И когда Майкла показывают в «This is it», то, оставляя за скобками любые чувства симпатии к нему,

можно запросто с позиции профессионала сказать, что он был в миллион раз лучше своей танцевальной группы.

Потому что его тело живёт в танце каждую секунду, его танцевальные движения для него естественны, они его родные.

И сколько бы ни старались там блестящие молодые танцовщики, им этого не сделать никогда по определению.

Будь они даже сто раз талантливы и физически крепки. Мне, честно говоря, даже странно это объяснять, поскольку это прописные истины.

Но я не могу не касаться подобных вопросов, потому что меня возмущает непонимание первооснов, которое я встречала у отдельных людей.

Это недопонимание огорчает не только в отношении такой фигуры, как Майкл Джексон, но и в куда более широком контексте понимания танца как искусства и социального явления. Отмечу ещё лишь один момент, который просто важно учитывать: Майкл был уже не только немолод, но он пережил в жизни много потрясений. Это факт.

И то, насколько он был или не был здоров, ничего не меняет в факте его мастерства.

Просто ясно, что он прожил очень непростую жизнь, но при этом  он не утратил способность прекрасно петь и танцевать.

В фильме это всё продемонстрировано достаточно.

Можно лишь сказать, что Майкл наверняка очень уставал, но при этом он великолепно работал.

О том, как он танцует в фильме, я могу сказать лишь одно: каждый кадр – маленький шедевр.

Подчас это не какой-то немыслимо сложный танец — видно, что Майкл импровизирует, делает где-то одно и то же, что часто свойственно импровизации.

Это не напряжение, это своеобразный релакс. Проще говоря, он «валяет дурака». Но это прекрасно.

Потому что он гениально валяет дурака: у него при этом гениальное тело.

Его дуракаваляние и есть то уникальное, что не поддаётся копированию.

Майкл довольно точно однажды сказал журналисту Мартину Баширу:  «Танцовщик не должен думать, он должен чувствовать».  Совершенно верно. Это ощущение потока.  Оно может быть совмещено с музыкой, а может происходить и без неё, как самостоятельный видеоряд. Дело не в том, что из головы напрочь исчезают мысли, просто танец – это невербальная информация . Во время танца не может быть ощущения психологического напряжения, иначе всё провалится — должно быть ощущение свободы. Если говорить о технически сложных элементах вроде прыжков или вращения, то они требуют больше концентрации.  А вот пластика, которая может выглядеть жутко сложной, часто самим танцовщиком воспринимается как элемент релакса, точнее раскрепощения.

Все эти волны телом, изгибающиеся невероятно руки, шея, голова, натянутая стопа – это всё делается легко с ощущением свободы.

Точно так же, как вы каждый день просто ходите или прогуливаетесь, так пластика в танце становится своеобразным естественным языком тела.

Такие люди, как Майкл, пластику не осваивают поэтапно, они с ней живут.

То есть ты не приходишь в балетный класс, размышляя и раскладывая, как делается некое движение, а ты ловишь ощущение этого движения, делаешь его, и оно становится таким же естественным, как дыхание. Умея это, ты это умеешь всегда.

Главное, чтобы тело и мозг были в сохранности без нарушения моторики.

Когда говорят, что танец – это адский труд, то имеется в виду, что после 5-20 минут танца устаёшь, а после нескольких часов танца ужасно устаёшь.  Но это не значит, что каждую минуту ты думаешь: «Ох, как же мне тяжело!»

Танец приносит чувство уверенности и удовольствия, совмещённое с физической нагрузкой. Иногда танец приводит к тому, что ноги стерты в кровь или связки растянуты.

Но во время танца ты стараешься максимально игнорировать эти ощущения, и часто в процессе танца они не ощущаются в полной мере.

В экстазе боль может даже совсем утихнуть, и так бывает.  На сцене всё чудесно, чудно и неожиданно. Адреналин. И подчас только постфактум на следующий день ты понимаешь, насколько выложился, где у тебя болит и что болит.

Я не медик, чтобы толково и научно описать те мозговые процессы, которые происходят в таких ситуациях, но могу сказать, что сцена часто заставляет подключать скрытые возможности организма, которые, опять же, возникают благодаря работе с подсознанием и умением использовать изменённые состояния сознания.

Всё опять возвращается к истоку этого разговора.

То есть к тому, что Майкл жил в танце, и потому нелепо рассуждать,  будто его позднее мастерство могло быть в чем-то слабее, чем прежде.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ........