Средневековые ереси – учения, которые подвергали сомнению правильность существующего в те времена порядка, – добивались не столько пересмотра христианских догматов, сколько изменений практического характера. Но отделить одно от другого в те времена было невозможно – и потому средневековая «оппозиция» была вынуждена объединять своих представителей в еретические течения, которые, помимо прочего, боролись и с всепроникающим влиянием церкви и папства, обращая заодно внимание на разрыв между евангельскими учениями и образом жизни высшего духовенства, погрязшего в роскоши и разврате.
Само собой, высказывались идеи о возврате к той «апостольской бедности», с которой и начиналось когда-то христианство. Папы, видя такое нездоровое брожение в обществе, и в ответ на усиление влияния нескольких ересей – в первую очередь, катарской, провозглашавшей материальные ценности злом, не сидели сложа руки. В 1229 году в Южной Франции появился церковный трибунал – та самая Инквизиция, что станет самой мрачной страницей в истории католичества. А еще раньше – в начале XIII века – было создано что-то вроде «ручной оппозиции», монашеские ордены, которые вроде бы и заявляли сходные с еретическими ценности, но не совсем.
Францисканцы и доминиканцы
Чем дать возможность сомневающемуся примкнуть к опасным для католичества катарам, уж лучше направить его к тому монашескому ордену, что проповедует похожее, так же стремится к избавлению от материальных ценностей, но только имеет утвержденный папой устав и, следовательно, не преследуется церковными властями. В 1209 году в Европе появились францисканцы – так назывался орден, выросший из основанной Франциском Ассизским монашеской общины на севере Италии.Францисканцы называли себя «младшими братьями», и получили прозвище «минориты», от латинского Ordo Fratrum Minorum («Орден младших братьев»).
Минориты проповедовали бедность, аскетизм, но при этом – строгое послушание, для папы они были неопасны и удобны, поскольку привлекали тех католиков, что не разделяли полностью традиционные воззрения церкви, но не стремились к радикальной борьбе против устоев. Тут заключается некий парадокс – идеи аскетизма, отказа от собственности привлекали именно тех, кто был недоволен распределением материальных благ, бедноту. Но, поскольку проповеди о правильности отказа от собственности исходили от вполне «легального» ордена, преданного папе, создавалось ложное впечатление, что и вся церковь таким образом встает на путь возврата к апостольским ценностям, включая идеи равенства всех перед Богом.
Комментарии 2