Она могла вломиться к вам поздно вечером, чтоб проверить сделан ли пациенту укол, куплены ли лекарства, прописанные ею. И это притом, что с утра принимала больных в поликлинике №5, потом шла по вызовам, а это не менее тридцати визитов, а потом… надзирала.
Диагност она была от Бога!
И грубиянка тоже от Бога. Ведь на нее никто не обижался, когда она, например, орала:
— Что-о! Вы не выпили антибиотик? Вам вредно? А жить вам не вредно? Вы что, хотите прямо сейчас, на моих глазах умереть? Так знайте, что у меня из-за вас будут большие неприятности! Конечно, не такие, как у вас, но я все равно не хочу!
И все ее успокаивали, и обещали пить этот самый антибиотик…
Деньги у пациентов она не брала никогда. И это притом, что к ней можно было обратиться в любое время. Подарки она тоже не принимала.
— Не морочьте мне голову и уберите свои сюрпризы. Я же врач, а не именинница.
Зато соглашалась иногда выпить чашку чая, съесть бутерброд. Садилась, широко расставив ноги, как-то обмякала, и видно было, что она устала, устала, устала…
Сплетница была жуткая. Она ведь знала всех и про всех. Но никогда и ни с кем не обсуждала болезни своих пациентов. Среди «больных», а участок был огромный, имелись люди влиятельные, которые с удовольствием сделали бы что-то для нее. Но попросить о чем-то ей и в голову не приходило.
Большая, громогласная, толстая, рыжая… Как ее ждали!
Она врывалась в расстегнутом пальто, кидала на стул сумку, на другой стул — это пальто, шла мыть руки, при этом кричала:
— Что? Опять? Ну сколько можно?! У меня, думаете, других дел нет, как ходить к вам каждую неделю? Поставьте мне тут койку, и это уже будет моя тюрьма!
— Дышите! Дышите, я вам говорю!
— Не дышите!
Чем хуже были дела у больного, тем громче она ругалась.
— Что вы себе позволяете? Зачем вам нужно было гулять с воспалением легких? С поносом вы же не гуляете!
Потом она успокаивалась и начинала выписывать рецепты. Тогда готовых лекарств было немного. Лекарства именно готовили в аптеках по рецептам врачей. Столько миллиграмм того-то, столько того-то… Прописав дополнительно еще и уколы, доктор Фрактман из телефона-автомата звонила медсестре Жанне. И та покорно шла делать эти самые уколы.
Ее ругали все! За грубость, бесцеремонность. И все хотели лечиться только у нее.
Помню, как мужики со двора молча и умело били одного из соседей, обозвавшего ее жидовкой.
Они били и молчали.
И он молчал…
Когда умер папа, я пришел к ней за справкой.
— Ты что, не знаешь, что справки выдаются на основании заключения скорой помощи? — заорала она на меня.
А потом заплакала…
Я надеюсь, что она жива. Может, в другой стране, но жива. Доктор Фрактман заслужила и счастливую жизнь, и долголетие. Разве что там, куда мы все когда-то придем, очень и очень понадобились хорошие, честные и сердобольные врачи.

Автор: #АлександрБирштейн