КАК ДОБРОВЦЫ НЕМЕЦКИЕ КОЛБАСЫ ПОЛЮБИЛИ

Почти четверть века работает крутовский колбасный цех (так обычно у нас называют предприятие ООО „Липецкмясопродукт“), и ни разу не слышал отрицательного отзыва о его продукции.
В МОСКВУ — ЗА КОЛБАСОЙ
Не могу назвать себя любителем, а уж тем более ценителем колбасных изделий. И не потому, что разделяю взгляды вегетарианцев. Видимо, пищевые пристрастия формируются с ранних лет. А в пору моего детства и отрочества качественная и доступная по цене колбаса, как продукт для советского человека культовый, распределялась исключительно „по блату“. Оставшаяся в свободной продаже на прилавке сельпо либо, по меткому определению деревенских острословов, относилась к „собачьей радости“, либо стоила в районе 6-10 рублей за кило при средней зарплате на селе в сотню с небольшим — мясо животных и птиц с собственного подворья было куда доступней.
Ну а в студенческие годы, выпавшие на время краха социалистической системы, колбасу доводилось поесть вволю лишь во время и после поездки в столицу. На рубеже 80-90-х годов только в Москве можно было приобрести дешёвую качественную колбасу в любом магазине — не „по знакомству“ и без очередей. Москвичи с презрением называли отбывающие в Черноземье пассажирские поезда „колбасными“, что было особенно обидно: ведь часто именно произведённую на наших предприятий или сделанную из мяса выращенных у нас животных колбасу мы везли домой в объёмистых сумках.
Сортов было не очень много, поэтому вкус каждого — ожидаем и знаком.
И вот — дикий в своей почти неограниченной свободе рынок. Ошеломляющее многообразие товаров, в том числе и различных мясных продуктов. Цена — не ориентир: запросто можно было отравиться, отведав и очень дорогой колбаски в красивой упаковке. И, наверное, тысячи названий. Покупали, что называется, наудачу или, если была возможность, услышав чей-то отзыв.
Помню, как изучал новые названия только появившихся в добровской торговой точке крутовских колбас и сосисок: „Шинкенвурс“, „Ягвурст“, „Боквурст“ (ага, „вурст“ с немецкого — „колбаса“, понятно), „Кабаносси“, „Кнакер“… И почему-то выбрал совсем „забористое“ — „Цыганеркохсалями“. И не разочаровался. Непохожая ни на одну из тех колбас, которые пробовал до этого, „цыганская“ салями и сейчас в приоритете, когда приобретаю продукты для праздничного стола.
ПРОИЗВОДСТВО: ВСЁ СЕРЬЁЗНО
С продукцией от „Липецкмясопродукт“ знаком со второй половины 90-х, а вот на самом предприятии побывал на днях впервые.
В 90-х, экономя время, средства и силы, часто просто приспосабливали пустующие помещения под новые виды деятельности. Но не в нашем случае. „Липецкмясопродукт“ строил именно мясоперерабатывающий завод, с учётом всех требований к подобным объектам. Вместе с немецким оборудованием приобрели и немецкую технологию. А немец и педантизм, порядок — считай, синонимы. Всё настроено на выпуск высококачественного продукта. И никаких экспериментов: только так. Специалисты из Германии запускали завод, вели обучение персонала.
Моим „гидом“ стала заместитель по производству Валентина Сергеевна Гуркина. Без тени лести и преувеличения скажу: на таких держатся стабильно работающие предприятия. Валентина Сергеевна — экономист по образованию. Но талантливый человек, как известно, талантлив во всём. После двадцати лет работы на предприятии для неё не осталось вопросов, в которых бы она не разбиралась. Но даже не это впечатлило. Беседуя со мной, пока я делал пометки в блокноте, она успевала изучать и подписывать документы, отвечать на телефонные звонки, отдавать распоряжения. И при этом каким-то чудесным образом наше общение не прерывалось. За полчаса рассказала всё, что требовалось.
