Утро не задалось. Мало того, что на дворе несколько дней стояла удушающая жара, так ещё один вызов сменял другой. Заехать на подстанцию, чтобы пополнить боезапас не удавалось. Ящик катастрофически пустел; стерильных шприцов осталось две штуки, ампулы почти все перекатывались в пакете для мусора, шовный материал закончился на втором вызове, а последний стерильный бинт лежал у меня в кармане. - Третья, запиши срочный адрес, - сообщила Оксана. - Оксана! – возмутился мой доктор. – Это уже четвертый, и все срочные, - напомнил он. – Мы пустые. - У меня никого нет, - пояснила диспетчер. – А там ножевое! - И что я сделаю с одним бинтом и парой шприцов? У нас даже новокаин закончился, - предупредил Витя. - Справишься, - заверила Оксана. – Пиши, а потом без отзвона домой. И Оксана начала диктовать адрес. - Ты где находишься-то? – прорезался в эфире Юрка. - На Советской, - пояснил доктор Витя. - Где именно? – допытывался Юрка. - Около «Волги», - лаконично ответил мой доктор. - Отлично, сейчас подскочу, поделюсь с тобой, - пообещал Юрка. – У тебя магнезия есть? – спросил он. Вдали раздался истошный вой сирены «скорой». Это Юрка торопился к нам навстречу, чтобы поделиться своим скромным боезапасом. - Завались, - сообщил Витя. – Полная укладка. - Отсыпь, - попросил Юрка. Их машина уже была видна, первая бригада торопились, чтобы не задерживать нас. Открыв ящик, я вытащила половину нашего запаса магнезии, добавила папаверин с дибазолом, к которым мы сегодня даже не притрагивались. Сунула все это в бумажный пакет. Вот шприцами с ними поделиться не получится, у нас их всего два, самим может не хватить, если ранение серьезное. Выскочив из машины, я быстро дернула на себя дверь салона. - Привет, - дежурно приветствовала я обитателей чужой машины. - Гоняют? – посочувствовал моему доктору Юрка, высунувшись из кабины. - Держи, - протянула я Иришке приготовленный пакет. – Здесь магнезия, папаверин и дибазол, - пояснила я. – Что-нибудь ещё нужно? - Как бобиков, - согласился Витя. – Три часа уже домой не заезжали. Тебя куда? - Ага, мне холодное шампанское и берег моря, – кивнула Иришка, меняясь пакетами. – Здесь бинты, шовный, шприц и новокаин. - На поиски отправили, - хохотнул Юрка. - А мужика потного не надо? – поинтересовалась я. - То, что доктор прописал, - заглянула я в пакет. - Смотря, какой мужик, – заинтересовалась Иришка. - И что искать будешь? – поинтересовался Витя. - Бери того, что выдали, - усмехнулась я, кивнув на Юрку. Я бегом направилась к своей машине, забралась в салон и захлопнула дверь. Можно ехать. - Сознание, - усмехнулся Юрка. - Юморист, - улыбнулся Витя. – Удачи в поисках! Машины сорвались с места, разъезжаясь. Наш Санька врубил сирену, а первая бригада приглушила свою. Они уже удачно миновали перекресток, и дорога перед ними была относительно свободна. А нам предстояло ещё продраться через вечную пробку перед мостом, соединяющим два берега реки. - И тебе удачи! – перекрикивая вой сирены, отозвался Юрка. - Живем, Малыш! - обрадовался Витя, наблюдая, как я заполняю пустые ячейки ящика. – Даже шовный есть? – удивился он. - Поделились, - подтвердила я, пока машина летела по улицам. – Бинты дали, новокаин, и шприцом поделились. - Эх! А вот теперь давайте сюда ваше ножевое! – потер руки доктор и улыбнулся. - Нужно тебя срочно накормить, - покосился на него Санька. – Агрессивный ты какой-то. - Я крови жажду, - усмехнулся Витя. - Говорю же, зверюга, - кивнул Санька. - Куда ножевое? Не уточнили? – поинтересовалась я. - Ты же слышала, никаких подробностей. На месте разберемся, - усмехнулся он. – Лишь бы нож не вытащили… Да, это ещё одна, очень распространенная ошибка! Если вы видите раненого человека, из которого торчит нож или что-то другое, не пытайтесь облегчить страдания бедолаги, освободив его от торчащего предмета. Нож в этом случае выполняет функцию тампона, прижимает разорванные ткани и не дает развиться сильному кровотечению. Если хотите, чтобы раненый истек кровью, не дождавшись приезда