«Меня интересует только чушь…»                                          /Даниил Хармс/         Безумно странный человек по имени Хармс, бунтарь, не признающий никаких рамок и шаблонов. Одна из самых противоречивых фигур в русской литературе. Вокруг его персоны до сих пор возникают споры, одни считают его умалишенным, писавшим откровенную чушь, другие – гением. Он все делал наперекосяк, и жил, и писал - с вывертами и не по правилам. Абсурд, черный юмор, бред и эпатаж – это его стихия.         В детском творчестве Д. Хармса и его единомышленников расцвёл жанр, который сегодня принято называть игровой поэзией. Можно играть предметами, присваивая им несвойственные функции: Летят по небу шарики, а люди машут шапками, летят по небу шарики, а люди машут палками, летят по небу шарики, а люди машут булками, летят по небу шарики, а люди машут кошками, летят по небу шарики, а люди машут стульями...

        Он мог расчленить слово на слоги и разнести их по разным стихотворным строкам: — А вы знаете, что СО? А вы знаете, что БА? А вы знаете, что КИ? Что собаки-пустолайки Научилися летать? Научились точно птицы, — Не как звери, Не как рыбы, — Точно ястребы летать!       («Врун»)

        Есть у Хармса стихотворения-загадки. Например, такое: Я захотел устроить бал, И я гостей к себе... Купил муку, купил творог, Испек рассыпчатый... Пирог, ножи и вилки тут – Но что-то гости... Я ждал, пока хватило сил, Потом кусочек... Потом подвинул стул и сел И весь пирог в минуту... Когда же гости подошли, То даже крошек...         Это такая своеобразная стихотворная загадка, в которой, благодаря рифме, уже спрятаны ответы. Игра в сочинителя, или игра-загадка, которую тоже обожают дети.         Детские стихи Хармса требуют иллюстраций, причем иллюстраций необычных, экспериментальных, в которых художник, вслед за поэтом, словно вовлекает читателя в игру. В стихотворении «Иван Топорышкин» перед нами словесная игра. Иван Топорышкин пошёл на охоту, С ним пудель пошёл, перепрыгнув забор. Иван, как бревно, провалился в болото, А пудель в реке утонул, как топор. Иван Топорышкин пошёл на охоту, С ним пудель вприпрыжку пошёл, как топор. Иван повалился бревном на болото, А пудель в реке перепрыгнул забор. Иван Топорышкин пошёл на охоту, С ним пудель в реке провалился в забор. Иван, как бревно, перепрыгнул болото, А пудель вприпрыжку попал на топор.

        Первая строфа стихотворения абсолютно понятна, все слова на своих местах. Но что происходит дальше? Настоящая путаница. Каждая следующая строфа начинается так же, как и первая, зато в остальных - все слова перемешиваются. Притом, новых слов не появляется, остаются только те, которые были в первой строфе, но они меняются местами – и в результате предложение становится совершенно бессмысленным. Так легко и абсурдно (ведь не может пудель в реке провалиться в забор). И художник, если захочет, может «подыграть» автору. Искала старушка букашек в цветах И ловко ловила букашек сачком. Но крепко держала старушка в руках Лекарство, и ключик, и палку с крючком. Однажды старушка копалась в цветах И вскрикнула вдруг, завертевшись волчком: – Исчезли! Пропали! Да где ж они? Ах! Лекарство, и ключик, и палка с крючком! И с места не может старушка сойти, Кричит: "Помогите!" И машет сачком. Скорей помогите старушке найти: Лекарство, и ключик, и палку с крючком!

        Хармс обращается к детскому воображению, просит помочь персонажу – старушке – найти ее вещи. Но в эту игру уже невозможно играть без участия художника, который прячет эти предметы где-то на рисунке. Конечно, мы будем рассматривать рисунок внимательно, возвращаться к тексту, чтобы проверить, что там нужно найти.         Самый волнующий ребенка вопрос – это вопрос «почему?». Дети постоянно задают его, и если вы отвечаете, они не говорят: «А, понятно», а продолжают интересоваться дальше: «А почему? А почему?» Так и со стихотворением «Как Володя быстро под гору летел».

На салазочках Володя Быстро под гору летел. На охотника Володя Полным ходом налетел. Затем Володя поочередно налетает на собачку, лисичку, зайца и, наконец, на медведя И Володя с той поры Не катается с горы.

        Как здорово Хармс закончил это стихотворение: «И Володя с той поры не катается с горы». «А почему?» – обязательно спросит ребенок. И действительно, Хармс дает ребенку додумать, что же там случилось и чем все закончилось. Может, Володя больше не катается, потому что его медведь съел, а может, салазочки сломались…         Хармс играет с читателем-ребенком и в прозе. Это хорошо видно из такого примера. В небольшом прозаическом произведении под названием «Загадочный случай» рассказывается о том, что у автора в комнате висел портрет его приятеля – Карла Ивановича Шустерлинга. Но после уборки в комнате Шустерлинг куда-то потерялся, и теперь на его месте висит «страшный, бородатый старик в дурацкой шапочке».

        С одной стороны – задачка для ребенка – надо сообразить, что автор во время уборки случайно перевернул портрет, повесил его наоборот, вверх тормашками, поэтому и лицо изменилось. А с другой стороны, это задача для художника – нарисовать так, чтобы читатель увидел на рисунке лицо, вне зависимости от того, с какой стороны он на картинку смотрит.         Хармс, вероятно, знал секрет реального искусства. Такого, от которого все поют, летят и скачут. Или пускают на радостях воздушные шары. Или: Чем подтвердить? Сегодня, как и много лет назад, Хармс - любимый поэт детей, этих великих ценителей реального.

         Использованные ресурсы: http://www.d-harms.ru/library/daniil-harms-kak-detskiy-pisatel.html https://урок.рф/library/issledovatelskaya_rabota_daniil_harms_111338.html