Деревенский ресторан.

Татьяна и Борис приехали в родную деревню после того, как оба были в разводе, не сохранили свои семьи. Как встретились они у родителей, в их Петрово, так и поняли, что теперь будут вместе: вспыхнула искра, память о дружбе в юности, в школьные годы… И решили: жить станут только тут, на родине.
Родители были очень рады. Дом у Бориса большой, просторный - хозяйничай, только не ленись. Татьяне и Борису было по пятьдесят лет. Дети выращены, родители ещё на своих ногах, а дело в селе только одно: сельское хозяйство.

Решено было завести коз. Но для этого пришлось и стройку затеять – расширить тёплый двор, и арендовать пастбище. Но Борис был настроен решительно, чему Татьяна только радовалась.

Родители поддержали «молодых» фермеров и материально, и трудами, как могли. И вот уже за тёплый сезон небольшая ферма заработала. Труда было много, и вскоре соседи – супружеская пара сорока лет, стала помогать фермерам по хозяйству. Женщины занимались молоком, молодняком, а мужчины выпасали коз, следили за их здоровьем, чистотой и вели дневник покрытия.

Дед Степан, отец Бориса, был сторожем, и отвечал за машинный двор, в котором у него ещё с поры колхоза остались и небольшой трактор, и косилка, и всякое оборудование помельче – бензопилы, деревообрабатывающий станок и прочие инструменты.

Мать главы фермы Мария Петровна тоже помогала, хотя им со Степаном было уже по семьдесят с хвостиком. Женщина взяла на себя приготовление пищи, ведь компания на обед приходила немалая: свои, да ещё наёмные работники.

Разносились по деревне теперь давно забытые звуки: блеянье коз, крики петухов, кудахтанье кур. И всё это – «музыка» фермы. Самая старая жительница деревни Августина Андреевна пришла как-то к Татьяне и попросила и её взять на содержание.

- Это как? Не понимаю, баба Августа… - спросила Таня, - вы же ещё на своих ногах бодро ходите, при памяти…

- Понимаешь, дочка моя в областном городе. Давно зовёт к себе, но я всё откладывала. А теперь, когда в нашей деревне народа прибыло, и такой колхоз образовался, точно никуда не поеду. Примите и меня в свою артель. Могу и часть пенсии на питание моё выделять, но хочу быть вместе с людьми. У вас так весело! А какие ароматы из вашего ресторана по всей улице – не передать… Я ведь для себя одной почти и не готовлю. Так кое-как перекушу, и ладно. Почти разучилась. А у вас так по-домашнему и всё полюбовно… Я не помешаю, честное слово. И долго маячить перед глазами не буду.

- Конечно, ради Бога, лишь бы мы вам не надоели, Августина Андреевна, милости просим к нашему шалашу, - согласилась Таня.

И теперь на обеды приходила и Августина Андреевна. Она была всегда красиво одета. Старое шерстяное платье было тщательно выглажено, а на плечах красовался прикрепленный белоснежный вязаный воротничок. Под ним блестела серебряная брошка, в которой половина стекляшек была давно растеряна, но вид у Августины Андреевны был такой, будто бы она была особа, приближённая к императору. На ногах не привычные калоши или тапки с шерстяными носками, а лаковые чёрные туфли.

- Ба… - поразилась повариха Марья Петровна, - это откуда же к нам такая барыня-сударыня пожаловала?

Но Татьяна выразительно, с жалостью посмотревшая на свекровь, обратилась к Августине:

- А вот сюда, пожалуйста, тут будет вам хорошо и всех видно…

Баба Августа ещё в советские времена работала в школе учителем литературы, а на пенсии возглавляла ещё с десяток лет библиотеку, когда деревня ещё была большой, со школой, клубом и магазином…

Августина Андреевна поначалу, в первые дни, так волновалась от радости общения, что даже мало ела. Она то и дело поправляла свой воротничок, рассматривала посуду, блюда, кухню, и всех присутствующих.

- Ешьте, ешьте, Августина Андреевна, а потом и поговорим, когда посуду мыть станем. Поможете немного? – улыбалась Мария Петровна.

После обеда, когда все работники торопились к делу, Мария Петровна, усадив за стол Августину, и надев на неё передник, поручала ей вытирать посуду прямо за столом, чтобы та не уставала.