помощи, то вытащить нож - это один из самых верных способов угробить человека. Даже приехавшая скорая не сможет справиться с последствиями вашей «доброты»! Изымать подобные предметы можно только в условиях операционной, чтобы иметь возможность сразу справиться с последствиями. В машине оперировать нельзя, трясет и швыряет, знаете ли, на дорогах, да и инструменты не удержать. Я уже не говорю о стерильности. Жалость и сострадание должны быть разумны, иначе от них только вред. - Спокуха, уже подъезжаем, - выступил наш Санька, сворачивая во двор. - Ой! Убила стерва толстомясая! – разносился по подъезду мощный женский голос. - Сама дура полоумная! – послышался в ответ, явно уступающий первому и в тембре, и в децибелах, женский голос. - А ну! Иди сюда! – стены подъезда прогнулись под мощным напором, мне показалось, что весь дом присел, испугавшись этого мощного рыка. – Убью рыбу белоглазую! - Да шла бы ты, пи…да нестроевая… - тут я узнала три новых слова, которых не слышала даже в потаенных глубинах милицейского обезьянника. Велик и могуч наш русский в гремучей смеси с украинской мовой. Век живи, век учись, а все равно всех его глубин не познаешь. Мой доктор даже крякнул, услышав ответ, а потом обернулся и как-то беспомощно взглянул на меня. - Малыш, не слушай, - попросил он, и на его щеках слегка проступил румянец. - А то, они меня дурному научат? – невинно спросила я, взлетая следом за ним на третий этаж. - А ну, мокроссыхи, цыц! – рявкнул за дверью перекрывающий все другие звуки мужской голос, стоило только Вите нажать на кнопку звонка. Громыхнуло что-то тяжелое деревянное, послышался звон бьющейся посуды, что-то грузно упало за дверью. А вдобавок заливисто залаяла мелкая собака, но её голос осекся, когда это что-то упало. Лай прекратился моментально. - Мне это не нравится, - сообщил доктор и приналег на дверь плечом, не дожидаясь, когда нам откроют. - Да чтоб вам, стервам мохнозадым! - прокряхтел кто-то в темноте, когда мы ввалились в квартиру. – Две толстомясые в доме, а порядка нет! Мне показалось, что мы попали в берлогу к медведю. Что-то массивное кряхтело и ворочалось в сумраке. Доктор быстро задвинул меня себе за спину. На миг почудился рык крупного хищника приготовившегося к обороне. Волосы у меня на голове зашевелились сами собой. Я зашарила рукой по стене, а, нащупав выключатель, повернула его. Вспыхнул свет в прихожей. С пола поднимался старик, хотя, стариком его назвать, язык не повернулся бы. Когда он поднялся, я тихо пискнула за спиной своего доктора. Ростом этот исполин не уступал моему врачу, а вот в объеме был раза в три больше. Причем, он был не толстый, а какой-то кряжистый, больше похожий не на человека, а на черновую заготовку к каменной скульптуре. Знаете, когда контуры тела уже проступили, а вот плавных изящных линий ещё не видно. - Не бойся, дочка, я мирный, - улыбнулся он, видимо, услышав мой писк. – Да где же она? – как-то по-детски спросил он и начал оглядываться. - А кого вы ищите? – спросила я, проверив в кармане вязку. - Ласточку, - признался дед и снова улыбнулся. Так, кажется, сейчас придется валить этого зверя. - Ласточка, Ласточка, - позвал седовласый старик. – Иди ко мне, деточка. Папочка на тебя наступил… Я бросила взгляд на ногу старика и поняла, что ласточка, если она не плод его больного воображения, уже отлеталась. Вряд ли от неё даже мокрое место осталось. Пара перышек могла к тапку прилипнуть, а вот всё остальное… - Фью-ить, – послышался свист и из ботинка пятьдесят последнего размера, стоящего посреди коридора, показалась мохнатая голова мелкой собачонки. - Деточка моя, живая, - обрадовался старик и нагнулся, чтобы подобрать псинку. – Обидел я тебя? Мне показалось, что я слышала скрип сгибаемого дуба. Колоритный мужчина, хорошо, что вязать его не придется. Собачонка исчезла в ладони старика, лишь между пальцами радостно замотался её пушистый хвост. - Деточка моя, Ласточка, - умильно ворковал старик, поглаживая пальцем спрятанную в кулаке животинку. – Ты