Когда крыша станет решетом: последние тихие дни избы в заброшенном Облизове

Заброшенная деревня Облизово, Городецкий район. Въезд сюда начинается с молчаливого ориентира — старый поклонный старообрядческий крест у дороги.

Он как табличка «далее — тише»: за ним всё замедляется, шум ветра глушится высокой травой, а дома стоят вровень с облаками.

Первым делом цепляешься взглядом за фасад. Изба — крепкий сруб на высоком накате, «три окна на мир» и редкий для наших мест цвет: выгоревшая охра на стенах и мятно‑бирюзовый цоколь. Вокруг — пижма и васильки выше колена, заросли подпирают крыльцо. Крыша уже пережила свой лучший век: где‑то съехала пристройка, где‑то шифер сняли «на хозяйство», а досчатая обрешётка осталась открытой небу. Пара зим с мокрым снегом — и скаты превратятся в решето, а вода добьёт всё, что внутри пока ещё трудится держаться.

Внутри — то ради чего сюда и тянет. Комната встречает прохладой и зелёными стенами: доски окрашены той самой деревенской эмалью, что превращает тес в тихий морской цвет. В центре — русская печь, не просто печь, а почти архитектура. Белая, с карнизом и филёнчатыми панелями по бортам, со следами декоративной отделки — такие узорчатые вы редко увидите на севере Нижегородчины: там печи чаще рабочие, строгие. А вот южные районы берегут традицию «красивой печи», где печник позволял себе лишнее движение руки — профиль, раскреповку, рамку.

Здесь есть даже круглый прочистной вверху, а на «челе» — ниша с фигурным обрамлением. Устье обвалилось, кирпич разошёлся «чешуёй» — влага и мороз делают своё дело. Стоишь рядом и понимаешь: ещё пару сезонов без крыши, и этот комок белой истории рассыплется в серую груду.

Пол под печью уже провалился, открывая рёбра лаг. В углах — посуда, банки, пара старых банок с гвоздями. Через окна просачивается тёплый свет, подсвечивая паутину под потолочными балками. В такие минуты изба кажется живой: стропила темнеют от дыма далеких лет, и слышится привычный деревенский ритм — как будто кто‑то только что вытянул кочергу из устья.

Про крест на въезде хочется сказать отдельно. Для старообрядческих деревень поклонный крест — не просто знак, а граница пространства: от него начинались молитвы и законченные дороги. Его не красят «под новодел»; он стоит тёмный, серый, как сырой дуб. И когда такой крест встречает тебя первым, многое становится понятнее в самом строении: экономная планировка, строгие наличники, отсутствие лишних завитков снаружи — вся красота спрятана внутрь, в печной рисунок и порядок избы.

Почему важны такие находки? Потому что это наглядный учебник по локальным традициям. По узору печи можно прочитать руку мастера и даже время — конец XIX — начало XX века любили такие филёнки и широкие карнизы. По окраске стен — быт послевоенных десятилетий. По крыше — характер последних лет: сколько домов погибло только потому, что сняли покрытие «на дачу», оставив дерево под дождём.
Облизово сейчас — тишина, которую лишь изредка разрезают птицы. Но эта тишина вовсе не про пустоту. Она про паузу, в которую ещё можно успеть.

Успеть снять размеры печи, зарисовать профиль карниза, сфотографировать наличники, записать рассказы тех, кто здесь жил или сюда приезжал. Завтра будет поздно: вода работает без выходных.

Я ушёл отсюда с простым ощущением: деревня не просит жалости, она просит внимания. Если вы из этих мест, если у вас в семейных архивах есть фото Облизова — домов, улицы, того самого креста на въезде, — поделитесь. А если приедете сами, помните о безопасности: полы местами «висячие», под печью пустоты, крыша держится на честном слове. И, как всегда, ничего не забирайте из домов — пусть память остаётся на месте.

Редкая узорчатая печь, старообрядческий крест и дом, который ещё дышит — ради таких встреч и стоит уходить с дорог на тропинки. Пока есть что услышать.