А ведь куда чаще бывает по-другому: просидишь у какого-нибудь начальника полдня в кабинете, а информации — кот наплакал.
Осталось только осмотреть завод, сделать снимки. Перед „экскурсией“ облачился в соответствующую униформу.
Валентина Сергеевна по моей просьбе описала весь процесс по порядку.
—Начинаем с отбора скота (иногда — с приобретения мяса), — поясняет Гуркина. — Раньше много закупали с подворий. Сейчас — мало: сельчане если и держат скотину, то для себя.
У нас четыре цеха: убойный, обвалочный, варочный и экспедиция (там хранится готовая продукция, оттуда идёт отгрузка).
В то утро привезли партию поросят — голов девяносто. Мимо нас прошли, поздоровавшись, забойщики в длинных фартуках и сапогах. И хотя я не неженка, не пошёл с ними: с процессом превращения животного в тушу знаком с детства, лишний раз видеть — ни к чему.
В обвалочном цехе трудится Владимир Иванович Захаров, ловко орудуя узким ножом: правильно срезать мясо — большое искусство.
В варочном цехе пока тихо: свинина свежего забоя должна сутки отлежаться („созреть“, как здесь говорят). У меня есть возможность всё внимательно осмотреть.
—Мясорубка, куттер, — показывает мне оборудование Валентина Сергеевна.
—Куттер? Какие операции он выполняет? — уточняю.
—Скажем так: большой миксер — измельчает, перемешивает. А это — шприц, с помощью которого наполняется фаршем оболочка. Вот — термокамера.
В холодильнике „экспедиции“ почти пусто — продукцию только отгрузили. А запах-то остался! И судя по аромату, немало вкусностей отправилось в торговые точки. И не только.
На одном из сайтов в Интернете на страничке с информацией о „Липецкмясопродукте“ крупно, в виде синей печати: „Госпоставщик“. То есть предприятие выиграло соответствующие аукционы, что является дополнительным подтверждением качества продукции. Крутовские колбасы, сосиски, сардельки кушают в областной больнице, в оздоровительном центре „Лесная сказка“, на базе отдыха „Сосновый бор“, в санаториях, детских домах.
В областном центре работают два магазина ООО „Липецкмясопродукт“. Специализированная машина ежедневно, кроме выходных, отправляется в Доброе. Длинных очередей здесь я не замечал, но два-три человека у автоприлавка — обычное дело.
—Почти всех наших покупателей знаю в лицо, а многих — и как зовут, — говорит продавец Любовь Духанина. — Раз попробовав нашу продукцию, приходят снова и снова. Знаю у кого какие предпочтения и, исходя из этого, могу что-то посоветовать, предложить подходящий товар.
В подтверждении её слов подошедший добровец (мой знакомый) просит:
—Любочка, мне, как всегда, „рыженькую“.
—Что за „рыженькая“? — интересуюсь.
—Расскажи вам всем, — добавляет интриги. — Люба, не выдавай!
С улыбкой показывает только что купленный батон, поясняет:
—Никакую другую варёную колбасу после вот этой ни я, ни жена, ни дети и пробовать даже не хотим.
„Рыженькая“ — это „Шинкенвурст“ в оранжевого цвета упаковке. Кстати, и моя давняя знакомая — „Цыганеркохсалями“ — есть на прилавке.
А всего в Крутом делают около четырёх десятков наименований колбас, сосисок, сарделек, мясных деликатесов. Продают также и фарш, и субпродукты.
„Ну а цены?“ — спросите вы. Не из крахмала — из мяса делают. Килограмм варёной колбасы высшего сорта за 250-300 рублей — это дорого или нет? Решайте сами. Но то, что к праздничному столу стоит взять крутовской колбасы, — в этом уверен.
Андрей АГУРЕЕВ.
Фото автора.