уж не сердись на меня… Не похоже, чтобы собачонка сердилась, её хвост грозил просто оторваться. Никогда не думала, что такая скорость вращения доступна живому существу, или одной из его частей. - Здравствуйте, скорую вызывали? – спросил доктор Витя, откашлявшись. - Вызывал, - обрадовано кивнул старик и снова скрипнул столетним дубовым скрипом. – Проходите. Он попытался посторониться в дверях, но понял, что в образовавшуюся щель даже мне не протиснуться, не то, что доктору. Недолго думая, он развернулся, выдрав корни из паркета, и потопал перед ними по бесконечному коридору дореволюционной постройки. Его фигура заслоняла солнечный свет, бьющий прямо в окно где-то там, вдали, почти за горизонтом. - Что у вас случилось? – спросил доктор Витя, шагая за неторопливо перемещающимся стариком. - Толстозадые повздорили, - ответил старик, не оборачиваясь. - Нам передали, что ножевое ранение, - настаивал Витя. - Это точно! Сейчас увидишь, - согласился старик. – Правда, Ласточка? Вот ведь, неймется дурищам. Все помещение заполнилось его густым хохотом настолько, что казалось, ещё чуть-чуть и стены не выдержат, сдадутся. Собачонка подтвердила правдивость слов хозяина, заливаясь радостным звонком. - А дурищи, это кто? – поинтересовалась я, ожидая новых сюрпризов. - Дочка со снохой, - пояснил старик, развернувшись всем телом. – Ты не бойся, они обычно мирные, это сегодня что-то расшалились, - добавил он. - Успокоим, - спокойно ответил доктор Витя. - Парень, ты мне нравишься, - снова захохотал старик. - Если там ранение, то лучше поторопиться, - напомнил доктор. - Там ранения! – подняв палец вверх, пояснил старик и снова развеселился. – Резвились девчушки, - пояснил он. Впереди послышалось тихое бурчание. - О! Смотри, помирились уже, - констатировал старик. Уже на подходе к кухне, под ногами захрустели осколки битой посуды. А на самой кухне пол был просто усеян сплошным ковром всевозможных осколков. Но все это показалось игрушками, когда мы увидели двух женщин, довольно миролюбиво переговаривавшихся между собой. Одна из них, крашенная блондинка, обладала пышными кустодиевскими формами, там было всё, что нужно и, на мой взгляд, с большим запасом. Вторая была чуть моложе, но фигурой очень смахивала на старика в уменьшенном варианте, а её всклокоченные волосы были какого-то мышиного цвета. На полу валялась пара клоков волос мышиного цвета, а под левым глазом блондинки набухал здоровенный ярко-красный фингал, заработанный совсем недавно. Мышастая женщина застыла в странной позе, и старалась не двигаться. - Мушкетёрки мои, - ласково проворковал старик, и шлепнул свободной рукой по объёмному заду блондинки, который тут же заколыхался. Я предпочла отойти к раковине и помыть руки, а не любоваться этими высокими семейными отношениями. - Шутник вы, папа, - смущенно отозвалась блондинка. – Погорячились мы маленько, - мягкое «г» выдавало в ней уроженку более теплого климата. Собачка решила внести свои пять копеек в этот разговор и выступила на стороне хозяина. - Тихо, Ласточка, - попросил старик и засунул её в карман домашней куртки. В этот карман можно было бы спрятать и наш ящик, если постараться. - Так, и где тут ранения? – поинтересовался доктор Витя, явно выбитый из равновесия. У него даже глаза загорелись от такого обилия женского тела. А я вдруг почувствовала себя той самой Ласточкой, только не засунутой в карман, а мельтешащей под ногами у всей этой компании. - А вот, - почти пропела блондинка и протянула доктору холеную руку, обильно украшенную массивными кольцами. На предплечье красовалась глубокая резаная рана, из которой сочилась кровь, собираясь на полу в небольшую лужу. Но блондинку это мало волновало, она косилась на мышастую. - Малыш, - повернулся ко мне доктор. – Обезболь и зашей. Сможешь? - поинтересовался он. Я кивнула и предпочла молча, распаковав ящик, приступить к обработке кровоточащей раны. - Это точно, малыш и есть, - хохотнул старик. – Игрушечка какая… Он хотел ещё что-то добавить, но осекся, когда