Текст: Александр Ярков (доктор исторических наук)

"Родина"
Прощальная сказка
Прощальная сказка для царской семьи
История рисунков Глеба Боткина, которые скрашивали тобольскую ссылку Романовым
Рассматривая экспозицию, открытую в апреле 2018 г. в доме-музее Романовых в Тобольске, ожидал увидеть там и рисунки Глеба Боткина (Г.Е. Боткин - сын лейб-медика Е.С. Боткина, лечившего царскую семью, внук знаменитого врача С.П. Боткина - Ред.). Но их там не оказалось. А жаль.
Фото 1
Глеб Боткин со своим отцом лейб-медиком Е.С. Боткиным.
Альбом сына лейб-медика
Мифотворчество имеет не только устную форму. Уникальна рукописная "Священная правда об истории времен Великой обезьяньей революции", написанная и нарисованная семнадцатилетним Глебом Евгеньевичем Боткиным в Тобольске.
Еще в восьмилетнем возрасте проявились его творческие наклонности, развитые выпускницей Императорской академии художеств, ученицей И.Е. Репина Ольгой Леонидовной Делла-Вос-Кордовской. Под ее началом братья Глеб и Юрий Боткины профессионально овладевали искусством, рисовали углем и портреты. Но у младшего, Глеба, фантазия рвалась за пределы реалистической натуры.
Мальчик фантазировал, и в его рисованных "Сказках" причудливо сочетались реальные люди и вымышленные ситуации. Узнаваемые в рисунках придворные (с 1911 г. детям С.П. Боткина, оставшимся без матери, разрешили сопровождать отца в поездках в Ливадию) смешили и ровесников юного художника - великих княжон Марию и Анастасию. По свидетельству сестры Татьяны: "Между Глебом и Анастасией быстро возникла дружба, ведь Глеб был очень общительным".Наследника же престола - Алексея больше занимали альбомы с батальными сценами Первой мировой войны, нарисованными на основе рассказов фронтовиков. Талант Глеба был замечен и императрицей, посчитавшей, что рисунки можно и опубликовать.
Фото 2.
Татьяна Боткина, сестра Глеба.
Так случилось, что Татьяна и Глеб сопровождали отца и в тобольскую ссылку. Поселившись в доме купца Корнилова, младшие Боткины надеялись возобновить личные встречи с Романовыми, но контакты подростков были запрещены. Лишь однажды в окне напротив - в "Доме свободы" Глеб увидел приветственный жест Анастасии. Из Петрограда юноша захватил акварельные краски и кисточку, получившую за свою форму наименование "веник".
Это и послужило основой почти детективной истории. "Дни тянулись медленно, монотонно и безрадостно. Мы с Глебом усаживались обычно у папы в комнате, я читала ему вслух, - вспоминал Татьяна, - а он рисовал. Тщательно разрисовывал целые альбомы, которые папа, спрятав под шинелью, приносил в "Дом Свободы", чтобы немного развлечь маленького Наследника". На каждом листочке, тонко раскрашенном акварелью, - рассказывала сестра юного художника, - несколько персонажей, нарисованных уверенными штрихами, предавались забавам. Медведи, лошади, львы, ослы, стоя на задних лапах, беседовали, играли в теннис, ссорились, роскошно ужинали. Они были одеты в униформу российского императорского двора и очень похожи на людей".
Постоянно проходивших через комнату юного художника солдат охраны не заинтересовали "крамольные рисунки", а в арестном доме напротив, обнесенном высоким забором, рисунки "с воли" стали отдушиной в тоскливой атмосфере.
Фото 3
Царская семья в Тобольске. Фото: Пьер Жильяр
Мир звериный и мир человеческий
Один из альбомов под названием "Священная правда об истории времен Великой обезьяньей революции" фантазией художника и восприятием зрителей соединял в рисунках и текстах причудливый мир животных и человеческих историй.
Тайно пронесенные в "Дом Свободы" доктором Боткиным листы занимали детей. Интересовали они и старших Романовых, живо обсуждавших вновь поступившие от Глеба сюжеты и иллюстрации. Более того, альбомные листы давали надежду. Уж слишком прямые ассоциации с событиями в России и в вымышленном зверином царстве, где Мишка Топтыгинский убедил ссыльных медведей не бунтовать против царя обезьян, а сплотиться в борьбе с революцией.
Фото4
Смена караула перед губернаторским домом. На балконе - великие княжны Мария и Анастасия. Тобольск, 1917 г.
Аллегорический образ двенадцатилетнего медвежонка Мишки Пушковича Топтыгинского (более чем прямое указание на наследника Алексея), вернувшего трон законному правителю - Пушку Пушковичу оригинально вписан в историческую канву российских событий, легко угадываемую в неудачном мятеже медведей против засилья обезьян, появлении Переходного правительства. Лишь надежда на помощь от других монархов отличала описанное и нарисованное фантазией юноши от реальной ситуации осени 1917 - весны 1918 г.
Вскоре семья российского императора вместе с Боткиным-отцом последовала в Екатеринбург, а младшие Боткины еще некоторое время оставались в Тобольске.
Глеб стал подумывать о священстве. Но узнав о смерти отца, захотел постричься в монахи. Лето 1918 г. он провел в одном из местных монастырей, исполнял роль иподиакона в Софийском соборе, общался с епископом Гермогеном.
Отступая с частями белых, Глеб оказался в Японии. Там помнили об его отце, враче-гуманисте Евгении Сергеевиче Боткине, оказывавшем помощь военнопленным японцам в Русско-японскую войну 1904-1905 гг. В Японии Глеба нашел знакомый, вручивший ему в спешке оставленные в России рисунки. В дальнейшем Глеб Евгеньевич Боткин не расставался с ними. Но попытки издания "Сказок" не увенчались успехом, а приунывший автор сложил в стопочку свои листочки, ничего не объясняя детям и именуя их "просто смешными рисунками".
В 1996 г. дочь Боткина Марина Швейцер передала наследие отца в Библиотеку Конгресса США. Но перед этим издательство Random House опубликовало 35-тысячным тиражом "Потерянные сказки. Рассказы для царских детей", куда вошли "Священная правда об истории времен Великой обезьяньей революции", "Реставрация монархии на острове Зябликов после провала обезьяньей революции" и дореволюционные рисунки.
Фото: рисуноки Глеба Боткина
Последняя загадка
У истории с рисунками есть страница мистификаций: в 1927 г. Глеб Евгеньевич Боткин "узнал" в некой Анне Андерсен "чудесно спасенную" великую княжну Анастасию. Что подвигло к такому признанию - неизвестно, но "Анастасия" в предъявленных рисунках восстанавливала обстоятельства их создания, "узнавала" реальных персонажей.
Мистификация была развеяна членами Дома Романовых, а Боткин приобрел печальную славу. А вот имя его отца, Евгения Сергеевича Боткина, добровольно разделившего печальную судьбу семьи последнего императора - близких ему людей и отнесенного к российским страстотерпцам - закономерно чтится.