свободное же время бесцельно бродит по Барселоне, пока держат ноги, и, приходя домой, падает без сил, забываясь тяжелым сном до следующего дня. Через некоторое время будущий архитектор решает перевезти к себе в Барселону отца и младшую сестру Розу с дочерью. Одиночество для него невыносимо. Но после этого переезда Антонио приходится работать гораздо больше, чтобы прокормить всех. Кроме того, ему нужно готовить дипломный проект, для которого он выбрал как раз те злополучные кладбищенские ворота...
С большим трудом, преодолев препятствия обиженных преподавателей, в 1878 году Антонио Гауди получил диплом архитектора. Один из первых его проектов был рабочий поселок Матаро - проект поселения, созданный по заказу рабочего кооператива. К сожалению, он остался лишь на бумаге. Но для того, чтобы понять нужды рабочих, Гауди посещал их слободки в пригородах Барселоны, и в одном из них познакомился с Жозефиной Морей. Она работала учительницей, была на несколько лет старше и гораздо опытнее, поскольку уже была разведена. Темноволосая Жозефина с тонкими чертами лица и строптивым характером по-настоящему очаровала Гауди.
Однажды Гауди получил заказ на оформление витрины магазина перчаток. Как всегда он подошел к выполнению работы с большой фантазией - решил изобразить перчаточный город. Одни перчатки были у него деревьями, другие ‒ улицами и домами, третьи изображали влюбленные парочки... Антонио так увлекся работой, что ничего не замечал вокруг. Но тут его отвлек владелец магазина с просьбой познакомиться с одним господином.
«Эусеби Гуэль, ‒ представился тот. ‒ Мне нравится, как Вы работаете!» «Вообще-то, я архитектор!» ‒ гордо ответил Гауди. Новый знакомый спросил, есть ли у Гауди проекты, и пригласил его к себе домой на ужин. Так архитектор встретил друга, заказчика и мецената. По сути, эта встреча стала главной в жизни Антонио: все его проекты стоили баснословных вложений и без покровителя не увидели бы свет.
Граф Эусеби Гуэль-и-Басигалупи был старше всего на 6 лет, поэтому неудивительно, что молодые люди быстро подружились. Эусеби с большим интересом просматривал наброски Антонио, которые тот приносил ему во время каждого визита. Он выделил самый масштабный — проект кооператива Матаро ‒ и сказал, что если его доработать, то вполне можно участвовать на Всемирной выставке в Париже. Эусеби Гуэль как член городского совета Барселоны, депутат и сенатор законодательного собрания Каталонии, за заслуги получивший от короля дворянское звание, похлопотал перед комиссией, чтобы проект никому не известного архитектора попал на Всемирную выставку. Учитывая то, что ее посетило три миллиона человек, и что проект был действительно очень интересным, Антонио Гауди в одночасье стал известным. Гуэль рекомендовал Гауди крупному фабриканту Висенсу Монтанеру, и архитектор получил свой первый крупный заказ.
Теперь в гости к Гуэлю Антонио приходил с Жозефиной, которой нравилось, что ее принимают в высших слоях общества. Женщина ждала предложения руки и сердца, но Антонио не спешил жениться. Он хотел быть уверенным в своем материальном положении. Когда же Гауди решился сделать ей предложение, было уже поздно. Женщина отказала ему.
В этот момент его постигает новый удар ‒ умирает младшая сестра Роза. Да и отец почти не встает с постели. Нервный и физический срыв сильно выбивают Антонио из колеи. Он покидает Барселону на два месяца, живет у монахов, постится, горячо молится и возвращается домой другим человеком. Со своей склонностью к фатализму Гауди решает, что разрыв с Жозефиной ‒ знак Божий, и отныне у него только две любви ‒ это религия и архитектура.
В то время строительство Храма Святого Семейства в Барселоне шло уже несколько лет. И когдавстал вопрос о замене архитектора, Церковный Совет рассмотрел и принял кандидатуру Гауди. Архитектор решил основать свое архитектурное бюро, набрал штат помощников и с головой окунулся в работу.
Макет будущего Храма Святого Семейства, составленный из подвешенных мешочков с песком, смогли «прочитать» только современные компьютеры! Соединив точки-мешки, исследователи получили пространственную модель собора. А Гауди делал это так: подвешивал сотни мешочков с песком на веревочки и скреплял между собой некоторые из них. Под действием гравитации мешочки приобретали очертания строения, а установленное
сверху зеркало «переворачивало» этот вид.
Кроме того, чтобы не «резать» помещение на части, Гауди придумал собственную безопорную систему перекрытий, и только через 100 лет появилась компьютерная программа, способная выполнить подобные операции. Это была программа NASA, рассчитывающая траектории космических полётов…
Теперь Гауди посвящает работе каждый час бодрствования, вечно ищет совершенства. Часто исправляет проекты, упорно начинает заново, а обнаруживая новую возможность, погружается в нее целиком. Иногда он врывается на стройплощадку и распоряжается рушить только что возведенную стену, потому что ему ночью пришла в голову новая идея.
Он никого и никогда не хвалил. Однажды замучил всех, заставляя двадцать раз переделывать винтовую лестницу. Когда работа была закончена, все поняли: мэтр остался доволен. Но тот, взглянув на их радостные лица, злобно буркнул: «Сломайте все!»
Гауди становится совершенно нетерпимым, постоянно ссорится с заказчиками, заявляя при этом, что они должны всецело ему доверять.
Собор Святого Семейства строился на пожертвования граждан, и когда не было средств, стройка останавливалась. В это время Гауди брал светские заказы, так, например, был построен дом Бальо́ ‒ совершенно фантастический дом с волнистой чешуйчатой крышей, похожей на гигантского змея, и с башней в виде копья, вонзающегося в драконье тело с балконами. Также он известен как «Дом костей».
Последний светский проект Гауди ‒ это дом, построенный для семьи Пере Мила. Он интересен тем, что раскрывает отношение архитектора к деньгам. Дело в том, что строительство Собора Святого Семейства опять остановилось, и нужны были деньги. Гауди работал над этим проектом почти 40 лет, отдавая на строительство все свои гонорары, сбережения и даже милостыню, которую просил на улицах. Дом Мила же он построил всего за три года. Пока шла работа, богатый Пере Мила стал бедным, поскольку уже заплатил 100 тысяч песет за нарушение архитектором всех норм строительства. Поэтому ближе к завершению он не выдержал и сказал: «Платить не буду». На что Гауди ответил: «Ну, тогда сам и достраивай». И после этого началась судебная тяжба. Гауди включил в сумму иска все штрафы. В 1916 году стало известно, что Пере Мила проиграл, и архитектор может получить свои кровные 105 тысяч песет. Шла Мировая война, у Пере Мила богатства не росли, и чтобы отдать Гауди деньги, он заложил свой доходный дом, оставшись полностью разоренным. Гауди не пожалел своего бывшего заказчика. Недрогнувшей рукою он взял деньги и отнёс их в кассу Храма.
Через некоторое время Антонио сильно заболел. Подхватил бруцеллез или мальтийскую лихорадку, диагностировать которую трудно и сегодня. Медики считают, что «бруцеллез отличают резкие смены настроения, приводящие к суицидальной депрессии. Вспышки гнева сменяются периодами рассеянности, и подавленное настроение сопровождается физическим истощением и мучительными головными болями». Лекарства против этой болезни не было.