я подняла на него взгляд. Органически не перевариваю подобные фамильярности. - Ух ты, сейчас дом подпалит, - перестал смеяться старик. – Не то, что эти толстопятые, - и он принялся беззастенчиво рассматривать меня. Меня трудно пробить подобными мелочами, но отношение к старику с нейтрального поползло в сторону «негатива». - Ещё раны есть? – спросил доктор, отвлекая внимание старика от меня, пока я обкалывала рану новокаином. Он видел, что я начинаю злиться, и предпочел не доводить меня до состояния «фурии и гарпии вместе взятых». - А как же, - мигом ответил старик. – Иди сюда, - поманил он врача к себе. – Вон, видишь? – поинтересовался он, указав куда-то пальцем. - Японский карапузик! – выругался доктор Витя, глядя на тыл второй женщины. – Малыш, ты скоро? - Зашью и освобожусь, - пояснила я. Бросив в стоящее на столе блюдце тампон, смоченный спиртом, я вытащила из кармана бинт, и вскрыла пакет с шовным материалом, обертку которого кинула в то же самое блюдце. - Куда кидаешь?! – возмутилась блондинка. – Не видишь, это папино блюдце! - Мне без разницы, хоть царское, - усмехнулась я, подцепив иголку. Понятно, почему это блюдце единственное осталось целым. Видимо, всё папино в этой семье высоко ценится. Интересно, за какие заслуги? Затейливый старик. - А ну, цыц! – прикрикнул на блондинку старик, и она покорно замолчала. Собачонка поддержала позицию хозяина и облаяла блондинку, высунув голову из кармана. - Поторопись, - снова попросил меня доктор, набирая в шприц новокаин. – И дай нож, - добавил он. Сунув руку в карман, я достала нож и отдала его врачу, а сама продолжила зашивать рану. Послышался звук вспарываемой ткани. - Ой, больно! – взвыла вторая дама. - Цыц! – прикрикнул на неё старик, и Ласточка снова поддержала его. - Малыш, иди сюда, - снова позвал доктор. - Подожди, - отмахнулась я. Завязав последний узел, я подошла к своему доктору и остановилась, как вкопанная. Даже челюсть, чвакнув отвалилась. - Ой, не трогайте, больно, - тихонько причитала дама мышиного цвета. Зря я удивлялась, что она так прильнула к столу. Обойдя даму с тыла, я поняла причину столь странной позы и тихих подвываний. Набухший от крови халат был разрезан, под ним проглядывали окровавленные трусы, размерами мало уступающие чехлу для пушки. А вот посредине этого шикарного натюрморта торчала … рукоятка столового ножа. - Обколол уже? – поинтересовалась я. - Без толку, - махнул он рукой и снова посмотрел на объект ранения. - Промедол впорол, - добавил он. Да уж, тут даже внутрисердечной иглой вряд ли достанешь до верхнего слоя мышц. Уж очень массивный объект попался. - Если только салфетку налепить, - поделилась я своими мыслями. – Забинтовать нереально. - Давай, - согласился доктор. Осторожно вспоров трусы, я обнажила рану. Доктор тут же протянул большой пук ваты, пропитанный перекисью. Стерев кровь, обработала края раны спиртом, а потом соорудила из нескольких кусков бинта подобие салфетки, закрепив это сооружение пластырем. - Я за носилками, - сообщил доктор, но моментально передумал, поймав взгляд старика. – Сходи ты, - попросил он меня. - Дай закончить, - попросила я, быстро зафиксировав рукоятку ножа бинтом. – Нужно ещё ту рану закрыть, я только зашить успела, - предупредила я. - Сам, - нахмурился доктор. – Иди за носилками, - настаивал он. - Не надо носилок, парень, - усмехнулся старик. – Порвутся они, - сообщил он, посмотрев на мышастую. – Хлипкие, - добавил он. - Нам её в больницу нужно отвезти, - пояснил доктор. - Отвезешь, - пообещал старик и вышел из кухни. Я взглянула на раненую и поняла, что старик-то был прав. Наши брезентовые носилки рассчитаны килограмм на сто, максимум на сто двадцать, а в барышне далеко за сто пятьдесят, я бы сказала, её вес к двум центнерам стремится. Вывалится сквозь брезент на первом же пролёте. А если брезент и выдержит, то алюминий точно погнется. На место носилки уже не поставить. Доктор Витя думал о том же, глядя на жертву ссоры. Ну что, ценитель пышного тела, думай, как