«Освещённые окна»

Поздней ночью мы свернули с большака на лесную колдобистую дорогу.
Над нами тянули вальдшнепы, уходили на Север гуси, выскочил на дорогу
сумасшедший весенний заяц и почесал куда-то по кустам, именно —
«почесал».
За соснами увидали мы темный силуэт церкви, горбатую ночную деревню. В одном доме еще горел свет.
Как только я увидел свет, у меня отлегло от сердца. Осторожно
подкрался я к освещенному окну, заглянул в дом. Человек с бородой —
какой-то добродушной бородой, бывают такие на свете — держал в руках
кисть. Я постучался в стекло. Бородач пригляделся к ночи за окном и,
узнавая меня, воздел руки к небу и закричал что-то очень простое, через
стекло я толком не мог разобрать, ну вроде: «О-го-го!»
Он вырвался на крыльцо, начались тут объятия, восклицания, неразбериха и огромная радость, что мы добрались до художника Николая Александровича Устинова.
Долгую ночь толковали мы, смотрели новые рисунки, а утром стали было прощаться, а Николай Александрович и говорит:
— Пожалуй, и я махну с вами на Север!
И махнул. Гуси и журавли шли на Север, и Устинову не отставать!
Я же никак не могу забыть этой весенней ночи: вот подкрадываюсь
к окну, стучусь, и Николай Александрович воздевает руки к небу и
кричит: «О-го-го!» Признаться, и в Москве я всегда вначале подхожу к
окну его мастерской на улице Рылеева. Увижу старого друга, склонившегося
с кистью в руках над листом бумаги, постучусь — и получаю свое
очередное и чудесное: «О-го-го!»
Не могу себе представить человека, который не любил бы этого
художника и человека. Все, кто видел его рисунки, чувствуют его душу и
сердце, а это главное в жизни и в художестве. Мастерство же его вполне
волшебно. Художник показывает нам порой то, что мы сами знаем и любим,
скажем, одуванчики, но — чудак! — так показывает, что мы просто не
знаем, как тут быть.
Да можно ли дальше быть таким лопухом и недотепой, ведь вот
есть одуванчики, о которых стоит подумать, а ты-то думаешь совсем о
другом. Мне кажется, что и одуванчики радуются, что среди людей есть у
них такой друг, как художник Николай Устинов.
Николая Александровича иногда называют анималистом, он
вдохновенно изображает зверей. Но если он анималист, то уж вселенского
профиля: и птицы, и рыбы, и звезды, и люди — все входит в круг этой
невиданной анималистики.
Мы с Николаем Александровичем сделали совместно три книги:
«Весеннее небо», «Кепку с карасями», «Полынные сказки». Я испытывал
только радость и счастье от постоянных его открытий, находок, озарений.
Наш общий друг писатель Виталий Коржиков однажды посадил дуб.
— Мне-то не дождаться, — говорил Виталий, — каким он вырастет
красавцем, но мне бы хотелось, чтоб он был похож на дуб, который
нарисовал Коля Устинов.
— А ты ему его покажи, — посоветовал я.
— Как то есть? Кого кому показать?
— Покажи твоему дубу: каким он должен быть. Короче: возьми Колин рисунок и дубу твоему покажи.
Виталий говорит:
— Ты с ума сошел?
Потом встретил меня через полгода и говорит:
— Показал. И мне кажется, мой дуб все понял.
Конечно, понял, это уж настоящим дубом надо быть, чтоб не
понять силу, простоту и красоту того, как видит и понимает мир художник
Николай Устинов.
Юрий Коваль