Легко доказать теорему Пифагора, а вот истинность Православия — намного сложнее.

Иначе не существовало бы такого множества вероисповеданий. Ничто не мешало бы всем людям прийти к единому представлению о Боге и о том, что Он ждет от человека.
Бог невидим, неосязаем. Ответ на вопрос: кто верит в Него правильно, а кто заблуждается? — не найти за десять минут в дружеской беседе. По-видимому, Господь не дает наглядного и доказуемого знания о Себе, чтобы оставить место человеческой вере. Ведь если бы это знание довлело над нами, то мы лишились бы возможности проявлять свободу в главном, решающем выборе жизни.
Говорят, что земные перегородки до Неба не доходят, т.е. можно верить, как хочешь, ведь Бог один. Все религии ведут к Нему, как все тропинки от подножия горы ведут к ее вершине, только одни прямее и короче, а другие извилистее и длиннее, но, по какой из них ни пойдешь, все равно рано или поздно достигнешь вершины. С этим нельзя согласиться.
Я бы сказал, что, наоборот, все люди по своему естеству находятся в одном аэропорту, а религии подобно множеству рейсов, увлекают своих пассажиров в самых разных направлениях. По мере духовного возрастания, согласно представлениям, принятым в той или иной вере, их адепты приобретают далеко не одинаковое внутреннее устроение.
Даже прохождение внешне схожих аскетических подвигов (таких, как молитва, отказ от тех или иных видов пищи и других видов самоограничения) в различных вероисповеданиях не приводит к одинаковому результату в духовной сфере. Беседуя о цели человеческой жизни и способах ее достижения с йогом, раввином, исихастом или дервишем, мы от каждого из них услышим нечто свое, непохожее на остальных. Они мыслят в разных системах координат, у них разные духовные идеалы.
Если говорить об индуизме, то у него с христианством диаметрально противоположное понимание того, к чему должно стремиться. Порой адепты индуизма говорят, что люди, не исповедующие эту религию, понимают ее слишком примитивно, что все в ней намного сложнее. С этим можно согласиться, но нельзя сказать, что все наши представления об индуизме ложны. Да, наши представления — это лишь эскиз, выполненный карандашом за пару минут, а не портрет, тщательно написанный на холсте масляными красками. Но даже из наброска можно составить верное представление о характерных чертах оригинала. Идея, заложенная в основу индуизма — развоплощение, конечное небытие человека, растворение в океане нирваны.
Для христиан личностное бытие является ценностью, на Божественной литургии мы благодарим Бога и за то, что Он привел нас в этот мир. Индуистская идея о перевоплощении стала столь популярна в западной культуре в середине XX века, потому что христиане воспринимают бытие как благо. Когда человеку христианской культуры говорят: «Ты будешь жить еще раз», — он радуется. Если же индуисту сказать то же самое, он огорчится: «За что мне такое наказание?» Он надеется больше не воплощаться.
Не присутствуют ли и в христианстве подобные представления? Не о слиянии ли с Божеством до полной потери человеческой личности говорит апостол Павел, когда утверждает, что в вечности Бог будет «все во всем» (1 Кор. 15, 28)? Нет. В христианстве речь идет не об уничтожении нашего личностного бытия и не о растворении людей «в океане божества», а о том, что общение верующих с Богом будет максимально тесным.
Апостол Павел уподобляет Христа Жениху, а Его Церковь — невесте, потому что люди, вступающие в брак, максимально близки друг другу и стремятся быть постоянно вместе. Любящий человек наслаждается каждой минутой, проведенной рядом с любимым. Таково общение христианина с Христом. Это не растворение в Боге как в нирване, не исчезновение человека, как мыслящего индивидуума, а высочайшая степень взаимной любви и максимально доступного единения, которого достигают подлинно любящие самостоятельные личности.
Господь, со Своей стороны, безусловно стремится к таким отношениям с человеком. Об этом нам повествует Евангелие. Если человек ответно стремится к этому, тогда в его вечной жизни он будет наслаждаться, ибо Бог будет «всяческое во всем». Для человека, который, напротив, хочет дистанцироваться от Господа, эта же перспектива будет вечным мучением.
Так один и тот же Бог будет для праведного человека источником радости, а для противящегося Ему — источником страдания. По выражению преподобного Исаака Сирина, мучимые в геенне поражаются бичом Божественной любви. Утверждая, что Бог называется благим, потому что сотворил геенну, святитель Иоанн Златоуст разъяснял, что это место, в котором Бог проявляет Себя в минимальной степени, но даже самый незначительный луч Его Божественного света будет мучителен для тех, кто противится Ему.