выкручиваться из этой ситуации будем, а я пока блондиночке руку забинтую. - Может, выдержат? – поинтересовался он у меня. - А ты её на руках отнеси, - язвительно посоветовала я, занимаясь блондинкой. Доктор промолчал, но я слышала, как он обиженно сопит за спиной. - Вы ножик вытащите, а я уж сама как-нибудь дойду, - предложила мышастая. - На тот свет, разве что, - согласно кивнул доктор Витя. – Вы найдите что-нибудь сверху накинуть, - попросил он блондинку, как только я завязала кокетливый бантик у неё на руке. – А то, ведь на улицу нужно… - Ага, сейчас, - кроша осколки тяжелой поступью, блондинка поспешила вглубь квартиры. Доктор снова проводил её заинтересованным взглядом. А я злилась. Кто бы знал, как я злилась в тот момент! ***** - Я, пожалуй, за Санькой схожу, - сказал вдруг доктор. – Вдвоем-то донесем? Я промолчала, чтобы не высказать того, что вертелось в голове. В конце концов, я только его фельдшер. И если после смены доктор отводит меня в кафе чтобы напоить кофе, иногда дарит цветы и по утрам поджидает на перекрестке, чтобы вместе отправиться на работу, то это не дает мне права вмешиваться в его личную жизнь. «Мы-только-друзья-мы-только-друзья-мы-только-друзья…» Мы давно договорились, что будем только друзьями, и обойдемся без советов. Почему так хотелось заорать и ударить его? Или расплакаться. - Вот, Машка, надевай, - на кухне снова появилась блондинка. Она помогла родственнице снять окровавленный халат и накинуть новый, в ярких цветах. Халат упорно не хотел застегиваться, топорщась сзади выпирающей из филейной части рукояткой ножа. - Оставьте так, - посоветовал доктор Витя, с интересом наблюдая за этой сценой. Дождавшись, когда я закрою ящик, доктор подхватил его и только собрался выйти, как по коридору загрохотали шаги. Доктор попятился от двери, а на кухню снова вошел старик. Только теперь он был в форме, всю грудь кителя покрывали орденские планки, а на погонах сияли золотом две генеральские звезды. - Игрушка, - протянул он мне фуражку. – Ты дверь-то открой, только на дороге не стой, зашибу ненароком, - усмехнулся он. – Машка, а ну, сигай на закорки! – приказал он, повернувшись к раненой спиной. - Вы тоже собирайтесь, - опомнившись от секундного шока, сказал доктор блондинке. – Вас нужно в травмпункт отвезти… - Ерунда, царапина за два дня заживет. Сиди дома, - громыхнул старик и поднапрягся, разгибаясь. – Игрушка! Дверь открывай! – приказал он, всё так же размеренно шагая по коридору. На его спине висела раненая мышастая Машка, обхватившая шею старика своими мощными руками. Вот так, держа в руках фуражку небывалого размера, я слетела на первый этаж и распахнула дверь подъезда, а старик размеренно спускался по ступеням, ни разу не засбоив. - Санька! Дверь открывай! Подавай носилки! – попросила я, придерживая дверь ногой. Мощная размеренная поступь каменного гиганта приближалась, гудела плитка подъезда. - Только выкати, - остановила я водителя, который собирался вытащить носилки из салона и нестись с ними в квартиру. Сашка чуть не упустил носилки на землю, когда увидел старика с ношей, показавшегося из подъезда. Доктор Витя поспешил водителю на помощь. Затолкав под носилки ящик, родильную сумку, чехол с шинами, они обеспечили хоть какую-то подстраховку. Если брезент не выдержит, мышастая не упадет на пол, а будет лежать на этой подстилке. Когда старик переложил женщину на носилки, они угрожающе заскрипели, послышалось потрескивание. Сашка с Витей попытались побыстрей задвинуть носилки на место, но те отказывались въезжать по направляющим, алюминиевые колесики растопырились. Старик пришел на помощь. Взвизгнув железом, носилки встали на место. - Всё, Машка, раздобрела ты, таскать больше не буду, - предупредил старик. – Солдат! – тормознул старик нашего Саньку. – Сделай где мне сесть, - попросил он, показав на боковые сиденья. – А не этот скворечник! - Сейчас, товарищ генерал, - покосился на него водитель. Забравшись в салон, он разложил спинку переднего сиденья. Получилось такое