“Я не смогу петь следом за ним”: вокалист Том Петти думал, что не сможет петь после Роя Орбисона.

Пение обычно является гораздо более интимным занятием для музыкантов, чем игра на музыкальном инструменте. Одно дело прятаться за гитарой или массивным пианино, растянувшимся поперек сцены, но когда все, что стоит у кого-то на пути из зала, - это микрофон, то даже прикосновение рук к микрофонной стойке может действовать на нервы, не говоря уже о том, чтобы петь какие-либо ноты. Том Петти знал, что каждый раз, когда он выступал с the Heartbreakers, ему приходилось выполнять свою работу, но он признавал, что некоторые из его коллег были слишком робкими, чтобы эффектно исполнять вокальные партии.
Но Петти никогда не гордился тем, что был одним из самых активных певцов всех времен. Его не готовили к тому, чтобы он стал таким же певцом, как Фредди Меркьюри или Роберт Плант, но его сила всегда заключалась в убежденности, которая звучала в его голосе, он всегда давал людям то, что они хотели, тем же разговорным тоном, который заставлял всех, от Боба Дилана до Джона Леннона, работать так хорошо. Это не значит, что у него не было моментов, когда он выходил из себя. В первые дни его голос звучал по праву раздражающе на таких композициях, как "Fooled Again", а когда он работал с Джеффом Линном над "Into the Great Wide Open", его голос, звучащий громче, чем в "You and I Will Meet Again", действительно помогал продемонстрировать его диапазон. Он продолжает подниматься все выше, пока группа ему аккомпанирует.
Но такая уверенность не приходит в одночасье. Петти потратил годы, пытаясь превратить свой голос в лучший инструмент, который только мог, и, работая с Джеффом Линном и остальными участниками The Traveling Wilburys, он практически прошел ускоренный курс обучения тому, что должен делать фронтмен. Боб Дилан научил его тому, как важен каждый слог, который он произносит, а Джордж Харрисон показал ему, как правильно подбирать ноты, на которых нужно сосредоточиться при воспроизведении мелодии.
“Это было действительно волнующе”.
Но был ли кто-нибудь из его коллег по супергруппе, кто мог бы сравниться с Роем Орбисоном? Понятно, что все члены группы пару раз сталкивались с трудностями, когда дело касалось пения, но Орбисон был практически недосягаем в своей области, беря такие высокие оперные ноты, которые заставили коллег Харрисона по группе влюбиться в него, когда они впервые услышали его в начале 1960-х. Петти всегда с почтением относился к таким артистам, как Орбисон, но он знал, что ему не сравниться с ним во время совместных выступлений, и сказал: “Джордж (Харрисон) пригласил нас на прослушивание. Это было действительно пугающе. Однажды Рой (Орбисон) вышел и спел, и Джордж сказал: ”Хорошо, Том, давай послушаем, как это сделаешь ты". Я подумал: "Боже, я действительно не хочу петь после него".
Как только все получили запись, стало понятно, почему Петти так нервничал. Его вокальные партии в таких песнях, как "End of the Line" и "Last Night", идеально подходят для песни, но любой, кто думал, что сможет превзойти Орбисона в таких песнях, как "Not Alone Any More", либо заблуждался, либо никогда раньше не слышал его голоса, от него у всех буквально мурашки по коже, вокал в его первом куплете!
Хотя после ухода Орбисона группа в конце концов решила продолжать свою деятельность, но оказалось, что его вокальные партии на альбоме являются достаточным доказательством того, почему его должно было не хватать. Wilbury Twist и Inside Out были веселыми, пока звучали, но в ту минуту, когда golden voice, золотой голос, допел последние ноты, волшебство было утрачено.