Так они и поговаривали, и дело шло. Однажды пришла Августина с пакетом.

- Вот, - развернула она новые занавески на окна, - столько лет пролежали, дарю на общее благо.

Занавески освежили столовую. А в следующий раз старушка пожертвовала и часть своей посуды, которой, с её слов она раньше пользовалась только по праздникам.

- Чего ей в серванте стоять? Всю жизнь там, сколько помню. А у нас тут, считай, каждый день праздник.

Родители Татьяны помогали ферме генеральными уборками, что тоже было очень кстати. Блюстители чистоты то и дело затевали уборки то в столовой, то в новой сыроварне, а то и шли в огород, чтобы поухаживать за грядами.

Но больше всех поражала настойчивость бабы Августы. Она так загорелась помощью «ресторану», что достала из своих сундуков всё: скатерти, салфетки, а из кладовых домотканые разноцветные половички, которые решено было постелить на длинные скамейки.

- Такую красоту да на пол. Не позволю! – заявила Татьяна, - это же в музей надо отдавать, но мы хоть только сидеть на них будем.

Тем временем ферма начинала приносить первый доход. Продажи радовали, ведь каждый выходной Борис с отцом ездили торговать на городской рынок, где у них уже появились постоянные клиенты.

А усилиями Августины Андреевны и Марии Петровны их ресторан всё преображался. Решено было сделать специальную мебель: большие столы и лавки на народный манер.

Августина принесла свои вышивки, кружева, рушники, лапти, чуни, котелки… И ресторан стал почти музейной комнатой. Местные жители достали из кладовых угольные утюги, самовары, старые чайники, крынки и даже деревянные прялки с веретёнами.

- А что, вот и правда, деревенский ресторан. Думаю, городским жителям было бы интересно отобедать у нас, как думаете? – однажды сказала Таня на общем обеде.

Все её идею одобрили. И Мария Петровна с Августиной стали составлять особое колоритное меню, где были щи, грибной суп, уха, тушеная в печи в котелке картошка с мясом, голубцы, пельмени, запечённые в горшочках, квашеная капустка с клюквой, котлеты на сковородке с перловой кашей, пироги с капустой и прочие обыденные блюда для деревни Петрово…

Деревня находилась вблизи от трассы, и даже без рекламы и вывески, многие горожане узнали о таком местном гостеприимстве, и стали приезжать в ресторанчик, оставляя добровольные пожертвования на развитие фермы и деревни. Так просили хозяева. За угощение и обед – кто сколько сможет, тот и поможет.

Особым спросом пользовались пироги по рецептам бабы Августины. Она знала толк в пирогах, и могла долго рассказывать гостям, как и что готовили раньше в их деревне, какие традиции соблюдались. С радостью и слезами на глазах рассказывала Августина Андреевна о своей семье, о матери, которая пекла хлеб и пироги каждый день…

Молва о возрождении традиций в Петрово расходилась по округе. Когда уже гостей стало всё больше ездить в деревню, то решено было расширить ресторанчик. Была пристроена вторая половина с русской печью, светлыми окнами и красивым крыльцом. На окнах красовались резные наличники точь-в-точь как на доме бабы Августы.

А в старой половине сделали музейную комнату. Экспонаты собирали по окрестным деревням. Августина Андреевна с учителями сельской школы их центральной усадьбы создали экспозицию не только с вещами быта, но и с фотографиями, с наградами сельчан за Великую Отечественную войну и с достижениями в послевоенные годы...

- Какое мы великое дело сделали…- говорила соседям Августина Андреевна, - теперь я могу и спокойно умереть…

- Неа, не отпустим! – улыбались ей фермеры Татьяна и Борис, - а кто такие хорошие экскурсии будет нашим гостям проводить? Нам некогда, а вы оказались так востребованы!

Так и живут дружным коллективом, а точнее, одной семьёй, командой и старики Петрово, и ещё молодые жители. Деревня не очень быстро прирастает, как бы хотелось всем её обитателям. Но за счёт гостей всегда тут люди, душевный разговор, улыбки. А всё начинается с труда. С одного желания жить на земле…

Елена Шаламонова.