трехместное ложе. - Это по мне, - согласился старик, забираясь в салон. – Хликовато правда, - сообщил он, усевшись. - Иди в кабину, - тихо попросил меня доктор и расположился в моем кресле. – А теперь давайте, ваше давление измерим, и сердце послушаем, - сказал он старику. - Чего? – громыхнул старик. – Да я на войне… - То было на войне, - остановил его мой доктор. - Гони, Сань в четверку, - попросила я, забравшись в кабину. - Это что было-то? – ошеломленно спросил Сашка, вылетая из двора под завывания сирены. - Это, Сань, папа дочурку принес, - негромко пояснила я, чтобы не мешать осмотру, ведущемуся в салоне. - А что случилось-то? – не унимался водитель. - Ничего особенного. Дочурка со снохой поругались, - ответила я как можно тише. – Дитятко сноху по руке ножичком хватила, а та ей в отместку этот ножичек в ягодицу воткнула. Санька поправил зеркало и посмотрел внутрь салона, а потом затрясся в беззвучном приступе хохота. - Луна, Луна, это третья, - позвала я. - Что тебе, Рыжик? – поинтересовалась Оксана. – Я же сказала, без отзвона домой… - Ксю! Сообщи четверке, что везем ножевое правой ягодицы, пусть операционную готовят, - пояснила я, приглушив звук рации. – И ещё, пусть подают самую крепкую каталку. У нас пациентка… крупная. - Насколько крупная? – тут же прорезался в эфире Львович. - Тебе столько не выпить, - тихо ответила я. - Выпить я могу много, - хохотнул Львович. – Особенно на халяву! - Не выпить, - повторила я. - Это водки мало бывает, - поддержал Львовича Юрка. – А не женщины много. Ты у Витьки спроси, - посоветовал он мне. - Обязательно, - пообещала я. - А ну, кобельё, вон из эфира! – возмутилась Оксана. – Гондурас беспокоит? Так руками его не теребите! - Ох, Ксюха, нарвешься, - пообещал Львович. – Вот приеду… - И тут же уедешь, - пригрозила Оксана. - Лёва, разве так нужно за девушкой ухаживать? – тут же прокомментировал доктор Саша. - Разберемся, Сань, - ответил Львович. – Всё, Ксюха, я на принцип пошел. - Испугал ёжика голой попой, - хохотнула Оксана. – Прямо, вся боюся. - Женщина, ты с огнем играешь, - уже без смеха предупредил Львович. - Так у меня, Лёвушка, огнетушитель есть, - предупредила Оксана. – Охладить? - За что же ты меня так не любишь? – поинтересовался Львович. - Люблю я тебя, Лёвушка, – ответила Оксана. – В том и беда. Шутки в эфире мгновенно смолкли. - Кхм-кхм, - послышалось в пустом эфире. – Оксана, мы освободились, - сообщил доктор Саша. - Домой, кардиология, - тут же ответила Оксана. Нас уже встречали у приемного. Два дюжих санитара стояли возле массивной каталки, сохранившейся в закромах родины ещё со времен войны. - Подъезжаем, - предупредил Сашка, повернувшись в салон. * * * Здравствуйте, на что жалуетесь? - поинтересовался доктор Витя, заходя в спальню. Я огляделась, в помещении царил полумрак, несмотря на солнечный день за окном. Мда-а, я бы поклялась, что такая спальня больше всего подходит светской львице. Портьеры, драпировки, расшитый балдахин над кроватью. Ничего такой сексодром, пятеро легко потеряются, и долго искать друг друга будут. Кровать занимала большую часть пространства двадцатиметровой спальни. Старинный (или очень хороший новодел) туалетный столик с огромным зеркалом, пуфик на изогнутых ножках перед ним… - Здравствуйте, доктор, - мужчина лет пятидесяти и слабо махнул рукой. – Проходите. Ни дать, ни взять, умирающий лебедь при последнем издыхании. Как бы ласты у нас мужик не склеил, хотя… Ну что особенного, лежит себе интересный мужчина почти цветущего вида с замотанным шарфом горлом. Скорее всего, ангина у него, бедолаги. А температуру мужчины тяжело переносят, сразу умирать начинают. - На что жалуетесь? – снова поинтересовался доктор Витя и взглянул в карточку. - Доктор, у меня сильное кровотечение, - сказал мужчина трагическим, хорошо поставленным голосом. - Угу, кровотечение, значит? – спросил доктор и уселся на стул, стоящий у кровати. – А откуда, позвольте узнать? - Из… Пациент бросил на меня взгляд, подумал немного, после этого посмотрел на меня уже внимательно и поманил доктора пальцем. Когда доктор наклонился, мужчина подполз к краю кровати и что-то зашептал ему на ухо. - Извините, никуда она не выйдет, - покачал головой Витя. – Так откуда кровотечение? – снова спросил он. - У меня кровь в моче, - трагически сообщил пациент и посмотрел на меня, видимо ожидая, что я должна забиться в конвульсиях при таком известии. – Понимаете, доктор, кровь! – повысил он голос. Ёлки зеленые, да с таким голосом только на сцену! Просто виртуозное владение. Какой ураган эмоций был в этой простой фразе. - Очень интересно, - согласился Витя. – А когда появилась кровь? - Сегодня! Нет, как минимум должен настать конец света! Громы, молнии, вселенский потоп! Мужчина умудрился передать такой трагизм в одном слове, что я невольно покосилась за окно. Там ничего из вышеперечисленного не происходило. Светило солнце, камни с неба не падали, даже мелкого дождика не намечалось. - Угу. А травм у вас никаких не было? Может быть, вы упали вчера? – поинтересовался мой доктор. - Я не падаю! Три дня в постели лежу, у меня ангина! Действительно, как может этот мелкий человечек подумать, что он… ОН! мог упасть! Такие люди не падают, они безупречны! Ангина? – переспросил мой доктор. – И где же вы умудрились по такой жаре простудиться? - У нас в театре постоянные сквозняки! – трагически сообщил мужчина. – Сколько раз просил, не открывать двери во время репетиции! - Безобразие, - согласился с ним доктор. – На улице почти сорок, можно же и простудиться. - Да, - подтвердил пациент. - Ну что ж, давайте послушаем вас, горло посмотрим… - Доктор, вы не поняли? У меня кровотечение! – трагически сообщил пациент и попытался доверительно положить руку на колено моего врача. - Дойдем и до этого, - объяснил доктор и поднялся со стула. – Где я могу взять ложку? - Сережа! – позвал своим хорошо поставленным голосом пациент. Когда дверь тихонько приоткрылась, и в комнату вошел блондин лет двадцати, добавил ещё более проникновенно. - Принеси, голубчик, ложку. Серебряную, - добавил он и блондин испарился. - Снимите пижаму, - вежливо попросил доктор Витя. – Пока достаточно одной куртки, - остановил он порыв пациента. - А кровотечение? – поинтересовался пациент. - Дойдем и до него, - заверил его доктор Витя и внимательно прослушал легкие. - Вот ложка, Виктор, - в спальне снова появился блондин. – Как ты? Что-нибудь нужно? - Я бы выпил сейчас немного бульону, - сообщил умирающий. – В больницах такая пища… - Откройте рот, - попросил доктор Витя, включив фонарик. – Ну что ж, ангина ваша почти прошла. Советую чаще полоскать горло, - сообщил он. - Доктор, а-а-а… - Чем вы лечитесь? – прервал его до этого момента вежливый Витя. - Мне привезли хороший антибиотик, - многозначительно сообщил пациент и сделал царственный жест в сторону туалетного столика. - Рифампицин, - прокомментировала я, уже давно рассмотрев упаковку. - А вы аннотацию к препарату читали? – поинтересовался мой доктор. - Зачем? Это же хороший антибиотик! Мне его вчера привезли, - удивился пациент. - Если бы вы поинтересовались, то узнали, что этот антибиотик окрашивает мочу в красный цвет. А через пару дней и слезы будут красные, - пояснил доктор. – Лучше, когда лекарство не привозят по блату, а его назначает врач. - И что? Мне теперь нужно ехать в больницу? – трагически спросил пациент. – Я умру, доктор? – в его вопросе звучала вселенская скорбь. - После того, как закончите прием лекарства, все вернется в норму. Это совершенно безвредно, просто необычный цвет, - успокоил его доктор. – В больницу вам ехать бессмысленно, ангина почти прошла. - Я так рад за тебя, Виктор, - сообщил блондин, который вошел в спальню с чашкой. – Так рад! - Доктор, а может быть, вы все же посмотрите? – настаивал пациент. - Не вижу смысла, - ответил доктор, забирая ящик. – До свидания, - попрощался он. - Я вас провожу, - засуетился блондин. - Мы найдем дорогу, - отказался от его помощи Витя. - Жестокий, - пошутила я, когда мы захлопнули за собой дверь квартиры. – Не захотел осмотреть больного. Пра-ативный. Доктор резко развернулся, и я поняла, что будь на моем месте мужчина, он был бы избит. - Не нужно так шутить, - попросил меня врач, сдерживая ярость. - Не буду, - пообещала я. – Прости засранку. - Дай мне лучше вату со спиртом, - примирительно сказал доктор, ставя ящик на подоконник. Получив большой пук ваты, он тщательно протер фонендоскоп, потом руки до локтей, а потом брезгливо отшвырнул вату на пол. - Ну что, девушка, пойдем? – обнял он меня за плечи. - Вить, а поцеловать меня ты можешь? – спросила я. – По-дружески. Его губы пахли кофе и табаком. - Вкусно, - призналась я. - Малыш, не хулигань, - усмехнулся доктор. – Накажу. - Луна, это третья, - сообщил он. – Мы освободились. - Третья, запиши адрес, - тут же отозвалась Оксана. – Срочный, - добавила она. Брови моего доктора взлетели и застыли домиком, когда он услышал повод к вызову. - Укус пчелы, - сообщила Оксана. Доктор Витя только покачал головой и усмехнулся, но не стал комментировать. - Хорошо, что не крокодила, - не выдержал Сашка. – А то бы ползадницы откусил. - Интересно, куда же она его укусила? – тут же влезла я. - Приедем и узнаем, - нахмурился доктор. – Погнали, Сань. Взвыв сиреной, машина вылетела из двора. - А представь, если в задницу, - не унимался водитель. – Сел мужик на муравейник, тьфу, на улей. - Типун тебе на язык и чирей на… нос, - нахмурился доктор. – Накаркаешь ещё! - Кстати о птичках, если разговор за попы зашел... Деда тут рассказывал, привезли им в проктологию пациента, - вспомнила я. – С инородным телом. - Инородным телом чего? – переспросил Санька. - В проктологию, - напомнила я. - Прямой кишки, - с усмешкой пояснил доктор Витя растерявшемуся водителю. – Это ты про колпачок что ли? – поинтересовался он. - Про какой колпачок? – опешил Санька. – Почему не знаю? - Подожди, Сань, - попросил Витя. – Так что там Андреич отчебучил? - Это Иваныч, а не деда, - пояснила я. – Привезли к нему пациента. Решил он исследовать этот предмет, пациент-то молчит. - И что было? – Санька иногда посматривал на дорогу. - Наладил ректоскоп и обалдел, - сдерживала я смех. - Андреич, кажется, я сошел с ума, - прошептал старый проктолог, и взглянул на друга. - Почему это меня не удивляет? – усмехнулся Громовержец. – Я тебе давно об этом говорю! Только сумасшедший будет торчать в отделении по трое суток! Я уже не говорю о том, что ты ни одну свою пациентку в лицо вспомнить не можешь, только по тылу… - Ты сам посмотри, - предложил проктолог и отодвинулся, пропуская друга к аппарату. – Что скажешь? Хирург прильнул взглядом к окуляру, тихо выругался и застыл на несколько секунд. - А коллективно с ума сходят? – поинтересовался он у проктолога. - Я о таком не слышал, - покачал головой Иваныч. - Первыми будем. Вот ведь, два старых пердуна мы с тобой, заработались, - усмехнулся Андреич. - Думаешь, глюка? – переспросил проктолог и снова прильнул к окуляру. - А как ты это себе реально представляешь? – переспросил хирург. Они ещё несколько раз рассматривали объект, сменяя друг друга у окуляра. - Малыш, не томи. Что там было? – заинтересовался Витя. - А из прямой кишки ему улыбался Гагарин, усмехнулась я. - Кто? – машина вильнула, это Сашка не удержал руль от удивления. - Гагарин, - рассмеялась я. – Юрий Алексеевич. Первый наш космонавт. - Заливаешь? – поинтересовался Витя. – Такого не бывает. - Знаешь, в детских садах вставляют фотки в пластмассовые ракеты, ракушки и прочую дребедень? Смотришь в глазок, и кажется, что внутри большая фотография? – спросила я. - Ну, - согласился Витя. – Знаю. - Вот там была ракета… с фотографией Гагарина, - веселилась я. - Я Андреичу на вид поставлю, – поморщился мой доктор. – Это же надо, ребенку такое рассказывать… - Тьфу, бли-ин! – водитель покраснел и сплюнул в окно. – Вот мерзости-то развелось! - Я не ребенок! – возмутилась я. - У нас же перестройка, не забывай, - пояснил доктор Сашке, пропустив мое возмущение мимо ушей. – Теперь вс #ВрачебнаяИстория